Некрономикон - Говард Лавкрафт

С самой первой ночи начали долетать завывания с одинокого кряжа. И такие в них слышались призвуки, что видимая дрожь сотрясала всю команду галеры; но более всех трепетали трое избавленных упырей, которые знали наверняка, что те завывания означают. Нападать ночью они не посчитали за лучшее, так что корабль лег в дрейф под мреющими облаками в ожидании рассвета мглистого дня. Когда стало совсем светло и завывания стихли, гребцы снова взялись за весла, и галера поплыла к тому скалистому кряжу, чьи гранитные острые зубья причудливо впивались в тусклое небо. Кряж со всех сторон обрывался стремнинами; но тут и там на уступах виднелись выпяченные горбом стены странных жилищ без окон и низкие перила, обносившие проезжие дороги в горах. Не бывало того, чтобы корабль людей подходил так близко к этому месту; по крайней мере, не бывало того, чтобы он, подойдя так близко, снова ушел, но Картер и упыри избыли все свои страхи и неуклонно плыли вперед, огибая восточный склон кряжа в поисках пристани, которая, по описанию избавленной троицы, находилась с южной стороны в бухте, образованной двумя гористыми отрогами.

Те гористые отроги выдавались из самого кряжа и сходились столь близко друг с другом, что двум кораблям между ними было не разминуться. Со стороны моря дозорных как будто не было, так что галера смело направилась в горловину и вошла в заросшую закисающей тиной бухту. Там, однако, вовсю кипела деловитая сутолока — несколько кораблей стояло на якоре у неприветливой каменной пристани, и десятки недочеловеческих рабов и тварей с луны ворочали клети и ящики или погоняли баснословных и безымянных чудищ, впряженных в громыхающие подводы. В толще отвесной скалы над причалами был вырублен городок, откуда начиналась извилистая дорога, которая, теряясь из глаз, уползала змеей к верхним скалистым уступам. Что скрывала внутри та островерхая громада гранита, того никто знать не мог, но то, что было видно снаружи, отнюдь духа не подымало.

При виде заходящей в гавань галеры толпа на пристани проявила все признаки жадного нетерпения — те, что с глазами, от напряжения их выпучив, те, что без глаз, в предвкушении суча розовыми щупальцами. Конечно, им было невдомек, что черный корабль оказался в других руках, ведь упыри изрядно смахивали на недочеловеков с рогами и копытами, а костоглодные черничи упрятались с глаз подальше под палубу. К тому времени у предводителей полностью созрел план, состоявший в том, чтобы выпустить костоглодных черничей, едва корабль коснется причала, и тут же отплывать прочь, предоставив всё дело инстинкту этих почти что безмозгих тварей. Безвыходно отрезанные на острове, рогатые крыланы сначала переловят всё, что там ни на есть живого, а потом, не зная голоса разума, кроме инстинкта, зовущего домой, они забудут про всякую водобоязнь и помчатся назад в Бездну, таща свою смрадную добычу во мрак в приуроченные места, откуда выходит живым далеко не все, что туда угодило.

Упырь, некогда бывший Пикмэном, сошел вниз и подавал костоглодным черничам несложные указания, пока корабль почти вплотную подходил к зловещим и зловонным причалам. Вскоре на берегу поднялась новая суматоха. И Картер понял, что маневрирования галеры начали возбуждать подозрения. Кормчий, видно, ставил корабль не к тому причалу, а возможно, что наблюдавшие заметили разницу между отвратительными упырями и недочеловеческими рабами, чьи места они заняли. Должно быть, был подан какой-то беззвучный сигнал тревоги, ибо чуть ли не сразу из черных дверных провалов безоконных жилищ и вниз по змеистой дороге повалил мефитический сонм лунарей. Едва галера ткнулась носом в причал, как на нее обрушился град причудливых дротиков, сразив двух упырей и слегка задев третьего; но в эту минуту из распахнувшихся настежь люков изверглись, шурша, черной тучей костоглодные черничи, которые зароились над городком, словно стая рогатых и великанских летучих мышей.

Студенистые твари с луны раздобыли огромный шест и пытались отпихнуть корабль вторженцев, но когда на них напустились костоглодные черничи, они забыли и думать об отпоре. Отменно ужасное зрелище являли собой те резинистые щипатели с изъятием лица, играючи делавшие свое дело; и поразительную картину представляла плотная туча их, взвившаяся клубами над городком и над змеистой дорогой к верхушкам скал. Иной раз кучка черных крыланов по нечаянности роняла жабьего пленника с высоты, и разлетавшиеся от него брызги одинаково оскорбительно поражали и глаз, и нос. Когда последний из костоглодных черничей покинул галеру, упыриные предводители скороговоркой прошепетали приказ к отступлению, и гребцы тихо вышли горловиной из бухты, пока еще в городке творился хаос баталии и победы.

Упырь-Пикмэн прикинул пару часов на то, чтобы костоглодным черничам собраться со своими зачаточными мозгами и пересилить страх полета над морем, и поставил галеру примерно в миле от острозубчатого кряжа, поджидая их и перевязывая раны пострадавшей рати. Настала ночь, и серая мгла уступила место мертвенному мрению низких облаков, и всё это время предводители наблюдали за высокими остриями того окаянного кряжа, высматривая, не летят ли костоглодные черничи. Под утро они заметили черную крапину, нерешительно маячившую над самым высоким зубцом, и вскоре крапина превратилась в целый рой. Уже перед самым рассветом рой как будто рассыпался и в течение четверти часа без следа пропал на северо-востоке вдали. Раз-другой редеющий рой, казалось, что-то терял, роняя в море, но Картер не стал тревожиться, поскольку по своим наблюдениям знал, что жабьи лунари не умеют плавать. Наконец, когда упыри убедились, что все костоглодные черничи со своей обреченной ношей улетучились в Саркоманд и в Великую Бездну, галера опять вошла в бухту между серых гористых отрогов, и жуткая компания высадилась на берег и, любопытничая, разбрелась по всей нагой скале с башнями, вышками и крепостями, вырубленными в каменной толще.

Ужасающие тайны открывались глазам в тех злых и безоконных криптах, ибо останки незавершенных потех виднелись во множестве и в разной степени удаления от своего первозданного вида. Картер покончил с некоторыми вещами, на свой определенный манер живыми, и без оглядки бежал от других, насчет которых был не вполне уверен. Исполненные смрада жилища были обставлены главным образом стульями и скамьями из лунного дерева чудной и страшной резьбы и были расписаны изнутри несказанными и безумными изображениями. Тьма оружия, утвари и украшений валялась повсюду, и среди всего превеликие истуканы, сделанные из целого рубина и представляющие подобия необычайных существ, на земле небывалых. Истуканы эти, вопреки драгоценному материалу, не вызывали желания ни забрать их себе, ни долго разглядывать; и пятерых из них Картер не поленился размозжить в самые мелкие дребезги. Разбросанные копья и дротики он собрал и, с одобрения Пикмэна, роздал упырям. Подобная снасть оказалась в новинку псообразным побегунам, но при ее относительной простоте обрести к ней навык было нетрудно после нескольких кратких наставлений.