Проклятые башни - Кейт Форсит

— Такого еще не бывало, — сказал он. — Такое нашествие гостей в Эрран. И ведь все ведьмоненавистники и охотники за ведьмами. Что вы здесь делаете, Майя?

— Я буду это обсуждать не с тобой, а с твоей хозяйкой, — ледяным тоном парировал Майя. — И кто дал тебе право называть меня по имени, а? Ты должен обращаться ко мне «миледи», если вообще имеешь право ко мне обращаться.

— Ну-ну, потише! — отозвался Кэмпбелл. — У вас такой высокомерный вид и манеры, можно подумать, что вы все еще Банри. Не то чтобы это что-то значило здесь, в Эрране. Мы никогда не признавали Мак-Кьюинна Ри, и не думаю, чтобы когда-нибудь это случилось.

— Неужели? — Майя выглянула в окно, хотя все, что в них было видно, это мокрые ветви деревьев. — Именно поэтому Айен Эрранский сражается под командованием Лахлана Самозванца и выполняет его приказы, точно его оруженосец?

Кэмпбелл нахмурился и сложил руки на груди. Майя еле заметно улыбнулась и снова уставилась в окно. Дорога вилась по болоту, туман время от времени расступался, и она видела берега, заросшие цветущей осокой, и прямые стрелы камышей. Один раз она заметила несколько пар бледных глаз навыкате, плавающих на поверхности ила, и невольно отпрянула.

— Трясинники, — с ехидным удовольствием пояснил колдун. — Они утянут вас на дно, если вы хоть ногой ступите на болото.

— Поскольку я не намерена гулять по болотам, это вряд ли имеет ко мне какое-то отношение, — холодно парировала Майя, набросив на плечи подбитую мехом накидку. Она уже начала думать, что сделала огромную ошибку, решив приехать в Эрран.

Наконец они подъехали к огромному водному пространству, серовато поблескивающему под клубящимся туманом. Лошади пугливо остановились, покрывшись потом под упряжью, несмотря на прохладный воздух. Майя видела, что кучер и всадники явно нервничают, и нахмурилась, хотя и могла понять их тревогу. По озеру скользила длинная лодка, изогнутый нос который, сделанный в форме лебяжьей шеи высоко вздымался над водой. Лодка была пуста, а парус сложен, но лодка двигалась быстро и плавно, как будто кто-то сидел на веслах.

Майя позволила Кэмпбеллу Ироничному помочь ей выйти из кареты и спокойно огляделась вокруг. На берегу озера виднелось несколько невысоких зданий, крыши которых были покрыты цветущей осокой. С порогов на нее смотрели болотники, на чьих черных сморщенных лицах было написано любопытство, а огромные блестящие глаза сверкали, как драгоценные камни. К причалу было привязано еще несколько небольших лодочек, большинство из которых были грубыми яликами, не имевшими ничего общего с изящной лодкой-лебедем. Среди них была и одна большая плоскодонная барка, нагруженная мешками с райсовыми семенами и бочонками с медом. На глазах у Майи команда болотников, отталкиваясь от дна шестами, медленно и старательно отчалила от пристани и взяла курс по реке на север.

— Миледи, — сказал Кэмпбелл, указав Майе на лодку.

Она одарила его высокомерным взглядом и сказала:

— Вы позаботитесь о моих людях и лошадях?

— Ну разумеется, о них позаботятся, — ответил он с усмешкой, от которой у нее по коже побежал холодок. Но она спокойно поблагодарила его и стала смотреть, как маленькие чернокожие существа нерешительно помогают отцеплять карету, поскольку они были слишком малы, чтобы дотянуться до конской упряжи.

Ее кучер, крупный спокойный мужчина, ободряюще кивнул ей и сказал:

— Не беспокойтесь за нас, миледи, мы будем ждать здесь ваших приказаний.

Майя улыбнулась и поблагодарила его, передав ему небольшой мешочек с монетами, а потом забралась в лодку, не позволив ни одной своей эмоции отразиться на лице. Кэмпбелл уселся в лодку следом за ней, и она отвернулась, глядя на озеро. Похожая на лебедя лодка отплыла от причала, и за ней потянулся след, прямой, точно проведенная плугом борозда.

Туман над озером был негустым и расступался перед лодкой, открывая огромные водные дубы, которыми зарос берег, и листья которых уже начали желтеть по краям. Впереди виднелся остров, увенчанный высокими остроконечными башнями, каждая из которых была построена в форме спирали и выкрашена в бледные переливчатые тона, так что все они вместе мерцали, точно туманные радуги. Майя против воли почувствовала, что зрелище Башни Туманов вызывает у нее трепет. Она считала Риссмадилл прекрасным, но это был воистину дворец из сказки: изящный, экстравагантный, волшебный.

— Тер-де-Сео , — почтительно сказал Кэмпбелл, и она нахмурилась, услышав слова древнего языка, языка ведьм, объявленного вне закона семнадцать лет назад. Он сардонически взглянул на нее и сказал длинную фразу, певучую и красивую.

— О, Башня Туманов, таинственная красота, красивая тайна, — перевел он для нее. — Ну и как впечатления, миледи? Единственная Башня, которую вы не смогли разрушить?

Майя скрипнула зубами. И на самом деле, какой иронией судьбы было то, что она сейчас обращалась к Маргрит Эрранской за помощью, когда долгие годы отправляла Красных Стражей на болота в тщетной попытке уничтожить магическую силу Ник-Фоган. Многие солдаты Майи бесследно сгинули на болотах, а Башня Туманов так и осталась единственной Башней Ведьм, которую не сожгли дотла. Ей было очень странно и необычно приближаться к одной из самых могущественных колдуний страны с предложением дружбы.

Лодка-лебедь плавно остановилась у широкой мраморной площадки. Майя подобрала свои малиновые юбки и как можно грациознее вышла из лодки. С одной стороны от широкой лестницы стоял высокий сильный на вид мужчина, одетый в мрачные серые одежды. Грива его жестких белых волос была перехвачена на лбу кожаным ремешком, так что два массивных рога, завивающихся спиралью по обе стороны лба, были хорошо видны. Каждую угловатую скулу пересекали три тонких белых шрама.

Майя уставилась на него с некоторым удивлением. Она сразу же поняла, что это Хан’кобан, поскольку много лет назад видела одного из представителей этой горной расы в Башне Двух Лун. Она знала, что они были воинственным и свирепым народом, как и ее собственный, хотя и обитали в негостеприимных снежных пустынях на вершине мира. Она удивилась, что он делает здесь, в мягком прибрежном воздухе, и поняла, что он опасен. Шесть шрамов на его лице говорили о том, что он искусный воин, и она вспомнила того его соотечественника, которого знала. Он попытался убить ее, и ему это почти удалось. Лишь ее магия превращений спасла ее тогда, и она превратила его в коня, а потом подчинила своему хлысту и шпорам. Она знала, как невыносимо ему будет находиться в шкуре вьючного животного, ибо Хан’кобаны славились своей яростной независимостью. Его укрощение доставило ей ни с чем не сравнимое удовольствие, поскольку она видела в этом символ своей абсолютной власти над всеми людьми Эйлианана и Дальних Островов. Она задумалась, что же произошло с заколдованным конем, и решила, что он, должно быть, умер много лет назад.