Тайна Черного моря - Игорь Чубаха

В другой раз Анатолий, может быть, и рискнул бы. Есть более быстрый метод — «бильярдный». Опять же: обстукиваешь камушки вокруг себя, после чего резко бьешь по нужному. Тот бьет по другому, другой — по третьему. И лавина камней сначала медленно, потом все быстрее сползает вниз, мимо тебя. Если, конечно, ударил по правильному камню. Но Хутчиш не имел права рисковать.

«Персональная» щель привела его на пост номер один, позади стола с окоченевшим уже лейтенантом. Хутчиш выкарабкался по пояс и кликнул толкущихся неподалеку от шахты лифта работяг.

Наверху царил полный бардак. Одна стена была убрана: заходите, люди добрые, берите что хотите. В обоих помещениях суетилась уйма народу. Грузный кривоногий генерал-майор орал в сотовый телефон, словно находился в блиндаже на передовой под артобстрелом, и, хотя местом его дислокации оставалась комнатенка уборщиц, малейшие нюансы разговора долетали до мегатонника без искажений:

— Что ты, раз-перетак, мне про приказ долдонишь!.. Отменяю я все приказы!.. Под трибунал пойдешь, раз-перетак, если у меня через десять минут не будет сканера!.. Да ложил я с подскоком на этого твоего Крестного Отца!.. Так ему и передай!.. Да будет тебе приказ, будет в письменном виде!.. В таком письменном виде будет, что не поздоровится!..

Генерал с первого взгляда попал в разряд неопасных.

Хутчиш даже знал фамилию этого крикуна — Ганебный, и еще знал, что генерал-майор Ганебный числится начальником гражданской обороны Черемушек. Официально числится.

Другой генерал — просто генерал, а не генерал-майор, в полевой форме — ходил кругами, с интересом осматривая пост, заглядывал в открытые глаза мертвого лейтенанта, в пустые ведра уборщиц и повторял как заведенный:

— Ну вы, блин, даете, мужики... Ну вы, блин, даете...

От этого «наблюдателя» ждать неприятностей не приходилось также.

В дальнем углу поста, над рацией цвета хаки со стрекозиной антенной колдовали два связиста:

— "Каштан", «Каштан», вас не слышу... — и корчились от царящего галдежа. Безопасные, как котята.

Хутчиш понимал, что настоящие его враги рассредоточены в торговом зале и расставлены по периметру здания. Поэтому, как ни в чем не бывало, деловито ухватился за протянутую руку спасателя в драной рукавице, подтянулся и сказал, нагло глядя в ничего не понимающие пролетарские глаза:

— Здесь не пробьемся, бляха-муха, пробка такая, что даже каску потерял.

Спасатели были в ярко-оранжевых пластиковых касках С зафиксированными сверху фонарями, а Хутчиш настолько вымазался бетонной пылью, что и родная портниха не узнала б, во что он одет.

В служебку набились штатские и военные. Чины не ниже полковника. Бестолково топтались, спотыкались о швабры и ведра. Боязливо косились на неестественно посиневшее, почему-то голое тело старика Громова. На территорию поста номер один соваться не рисковали: а вдруг еще один обвал?

Генерал-майор Ганебный, откричав, сунул «трубу» в карман френча и балетной походкой подступил к выжидающей группе офицеров.

— Ну как? — вежливо спросили у него.

— Ай, и не спрашивайте, — раздраженно махнул рукой Ганебный. — Обычная история. Крестный отписал сканер на две недели своему сынку и велел не беспокоить, раз-перетак. И пока деточка с приятелями развлекается поисками Янтарной комнаты, мы вынуждены, раз-перетак, обходиться голыми руками. Дайте, что ли, закурить.

За спиной солдатика, с автоматом на плече охраняющего выход, дернулась дверь. Он попытался удержать дверную ручку. Не удержал. Высунул голову наружу и принялся устало, но громко объяснять:

— Нету здесь семнадцатого размера! Уберите ваши деньги. Ничего мы под прилавком не прячем! Если нет на прилавке, значит, нет в природе! Уйдите, я вас добром прошу! Не тычьте мне ваши деньги!

Кажется, наконец поверили.

К генералу протянулись руки с пачками «Явы».

— Ладно. На чем мы остановились?

Полковник с петлицами погранвойск повернулся к ординарцу генерала. Вместо форменных брюк на нем были спортивные шаровары, но офицер ни капельки не смущался — мол, в каком виде тревога застала, в таком и примчался.

— Поберегись! — гаркнул над ухом Хутчиша работяга и бессмысленно рубанул по бетону ломиком. Потом картинно утер пот, вынул флягу, отвинтил, глотнул, взглянул на Анатолия и передал флягу коллегам.

От полевой рации отлучился боец, весь в себе, подошел, беззвучно шевеля губами, как насекомое жвалами, к мертвому лейтенанту, схватил телефонную трубку:

— Алло, Светик? Посмотри там «Каштан». Что-то они на связь не выходят. Заснули, что ли?

Ординарец бодро зачитал с листа на планшете:

— Посреди служебного помещения на полу обнаружено двенадцать комплектов гражданской одежды разного размера, иностранного происхождения...

— Вот это барахло, — один из полковников пнул прорезиненный плащ ногой, — иностранного происхождения?

— Я смотрел, — безразлично ответил ординарец. — Там лейбл «Келвин Кляйн».

— А если б там «Юдашкин» было написано, ты б тоже поверил? Такие шмотки делали и до сих пор делают только в Белорусии.

— А Белоруссия тебе — не заграница? — логично вставил еще один полковник. — Не хочешь, не подписывайся под протоколом.

— Эй, раз-перетак, поаккуратней с вешдоками, пока эксперты запаздывают! — для порядка прикрикнул Ганебный, пыхтя сырой «Явой».

— Ну да, станут тебе эксперты в белорусском сэконд-хэнде рыться, — проявил независимость полковник с петлицами погранвойск. — Им зарплату три месяца задерживают. Вот если бы у трупа оказались золотые зубы, тогда б он их заинтересовал. Кстати, — полковник повернулся к ординарцу. — Одежды не двенадцать комплектов, а тринадцать. Мышей не ловишь.

— А мне что, больше всех надо? — разозлился боец. — Тогда сами протокол пишите!

— Хорош бодаться, — устало размежевал готовых сцепиться генерал-майор. — Переходим к трупу.

К Ганебному подошел полковник, если верить знакам отличия, транспортной милиции и попросил телефон позвонить. Ганебный не дал, кивнул на аппарат рядом с убитым лейтенантом: звони оттуда.

— "Переходим к трупу", — послушно записал ординарец:

— Труп пожилого мужчины сорока семи лет без видимых физических повреждений, — уверенно продиктовал полковник с петлицами погранвойск.

— А откуда ты знаешь, что именно сорок семь? — спросил кто-то из толпы, одетый в гражданское.

— Знаю, — свысока хмыкнул полковник с петлицами погранвойск. — Потому что это труп полковника Громова. И я у него был на дне рождения. — Он снова повернулся к ординарцу. — На трупе не обнаружено следов одежды, кроме сатиновых трусов синего цвета.

— Ну какой же, к едрене фене, это синий цвет? — снова возмутился полковник, не поверивший в зарубежное происхождение разбросанных по полу шмоток. — Это ж зеленый.

— Из-за таких вот дальтоников мы Родину проорали, — буркнул полковник с петлицами погранвойск немного громче, чем надо.

Оппонент услышал.

— Товарищ генерал-майор, разрешите обратиться. У нас тут спор возник: синего или зеленого цвета трусы на трупе?

Генерал-майор тяжело вздохнул и погасил назревающий конфликт одной фразой:

— Раз-перетак, пишите «цвета морской волны».

Тем временем Хутчиш с жалостью посмотрел на мертвого чубатого лейтенанта и закрыл покойнику глаза — единственная воинская почесть, которую он мог отдать в этой ситуации. Оружие у погибшего брать не стал, хотя вот она — кобура с «Макаровым», а в этом бардаке никому ни до кого нет дела. Штабные крысы вычисляют стрелочника, а работяги филонят, сколько возможно... Но — мало ли какие «маячки» вмонтированы в пестик лейтехи и мало ли в чьих руках находится аппаратура, на эти «маячки» настроенная. В том, что лейтенантик начинен «маячками», как бомж вшами, десятимегатонник не сомневался.

Анатолию срочно нужно было выдумать какое-нибудь занятие, пока на него не обратили внимание. Он повернулся туда, где трудилась бригада спасателей.

Потные и пыльные, те мужественно ворочали камни с места на место. Изображали видимость ударного труда, поскольку и последнему дураку было ясно, что без добротной техники с завалом не совладать.

Столь искусно ничего не делать Хутчиш бы не сумел. Поэтому пришлось идти другим путем. Будем играть схему «положи под свечу» — банальный, но проверенный вариант.

Анатолий дернул за рукав бригадира:

— Слышь, командир, мы с тобой о трех мешках цемента за пузырь не договоримся?

Им пришлось посторониться, поскольку полковник из транспортной милиции подошел к столу с окоченевшим, в запекшейся крови лейтенантом и снял телефонную трубку.

— Ты кто такой? — бригадир цепко взял Хутчиша за плечо. «Милицейского» полковника сие ничуть не заинтересовало. Он боязливо притопнул каблуком — надежен ли пол под ногами — и, отгородив мембрану ладонью, споро зазудел в трубку: