Кровавые подснежники - Владимир Колычев

Он помог ей забраться в машину, сам сел за руль, и внедорожник мягко покатил по заснеженной дороге.

– А почему мне должно быть противно? – нарушил молчание Борис.

– Я люблю другого.

– Это плохо. Но ты живой человек, тебя можно понять.

– Я целовалась с Семеном.

Борис протяжно вздохнул и произнес:

– Я приму любое твое решение. Но лучше не доводить дело до крайности. Тем более сгоряча.

– Какие крайности? Семен в тюрьме и выйдет не скоро.

– Это не тюрьма. И даже не следственный изолятор. Это изолятор временного содержания.

– А что, есть разница?

– Ну, в какой-то степени. Но для тебя это не имеет значения. Для тебя это тюрьма. Для твоей… – сухо кашлянул Борис, – для твоей любви. За убийство много дают.

– Семен никого не убивал.

– Да, конечно.

– Он правда не убивал. И я ему верю.

– А я юрист и верю только фактам.

Борис оканчивал юридическую академию, но работать пошел на мебельную фабрику, сразу на должность заместителя генерального директора. Фабрика крупная, должность серьезная, но вряд ли кто задавал вопрос, почему Борису была оказана столь высокая честь. Фабрика принадлежала его отцу – вот и весь секрет.

– Да, Семен преступник, но не убийца. Он должен был всего лишь избить потерпевшего.

– Всего лишь?

– Всего лишь – это по сравнению с убийством. Потерпевший был живой, когда Семен уходил. Кто-то другой его добил.

– Кто?

– Семен не знает.

– Он фантазирует.

– Все у тебя фантазеры! – устало махнула рукой Катя.

– Жизнь сама по себе фантастическая штука… Если есть человек, которого очень любишь. Это я о тебе, – улыбнулся Борис, глянув на ее отражение в лобовом стекле.

– Я и люблю. Но не тебя… Мы не можем быть вместе.

– Не можем, – кивнул он. – Но будем.

– И кто так решил?

– Я не могу сказать, фантазирует Семен или нет, но попробую ему помочь. Адвокатская практика у меня была, но в адвокаты я набиваться не стану. Попробую разобраться, как там все на самом деле было. Может, он действительно не убивал. Всякое в жизни бывает, – пожал плечами Борис.

– А если не убивал? – с надеждой посмотрела на него Катя.

– Попробуем найти настоящего убийцу. Тогда твой Семен выйдет на свободу.

– И я выйду за него замуж. Зачем тогда ты будешь ему помогать?

Борис, казалось, не слышал ее, внимательно глядя на дорогу.

– Все, я поняла. Ты хочешь взять с меня слово. Если вытащишь Семена, я должна буду выйти замуж за тебя.

– Не надо никакого слова.

– Тогда что?

– Всего лишь условие. Ты должна будешь помогать мне. Милицию я беру на себя, а по адресам будем ходить вместе.

– По каким адресам?

– Свидетели, Катя, свидетели. Если кто-то кого-то там добивал, то этого кого-то должны были видеть.

– А если не видели?

– Если не видели, то сидеть твоему… то сидеть Семену и сидеть. И тут моей вины не будет.

– А кто-то тебя в чем-то винит?

– Никто. Но это пока. Все начнется, когда ты выйдешь за меня замуж. А ты выйдешь за меня, можешь в этом не сомневаться.

– Ну, ты и… – Катя осеклась.

Борис, конечно, нахал, но это его право – надеяться на лучшее. Как она может отказать ему в этом праве? И вообще он очень хороший. И ей не хотелось его обижать.

Глава 8

Походка расслабленная, а шаг твердый, уверенный. На губах добродушная улыбка, но взгляд жесткий, цепкий. И парень сам по себе рослый, плотный, и движения у него как у хорошо тренированного человека. Вряд ли он обычный мент, скорее всего опер.

Но для опера этот парень был слишком хорошо одет. Куртка у него неброская, но дорогая, наверняка брендовая. И джинсы с виду самые обычные, но наметанный взгляд может разглядеть в них прошлогоднюю коллекцию от Армани. И в ботинках угадывался стиль…

Парень шел прямо на Бориса. Вот он достал из кармана ключи от машины, нажал на кнопку, и с легким писком разблокировались замки стоящего рядом «Гранд Чероки». Машина не самая новая, но дорогая, с мощным бензиновым двигателем… Нет, этот парень не может быть опером.

Борис потерял к нему интерес, но сам попал под прицел цепких глаз. Парень подошел к нему и спросил:

– Вы что-то хотели?

А взгляд у него ментовской, иначе бы он и не заметил проявленный к нему интерес.

– Да вот смотрю на вас и не могу понять, опер вы или просто посетитель, – кивнул Борис на здание ГУВД.

– А если опер?

– Ну, есть один вопрос.

– По поводу? – Парень улыбался, но смотрел жестко, напористо. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.

– Если вы не работаете здесь, то и говорить не о чем.

Парень кивнул, достал из куртки удостоверение и развернул его:

– Старший лейтенант Кустарев, оперуполномоченный уголовного розыска.

– Григорий Александрович, – успел прочитать Борис.

– Я вас слушаю. – Старлей свел руки за спину и чуть покачнулся на слегка разведенных ногах.

– Меня интересует гражданин Вербинский.

– А по какому вопросу? – Взгляд Кустарева стал еще жестче, улыбка с лица исчезла.

– По личному. Я представляю девушку Вербинского. Ее зовут Катя, фамилия Лемешева.

– Допустим.

– Катя считает, что Вербинский не виноват. И сам он говорит, что не убивал человека, в убийстве которого его обвиняют… В общем, мужчину мог кто-то другой добить.

– Да, и этот другой сидел в машине с женщиной, – усмехнулся старлей. – После того как Вербинский с подельником ушли, он вышел из машины и добил потерпевшего.

Борис растерялся. Он был уверен, что Семен убил человека, но ему хотелось провести по его следу Катю. Она должна была побывать на месте преступления, поговорить с женой покойного, увидеть его детей, прочувствовать всю глубину горя, которую принес в эту семью Вербинский, и понять, в какое чудовище влюбилась. Понять и отказаться от него… И вдруг выясняется, что Вербинский не убийца. Это удар ниже пояса…

– Да нет, это всего лишь домыслы. Угадай чьи? – усмехнулся старлей.

– Вербинского? – облегченно вздохнул Борис.

– Ужом вьется. Только у нас сковородка с высокими бортами, не выскочишь. Хочешь попробовать? – вкрадчиво глядя ему в глаза, спросил Кустарев.

– Я?! – встрепенулся Борис.

– Если ты от Лукомора, мой тебе совет: беги отсюда, пока цел.

– От какого Лукомора?

– А ты не знаешь?

– Боюсь, что я не из этой сказки.

– А из какой?

– Из Москвы я.

– Сами мы не местные? А вот Катя местная.

– Она у меня работает. Я заместитель директора мебельной фабрики, у нас салон при фабрике, там она работает.

– Заместитель директора? – Если Кустарев и поверил ему, то не очень.

– Вот! – Сначала Борис вручил ему визитку, затем показал водительские права.

– Мебельная фабрика «Рубикон»… Серьезное предприятие, – рассматривая права, кивнул опер.

– Да, представительства практически во всех регионах страны.

– Двадцать четыре года, и уже замдиректора.

– Отцовская фабрика.

– Знакомая ситуация… Значит, Вербинского вытащить хочешь?

– Ну а вдруг он не виноват?

– Странно все как-то… – Кустарев смотрел куда-то в сторону, но Борис буквально чувствовал его взгляд на себе. – Катя работает на тебя, а ты ее представляешь… Личный вопрос, говоришь?

– Я говорю?

– А разве нет? – удивленно вскинул брови старлей.

– Ну да, ну да, – вспомнил Борис. – Личный вопрос, было такое.

– Личный вопрос хочет вернуть Вербинского? А тебе это нужно?

– Катя не верит, что Вербинский убивал. Я хочу, чтобы она поверила.

– Теперь понятно, – кивнул Кустарев. – Где Катя?

– В машине, – показал Борис в сторону контрольно-пропускного пункта, за которым стоял его «Лексус».

– Даже не знаю, что сказать… Я работал по этому делу, опрашивал жильцов дома, возле которого… э-э… отличился Вербинский. Не скажу, что опросил всех, далеко не всех, – задумчиво проговорил старлей.

– Почему?

– А потому, что нашелся свидетель, который видел Вербинского. Он его уже опознал. Работу, разумеется, свернули… А может, кто-то и видел человека, который добил потерпевшего…

– А был такой человек?

– А вдруг? Вербинский не бил потерпевшего в кадык. И его подельник тоже не бил.

– Ну, это они так говорят…

– Говорят. Независимо друг от друга говорят. И показания сходятся в точности.

– Ну, они могли договориться заранее.

– Могли, – с интересом взглянув на Бориса, согласился Кустарев. – И возможность у них для этого была. И договор был – не сдавать друг друга. Поэтому и не рассматривается версия с третьей стороной дела. Вербинский за убийство отвечать будет… А вдруг все-таки был добивающий?

– Но ты же в это не веришь.

– Не верю. А сомнения есть… И желание есть – пройтись по адресам. Вдруг кто-то что-то видел…

– Я сам собирался пройтись.

– Зачем?

– Ну, чтобы Катя убедилась.

– Я смотрю, ты настроен решительно, замдиректора, – покровительственно усмехнулся Кустарев.

– Очень.

– Ну да, Катя красивая девушка, не вопрос. Я тебя понимаю…