Змеиное логово - Кайл Иторр

— А можно без армейских политесов? — спрашивает Соня.

— Сейчас можно. В дороге — армейский распорядок обязателен.

— Ну тогда нельзя ли хотя бы позывные нормальные взять, без этих белых-зеленых-пятнистых заморочек и прочих спрутов-кракенов?

— Это пожалуйста, — наклоняет голову штаб-сержант. — И вообще стоит познакомиться поближе. Начну с себя: Джеймс Вильям Хокинс, можно просто Джеми, уроженец тихого городка Перри в штате Джорджия. В Ордене третий год, дважды повышен в звании, десяток групп успешно провел до места как начальник конвоя, а в скольких проводках просто участвовал, не считал. По отстреленным бандитам отметок на прикладе не ставлю, но тоже есть. За ленточкой, если интересно, служил в Третьей пехотной, Шестьдесят девятый бронетанковый; в Новую Землю перебрался из Косово, обстоятельства опущу. Тридцать два года, рост пять и пять, вес сто шестьдесят,[16] пока холост, но готов рассмотреть предложения от желающих это изменить.

От последней «характеристики» Соня хихикает; Сара лишь улыбается.

— Боюсь, Джеми, предложения насчет перемены семейного статуса даже в наш век декларированного гендерного равноправия и открытых возможностей полагается делать все-таки мужчинам. Если хочешь, потом как-нибудь объясню…

С ухмылкой комментирую:

— А я послушаю в целях повышения образовательного уровня. — И уже более серьезным тоном: — Ладно, теперь моя очередь. Влад Щербань, родился двадцать семь лет назад в славном городе Киеве, претендующем на звание «матери городов русских». С недавних пор женат вот на этой великолепной барышне, — беру под локоть супругу, — и намерен ее при себе держать еще лет этак сто, а там посмотрим. За ленточкой был экспертом по базам знаний в корпорации «Атриум»; в маттехотделе «Латинской Америки» оказался три месяца назад и в некотором роде по случайности, но это история отдельная. Впрочем, уверен, что иные из присутствующих кое-что об этом слышали.

— И даже кое в чем участвовали, — фыркает Сара. — Хорошо, добавлю пару слов о себе. Сара Зильберман. Родилась в тысяча девятьсот семьдесят седьмом в городе-герое Ленинграде, который позднее вернул себе исконное имя Питера, и до двухтысячного там и жила. Потом уехала в Израиль и через некоторое время попала на работу в фонд Кроуфорда, под каковым названием скрывалось одно из многих дочерних предприятий Ордена. В Новую Землю прибыла месяцев восемь назад по здешнему календарю, незадолго до мокрого сезона. Давно мечтаю как следует посмотреть на окружающий мир, однако выбраться получалось не дальше Порто-Франко, ну или на барбекю в старый лагерь Чамберса.

— Да, в нашем случае будет подальше, — кивает Хокинс. — Посмотришь, гарантирую.

Соня встряхивает хвостиками.

— Ну у меня просто. В двухлетнем возрасте вместе с родителями перебрались из херсонской деревеньки Дудчино в Ереван, а потом, еще перед развалом Союза, у отца открылась вакансия в Новосибирске, и мы переехали туда. Поступила в НГТУ на приборостроительный, там меня и завербовали со второго курса, вот пятый месяц тружусь на базе «Россия» и тоже совсем не откажусь полюбоваться живописной местностью за периметром. Зовут Соня, по Ай-Ди — Соня Кушнир, метр семьдесят босиком и пятьдесят шесть кило после спортзала.

Хокинс с озадаченным видом снимает бейсболку и проводит ладонью по бритому черепу, покрытому светло-шоколадным загаром в тон орденского камуфляжа.

— Так вы что же, все трое русские?

Явно пробрало человека, вон как южный акцент усилился.

— Вроде того, — отвечаю, не собираясь углубляться в подробности этногенеза (по которым все мы трое действительно принадлежим к одному народу, но не очень-то русскому) и тонкости заленточной прописки (а в соответствии с таковыми «русская» получается только Соня, тогда как я — «украинский», а Сара и вовсе «израильская»). — А что? Орден, как все транснациональные корпорации, сотрудников набирает отовсюду, я тут разве только австралийских аборигенов не встречал.

Штаб-сержант шумно выдыхает и, качая головой, вешает бейсболку на крючок-присоску на ветровом стекле.

— Да знаю, что есть у нас русские, но чтобы сразу трое и мне их теперь охранять… — Поднимает со штурманского сиденья кевларовый шлем, надевает, поправляет подбородочный ремень. — Ладно, проехали. Кроме меня и Лассе в дороге за вашу безопасность, а также и исправность всех наличных транспортных средств отвечают рядовой первого класса[17] Фред Морган, — развалившийся за рулем «девяностого» бородач небрежно вскидывает два пальца к виску, — и рядовой Рик Альера. Запомните также радиопозывные: у меня «Ястреб», у капрала Свантессона — «Лебедь».[18]

Фыркнув, киваю на свой джип. На верхней части крыла красуется лейба «Golden Eagle» — перекрашивали тачку вручную, но аккуратно, фирменную надпись сохранили.

— Тот еще птичник получается.

— И верно, — беззлобно скалится Хокинс. — Ладно, птички по местам, пятиминутная готовность, сейчас полетим. Рацию переключите на третий канал… да, Соня, если тебя старый позывной не устраивает, какой хочешь?

— «Соня» и хочу, — солнечно улыбается девушка.

— Хорошо. А вы?

— «Влад» и «Сара», — пожимаю плечами, — к чему зря мудрить?

— Как пожелаете. Ну, с богом.

Мы устраиваемся в «беркуте», Соня же вопросительно смотрит на штаб-сержанта.

— А мне куда? Сюда я пассажиркой ехала вон в том «хамвике».

— Тогда забирай свою сумку, или что там у тебя, и пересаживайся к Лебедю, у него заднее сиденье свободно.

Водитель «сто десятого», длинный и костлявый наследник испанских конкистадоров Альера, торопливо докуривает папироску и лезет под капот с последней предстартовой проверкой. Штурманское сиденье неспешно занимает капрал Свантессон, похожий, вопреки фамилии потомственного викинга, скорее на чухонца — некрупный, скуластый, на левой щеке шрам от осколка, а может, от ножа. Хокинс кратко представляет заму «опекаемые объекты», садится в свой «девяностый», щелкает переключателем рации, что-то скороговоркой сообщает в микрофон — не на нашем третьем канале, скорее всего, начальству докладывается, — затем раздается завершающее «аут», щелчок тангенты и уже из динамика на общей волне:

— Ястреб в канале. Вылетаем, держитесь на хвосте. Я ведущий, за мной Влад, Лебедь замыкает. Пока можно — держим не ниже сорока, Влад, если поймешь, что не справляешься с тачкой, сбросишь до скольки сумеешь и сообщишь. Овер.

— Ястреб — Саре, Влад сейчас штурманом, веду я, — отвечает супруга. — Если дорога позволит, я и на пятидесяти машину удержу. Овер.