Вещий Олег - Борис Васильев

– Если нет земли и племени, значит, мы исчезнем без следа.

– Да, мы исчезаем с дымом костров в чужой стране, без рыданий женщин и скорби рода своего. Но кто, скажи мне, какой славянин или чудин, финн или германец может стать повелителем не по рождению своему? Никто и мечтать об этом не смеет, все прикованы к своей сохе, и только мы, варяги, становимся князьями, королями, властителями, опираясь о собственный меч. Помни об этом, Сигурд, и выделяй своих сыновей нашими именами. Не клянись, лишь обещай мне это.

– Обещаю, конунг.

– Мы должны отличаться от всех, искать своих и узнавать их. Только на своих можно опираться в этой стране. Запомни это и всегда назначай управителей из варягов. У них нет ни рода, ни племени, и они вечно будут тебе верны.

– Я исполню твою волю, конунг.

– Ты скоро окрепнешь. Я знаю много отваров и снадобий, которые могут излечить, а могут и убить. Я научу тебя всему, что знаю сам, а ты все передашь моему сыну и твоему повелителю Игорю. И никому больше, это великие и тайные знания.

– Я дал клятву, конунг.

– Печень уже пустила кровь. Я сам накормлю тебя, Сигурд.

Рюрик тяжело поднялся, с трудом распрямил спину и пошел к столу. Князь был доволен сегодняшним днем: он отпечатал в памяти Сигурда его долг, а затем отпечатает и знания. Сигурд передаст их Игорю слово в слово, и Игорь будет надежно защищен тайным оружием Старого финна.

2

Пальцы правой руки не сгибались, не охватывали рукояти меча, как Сигурд ни старался. Но боли не было, он креп день ото дня и вскоре начал приучать к мечу левую руку. Он и раньше пробовал ее, но ловкости, точности и быстроты правой она не знала, и Сигурд занимался упорно и подолгу. А повязанный ему самим Рюриком боевой меч конунга носил отныне на правом боку.

Длинными вечерами Рюрик вел с воспитанником длинные беседы. Он не только объяснял ему, какие травы и коренья и когда именно следует собирать, но и учил, как готовить отвары, настои, мази и как ими пользоваться. Быстро покончив с лечебными травами, особенно обстоятельно рассказал о ядах и отравах, и они извели не одну дюжину собак, испытывая эти отравы.

– Все это ты передашь моему сыну и своему повелителю Игорю, когда он научится понимать.

Странно, Рюрик испытывал наслаждение от этих долгих бесед. Правда, само понятие наслаждения плохо вязалось с его представлениями, как не вязались с ними любовь или радость, но старый конунг начал тянуть с отъездом Сигурда, хотя тот достаточно окреп. По всем причинам следовало поторопиться с перевозом Игоря под защиту Олеговых мечей, а он никак не мог на это решиться, продолжая развивать левую руку Сигурда по утрам и до глубокой ночи обучая его страшному ремеслу Старого финна. И не просто обучая, но и рассказывая о разного рода хитростях и приемах как в лечении ран и болезней, так и в применении медленных и мгновенных ядов. И все время напоминал, что все эти тайны – для Игоря, ловил себя на том, что обучает-то он не сына, которого видел один раз, а приемыша, выросшего на его глазах и искалеченного им. И тянул, тянул, пока начальник стражи не доложил:

– Разъезды новгородцев стали слишком частыми, конунг.

– Тайно пошли людей поднять дружину.

Рюрик помолчал. Известие о разъездах осложняло его планы – весь месяц шли снега, замело не только тропы, но и дороги, и дружина уже не могла пробиться к тайному зимовью, где он прятал Игоря. Послать малый отряд? Но его могут перехватить… Охоту не перехватят, охота – обычное дело. И сказал:

– Завтра к рассвету готовь большую охоту. С собаками. Вместо ловчих отрядишь лучших воинов, пусть спрячут в санях оружие. Поведет Сигурд. Ступай, это все. Обожди!

Разговор шел в сенях, говорили приглушенно, вокруг дома стояли надежные люди, но Рюрик все же вышел первым, резко распахнув дверь. Никто не подслушивал, стражники стояли далеко. Пропустив начальника стражи, Рюрик плотно прикрыл дверь, вернулся в избу. Сигурд разбирал сушеные коренья, старательно повторяя названия. Рюрик подошел, крепко обнял, но тут же смутился, нахмурился, сел в кресло.

– Завтра поведешь людей на охоту в заволховские леса. У Черного камня – на нем мой знак, не спутаешь – сделай стоянку, три дня пируй. Когда уверишься, что новгородцы за тобой не следят, сверни к Ловати. Иди быстро и скрытно, собак вели переколоть. На Ловати – зимовье берсерков. Старший проводит тебя к Игорю. Возьмешь моего сына, кормилицу, нянек и, не мешкая, пойдешь в Старую Русу. Скажешь Олегу, чтобы надежно укрыл Игоря и приехал ко мне с крепкой охраной. Ты понял, как должен вести отряд?

– Я найду моего повелителя Игоря и доставлю его конунгу Олегу.

– Или умрешь, прикрывая моего сына.

– Или умру, прикрывая твоего сына, – повторил Сигурд.

Сигурд в точности исполнил повеление своего конунга. Три дня шумно пировал в лесу, выслав на все направления ловких и надежных разведчиков. Убедившись, что новгородцы за ними не следят, велел заколоть собак и тихо ушел к Ловати, а обильный снегопад прикрыл его следы. Разыскал становище берсерков, получил проводника и через неделю по выходе на веселую охоту достиг зимовья, где под охраной из старшей дружины Рюрика в многочисленном женском окружении жил его маленький повелитель. Ребенок был хил, капризен, большеголов и лобаст. Маленькие глазки смотрели зло и настороженно. «Звереныш», – подумал Сигурд, испугался собственных мыслей и почтительно поцеловал княжича в плечико.

– Ты погляди на нас, погляди, – ласково лучась улыбками, тараторила мамка-кормилица. – Уж и хорош, и пригож, и нрава княжеского!

– Готовь княжича в дальнюю дорогу. – Сигурду не понравилась словоохотливая мамка-славянка. – Берегись, коли простудишь.

И этот кусок пути прошел благополучно – и новгородские заставы миновали, и княжич не заболел. Вырвались из земли Господина Великого Новгорода, а русы были своими, и Сигурд вздохнул с облегчением.

На подъезде к Старой Русе их встречал почетный отряд Олеговой дружины. Начальник отряда передал, что Олег ждет Сигурда немедля и хочет посмотреть на княжича. Однако Сигурд сначала лично разместил своего младенца-повелителя в отведенных хоромах; расставил усиленную стражу из варягов и русов и только после этого прошел к конунгу.

В отличие от отца Ольбарда Синеуса Олег не красил оставшийся на гладко выбритой голове клок волос; темно-русый чуб свисал на правое ухо, в котором поблескивала украшенная драгоценными камнями золотая серьга. Он встал навстречу гостю и сердечно обнял его: как-никак, а именно он учил Сигурда охоте, привив ему свою страсть убивать медведя в одиночку.

– Как доехал? И почему кружным путем?

– Дозволь сначала передать повеление князя Рюрика, конунг. Он просил спрятать его сына в надежном месте под надежной охраной, после чего прибыть к нему с крепкой стражей.

– Рюрику угрожает опасность?

– Князь Рюрик презирает опасности. Новгородцы угрожают его сыну и наследнику Игорю.

– Я исполню его просьбу, но по обычаям русов через три дня. – Олег сам проводил Сигурда на почетное место. – Что с твоей рукой? Покалечил медведь на последней охоте?

– Нет. – Сигурду не хотелось рассказывать. – Новгородцы отказались принести роту сыну князя Рюрика Игорю.

– Знаю, – усмехнулся Олег. – И меня не удивил твой приезд. Рюрик поступил мудро, и я все исполню.

Вошел отрок и почтительно доложил, что мамка-кормилица принесла ребенка. Олег кивнул, и в палату торжественно вплыла дородная славянка с младенцем на руках. Поклонилась у порога, важно прошествовала к конунгу.

– Дозволь показать тебе светлое личико, княже.

Почтительно согнув полный стан, она поднесла Игоря к Олегу. Мальчик настороженно и недобро смотрел на конунга, а когда Олег протянул руку, чтобы погладить его, внезапно дернулся, сильно укусив за палец.

– Унеси его, – сухо сказал Олег. – Светлое личико…

– Лисенок, – улыбнулся Сигурд, когда мамка-кормилица унесла наследника Рюрика.

– Змееныш, – угрюмо поправил конунг. – Видал, как он зубы вперед выбросил? Кажется, ты привез мне змею, Сигурд.

3

Конунг русов долго не отпускал Сигурда. Пил густое фряжское вино, щедро угощал гостя, у которого слипались глаза от долгой и трудной дороги. И – слово за слово, намек за намеком – вытянул из него то, что хотел.

– Дорого тебе обошлась клятва, – сокрушенно вздохнул он.

– Я приучаю левую руку к мечу.

– Я найду тебе терпеливого учителя. – Конунг улыбнулся. – А для правой мои оружейники откуют тебе меч с особой рукоятью.

– У меня не сгибаются пальцы. – Сигурд показал. – Нет такой рукояти, чтобы я удержал меч в сече.

Олег долго, внимательно ощупывал сгоревшую ладонь. Ощупывал каждое сухожилие, сгибал омертвевшие пальцы. Было очень больно, но Сигурд терпел.

– То, что я делаю, тебе будут делать каждый день. И ты будешь терпеть, как терпишь сейчас. Мы вернем тебе десницу, но ты не скажешь об этом Рюрику.