Тень - Елена Черткова

Переход хода.

У Уны подходящих карт не оказалось. Она сняла фишку удачи, лежащую обратной стороной вверх, и тяжело вздохнула, показывая, что и теперь ходить не будет.

– Сегодня любая собака знает, что вкладывать в периферию рискованно, – парировал губернатор, разглядывая карты в своих руках. – Но тот, кто рискнет, может получить хорошее местечко за копейки.

Мощные пальцы губернатора впечатали в стол весьма удачную карту, закладывая первую часть моста к главной площади игрового поля.

– Хорошее местечко где? На кладбище? – оскалился Лесэн. Выложил на поле свою карту. Подцепил фишку удачи. Звонко бросил ее изображением вверх и сделал еще один ход.

– Твой птенец не верит в нашу победу?! – сощурился губернатор.

– В победу недостаточно верить, господин Тенталь, – мягко ответил Карлай, достраивая картой свой первый мост. – За нее нужно бороться. Ваше инвестиционное предложение могло бы заинтересовать собственников бытовых производств, имеющих свободные средства для долгосрочных вложений. Возможно, они и вправду «выстрелят» в будущем. В моем же случае речь идет о том, что необходимо прямо сейчас. Необходимо не только мне. Всем нам!

Уна сделала свой ход молча, начиная выстраивать небольшой мост рядом с картами мужа. Скорее подсознательно стремясь быть к нему как можно ближе, чем из желания перейти дорогу в азарте игры.

– Не пытайтесь выставить себя благодетелем. Опытному глазу видно, что вы хотите использовать войну в своих целях! – Очередные две карты легли на стол. Звякнули фишки судьбы и удачи. Губернатору сегодня везло, и он явно был этим доволен. – Это не просто некрасиво, Карлай, это преступление!

– Опытному взгляду! – сжал губы риса, подхватив положенную фишку судьбы, которая не обещала ему в этой игре ничего хорошего. – Не потому ли, что вы более многих преуспели в заработке на начавшейся войне. Не к вам ли сползаются все, кто постр…

Голос Лесэна оборвался так резко, будто его схватили за горло. Карлай резанул по нему жестким взглядом и снова вернулся к картам и фишкам. Молча достроил еще один мост, уже крупнее.

Уна продолжила свой и волею судьбы удвоила полученный игровой капитал.

– Вам стоит почаще одевать намордник на своего пса, Карлай! Чтобы не смел кусать руку, которая обоих вас кормит, – прошипел губернатор, продолжая с жадным огоньком в глазах захватывать подходы к главной площади. – Не боитесь ли вы, что за такие слова и внутренние ваши мощности вылетят за периметр Гранатового города?

Игра вынудила Лесэна выставить на торги свой мост, чтобы не выйти совсем из этой партии. Уна поторговалась за него с Карлаем, он быстро уступил.

– И кого вы накажете этим? Меня? Я не нуждаюсь так в деньгах, как жители города в медикаментах. Раненых все больше. В безопасности лишь сердце города. И оно должно биться, снабжая всем необходимым для жизни свое измученное нападениями тело! Не так ли? Ведь без тела не будет и сердца.

– Красивая метафора, Карлай, но далекая от жизненных реалий.

Фишка удачи лишила губернатора хода, и он, скрипнув зубами, откинулся в кресле, не способный скрыть досаду.

Риса молча начал строить новый мост на периферии. И вдруг Уна заметила, что буквально несколько ходов – и они втроем полностью возьмут главную площадь в кольцо.

– А кто кормит руку, которая, как вы выразились, кормит нас? – спросила девушка у напряженной тишины над полем. Потом сделала свой ход. Крайне удачный и вполне подчеркивающий ее намерение.

И супруг подхватил его, почти замыкая круг.

– Да поймите же вы! – в словах губернатора зазвучала нотка волнения. – Центральная часть Цидад-де-Рома – сплошь и рядом частные особняки. Владения влиятельных господ. Я им не указ. Скорее слуга. Слуга города и закона… – он говорил, будто пятился. Глаза его в это время судорожно обшаривали игровой стол в поисках решения. – Принадлежащей муниципалитету земли очень мало, и все идут за ней ко мне. Все, кто уже пострадал от войны на периферии или только боится пострадать.

Наконец он сделал свой ход. Положил карту на узенький канал, еле видимый на игровой доске. И практически в то же мгновение на его карту легла когтистая лапа Лесэна. Так резко, что губернатор даже отпрянул.

Общая картина игры была такой: оппоненты зажали губернатора в кольцо своих владений. Если последний мост не достанется ему, то проигрыш будет лишь вопросом времени. Они с рисой сейчас в равных правах, а значит, им вслепую тянуть по фишке удачи.

Костяные дощечки брякнули о стол. Губернатор шумно выдохнул и перевел взгляд на фишки судьбы. Удача не желала решать их спор.

Значит, каждый из спорщиков возьмет еще по одной фишке.

Судьба лежала на вершине пирамидки картинкой вверх. Обнаженная перед всеми. Риса взял верхнюю – ход был его – и злобно оскалился. Так злобно, как Уне еще не приходилось видеть. Под его фишкой лежала та, которая и в менее щекотливой ситуации оставила бы игрока за бортом.

Губернатор швырнул карты на стол.

– Полагаю, теперь вы рассмотрите мое предложение? – спросил Карлай, делая возникшему за спиной слуге знак принести всем вина.

– Дайте мне пару недель посмотреть, что я могу вам предложить, господин Вакхари, – буквально прорычал губернатор.

Он нехотя взял со стола конверт с документами и встал.

– Вам не интересно, чем закончится партия? – пролепетала Уна самым вежливым и наивным голосом, каким только смогла. – Мы могли бы начать новую, чтобы вам не пришлось скучать…

– Благодарю, мадам, у меня сегодня еще много дел. Всего наилучшего!

Он холодно кивнул Карлаю, проскреб неприятным взглядом по его тени и скрылся за ширмой.

Лесэн наполнил бокалы, и несколько мгновений все сидели молча. А потом Карлай рассмеялся. Весело, счастливо и совершенно беззлобно. Рассмеялся и потянул Уну за запястье, бесцеремонно усаживая к себе на колени.

– Спасибо, милая! Ты была прекрасна! Ты просто прекрасна! – продолжал смеяться он, целуя ее руку.

И желтые глаза Лесэна напротив сияли так же тепло и радостно.

– Кажется, я не все знаю… Не все понимаю… – смутилась девушка, отхлебывая вина.

– У нас была договоренность. Неофициальная. Что если он проиграет, то рассмотрит мое предложение. Какая удача, что его старый приятель сегодня не смог прийти, а у меня вас целых двое!

Пожалуй, впервые подобная фраза не кольнула девушку, а наоборот – внезапно возникло ощущение общности, родства и… Чувство, будто это единство много больше и сильнее, чем представлялось ей раньше.

Смех Морриса, долетевший из гостиной, заставил девушку открыть глаза. Этот веселый колокольчик радовал ее слух