Впереди - полоса - Леонид Самофалов

Один спешил обойти грозовой фронт, другие шли над ним, некоторые рвались на перехват прямо через эпицентр, подвергая себя смертельной опасности. Попов подсказывал: «Теряете время», «Расходуете много топлива», «На цель вышли, но как теперь на точку будете возвращаться?» Он заставлял думать о запасных аэродромах, передавать цель летчикам других частей.

На КДП Сердюков собрал командиров эскадрилий и устроил совещание.

— Всем отдыхать. Полеты начнем в двадцать один ноль–ноль. Маршала следует ждать завтра к полудню, если только опять не задержит погода. Значит, до встречи успеем отдохнуть и после ночных.

— Как быть с новичками?

— Пусть гуляют. Им не вредно.

Попов зашел на КП, затем поехал в городок. Он свернул к реке и вдоль берега зашагал к рощице. В просветах между деревцами виднелась детская коляска с поднятым верхом. Рядом на раскладном стульчике сидела женщина и читала книгу.

— Наташа, — негромко позвал он.

Она выронила книгу, лицо ее исказилось. Юрий испугался.

— Что ты, Наташа?

Она вздохнула и попыталась улыбнуться.

— Разве можно так пугаться? — сказал он.

— Ненормальная стала!

Баталин, поглядывая на небо, побежал к реке на зарядку. Вершины гор не «курились», лишь кое–где виднелись перистые облачка.

До встречи с Мариной оставалось сорок три часа. Вечность!

В общежитии, когда он вернулся с реки, все уже были на ногах. Тарас смочил в одеколоне ватку и протирал выбритые щеки.

— Валерка бреется? — спросил Алексей.

— Спит.

— Сколько можно?

Позднее построение выбило всех из привычного ритма. Лапшин сел писать Тане. Спохватился и Баталин, попросил у Тараса бумагу и шариковую ручку.

«Дорогие родители! Сообщаю вам, что скоро женюсь. Ее зовут Мариной. Она работает на заводе пирометристкой. Пирометр — это прибор, который измеряет температуру на расстоянии. Сегодня к нам прилетает маршал, сейчас идем его встречать. Очень хороший человек, я его знаю, только еще не познакомились. Летаем мало, ем за троих. О свадьбе сообщу. Целую.

Алексей».

Тяжелую транспортную машину летчики посадили чисто — «притерли» к полосе. Пассажиры, наверное, не почувствовали приземления.

Построившись, полк с интересом наблюдал за гигантом с четырьмя двигателями, подвешенными на пилонах под крыльями. Машина медленно подрулила к краю аэродрома и замерла, оборвался свистящий гул двигателей.

Низко нагнувшись в проеме двери, на трап ступил человек огромного роста. Он был под стать машине, на которой прилетел. Вся левая сторона маршальского мундира была занята орденскими планками, над ними поблескивали две Золотые Звезды.

Сердюков отдал рапорт.

— Вольно, — произнес маршал и пошел вдоль строя, перед Поповым он задержался.

— Как служится, товарищ майор? Еще не в академии?

От массивной фигуры маршала веяло огромной физической силой.

«Ему можно без высотного костюма, — подумал Алексей. — С одной кислородной маской. Все перегрузки выдержит».

По трапу сошли еще несколько человек, Баталин не поверил глазам, увидав начальника училища Лебедева.

Послышалась команда разойтись. Попов, Баталин, Лапшин и Мохов бросились к Лебедеву.

— Ну, ну! — говорил генерал–лейтенант авиации, пожимая руки воспитанникам. — Рад, рад видеть! Тебя, Юра, рад еще и поздравить! Как у вас тут, а?

— Служим, товарищ генерал–лейтенант авиации. Все нормально.

— Летаете без происшествий?

— Происшествий у нас при Сердюкове еще не было.

— А предпосылки есть?

— Случаются.

— У меня, товарищ генерал–лейтенант авиации, уже была, — невесело сказал Баталин.

— Как? — не поверил Лебедев. — У тебя?

— Анатолий Васильевич, — окликнул его маршал.

— Зовут, — сказал Лебедев. — Еще увидимся, поговорим.

Попов обернулся к Баталину.

— С этой предпосылкой пока неизвестно. А человека расстроил.

— Все равно же будет разговор. Лучше предупредить.

— Лишнего не бери!

Вертолет пошел на круг, и среди холмистой местности открылась огромная ровная площадка с макетами самолетов, ракетных установок, танков, бронетранспортеров. В стороне виднелась взлетно–посадочная полоса с отходящими от нее рулежными дорожками, прямоугольниками стоянок, вертолетными площадками. На пологом холме виднелся домик штаба.

Вертолеты зависли над холмом и спустились на землю, смолк грохот двигателей, концы лопастей у винтов провисли. Пассажиры вышли. Баталин обратил внимание, что дышалось здесь легче, чем в долине.

С обзорной площадки полигон хорошо просматривался. Сердюков оставил гостей, сходил в штабной домкк и сказал:

— Начинаем.

Старший штурман полка Якунин поднялся в застекленную башенку штаба. Снизу было видно, как он устраивался на вертящемся кресле, взял микрофон.

Послышался гул: высоко прошла пара самолетов. Через некоторое время самолеты появились с юго–запада и низко пронеслись над полигоном, сбрасывая бомбы. Отделяясь от самолетов, бомбы вращались в продольной плоскости и, падая, не взрывались, а неслись кувырком, оставляя за собой огненные валы. Все, что попадалось им на пути, охватывалось пламенем.

Баталин слышал разговор солдат:

— Ну, держись! Будет работенка.

— Да, накидают трассеров, за день не соберем!

На полигоне одна за другой заходили пары и одиночные машины, обрушивая бомбы и ракеты. От пушечных очередей разлетались мишени.

Из динамика на столбе время от времени доносилось:

— Алдонин идет парой, майор, командир второй эскадрильи… На группу танков заходит Логинов, старший лейтенант, командир звена первой эскадрильи…

В минуту затишья Баталин произнес:

— Ну, кузнечики, готовьтесь! Через годик и нам такую же музыку исполнять.

— Тише, Бат! Наш Попов идет!

На обзорной площадке затаив дыхание следили за Поповым во все глаза. Горка. Переворот. Петля Нестерова. Каскад бочек. Петля. Боевой разворот. Пикирование. Горка…

Искусный летчик работал у самой земли. Такого каскада фигур, да еще так низко Баталину не приходилось видеть.

— Да, вот это Попов!

Лебедев не удержался и сказал маршалу:

— Из нашего училища.

— Молодец, — прогудел маршал. — Мастер! Машина Попова растаяла в небе.

Из–за бархана показались два вездехода, они тащили огромную раму с натянутой фольгой. Из динамика послышалось:

— Заместитель командира полка, летчик–снайпер подполковник Кострицын.

Вверху послышался гул и замер, наступила тишина. Затем над горизонтом появилась черточка, разрослась, круто взмыла вверх над блестящим щитом, стремительно ушла в зенит. От машины отделилась точка, а сама машина легла на спину и в перевернутом положении устремилась к земле, очень низко перевернулась и скрылась из глаз. А точка, отделившаяся от самолета, все еще двигалась вверх. Но вот остановилась, замерла и начала падать. Упав, она пробила фольгу, взметнула фонтанчик пыли. Это и была бутафорская бомба.

Баталин, восхищаясь, покачал головой: ну и Кострицын, старый волчище! Какая точность!

На обратном пути с полигона в склоне вертолета было шумно: летчики обсуждали увиденное, каждый хотел научиться владеть машиной так, как Попов и Кострицын. Сгоряча Баталин положил себе два года, но, подумав, накинул еще год. Потом, представив себе больше сотни упражнений, которые предстояло научиться выполнять с закрытыми глазами, он к трем годам прибавил еще год. К тому времени он достигнет возраста Попова. Кстати, тогда можно будет подумать и об академии.

Маршал, знакомясь с «хозяйством» Крушилина, заглянул в ПАРМ и увидел зачехленную машину.

— На ремонте?

— Н-не совсем, — замялся Крушилин. — Тут у нас предпосылка произошла. Летчик остановил двигатель перед посадкой. Но не признается, валит на силовую установку. Мы ее разобрали — никакого дефекта.

— Та–ак, — задумчиво протянул маршал. — А какой ему был смысл останавливать двигатель?

— Смысла, конечно, не было. Но он превысил скорость и второпях поставил РУД на «стоп».

— Летчик опытный?

— В том–то и дело, что нет, товарищ маршал авиации. Можно сказать, новичок.

В разговор вмешался Лебедев.

— Фамилия летчика Баталин?

— Совершенно верно, товарищ генерал–лейтенант авиации.

— Должен вам сказать, товарищ подполковник, — произнес Лебедев, — Баталин — один из лучших выпускников.

— Так, — сказал маршал, — но вернемся к нашему разговору. Если силовая установка разобрана и осмотрена, почему простаивает машина?

— Разрешите ответить, товарищ маршал авиации? — попросил Сердюков. — Чтобы окончательно убедиться в исправности двигателя, я дал задание изготовить шлиф и направить его в лабораторию вместе с одной из лопаток турбины.