Рассказы о русских кораблестроителях - Израиль Быховский

Нужды государства заставили в конце концов Морское ведомство серьезно подумать об организации подготовки в нашей стране квалифицированных кадров кораблестроителей. Открывшееся в Санкт-Петербурге Училище корабельной архитектуры уже приносило первые плоды — в отечественное кораблестроение пришли квалифицированные выпускники, произведенные в драфцманы,— первый чин, установленный в России для военных кораблестроителей. По настоянию И. П. Амосова — первого преподавателя корабельной архитектуры в новом училище, родители его юного племянника согласились, чтобы Иван 24 приобрел специальность кораблестроителя.

Летом 1811 года именитый дядя без особого труда определил своего племянника в младший класс Училища корабельной архитектуры.

СтепанОнмсммовмч Бурачок молодые годы.

Училище размещалось в бывшем доме генерала Бухарина, фасад которого выходил на набережную одной из многочисленных излучин Кривушей.1 Вокруг дома раскинулась роща, подступавшая к Никольскому собору (28]. С первых дней и на всю жизнь сдружился Ваня Амосов со своим одноклассником Степой Бурачком. Характеры у них были разные: Ваня Амосов — спокойный и рассудительный,

Степа Бурачек — горячий и вспыльчивый. Друзья были влюблены в свою будущую специальность и буквально на лету ловили каждое слово преподавателей. Немудрено, что с первых дней учения в училище Амосов и Бурачек легко опередили своих однокашников.

Все семь лет обучения Иван Амосов, как и его друг Степам Бурачек, получал по всем дисциплинам только отличные оценки. Оба страстно увлекались корабельной архитектурой и за годы обучения хорошо освоили английский и французский языки, что впоследствии пригодилось им в практической деятельности. Друзья в числе первых учеников переходили из одного класса в другой, получая благодарности от училищного начальства.

В 1817 году состоялся пятый по счету выпуск из Училища корабельной архитектуры. Первыми среди семи окончивших тогда молодых кораблестроителей значились Амосов и Бурачек. Все без исключения выпускные экзамены они выдержали блестяще и получили звание «обученных тимерманов» (это звание иногда заменяло прежнее «драфцмань). За отличное окончание Училища корабельной архитектуры Амосову и Бурачку присвоили чин не 13-го класса, какой получили все остальные выпускники, а в виде исключения следующий — 12-й класс [51].

Главный инспектор кораблестроения Яков Яковлевич Б рюн-Сан-К атрии давно присматривался к талантливым юношам и после выпуска собирался оставить их в училище преподавать специальные дисциплины. Это не вхо-

дило в планы Ивана Амосова, мечтавшего работать на какой-нибудь судостроительной верфи. Иван Петрович уговорил Брюна отпустить племянника на выучку в Кронштадт.

Дядя не задумываясь назначил «обученного тимер-мана» руководителем ремонтных работ на фрегатах, подготавливаемых к началу летней кампании. Настойчивый и энергичный племянник «денно и нощно» пропадал на этих судах, во все вникал, не оставляя без внимания мелочей. Своей энергией он заражал старших кораблестроителей и мастеровых, в результате все фрегаты были отремонтированы еще до того, как был поднят на них вымпел, возвещавший начало кампании.

После этого Иван Петрович Амосов стал поручать своему племяннику трудные и кропотливые дела не только по судоремонту, но и по достройке новых судов, прибывавших для этой цели из Петербурга после спуска их на воду. Иван Афанасьевич всегда отлично и в срок выполнял все его задания. Когда в 1820 году, т. е. после трехлетнего пребывания Ивана Афанасьевича в Кронштадтском порту, настала пора очередных аттестаций, Иван Петрович, руководствуясь отнюдь не родственными чувствами, писал: «Прежде аттестован всегда хорошо. Ныне представляется к переименованию в помощники корабельного мастера и на оклад по 600 рублей в год» [67].

В те годы такое повышение в короткий срок (всего за три года) было редчайшим явлением, а 600 рублей в год получал тогда не каждый корабельный мастер.

В 1823 году главный инспектор кораблестроения Брюн-Сан-Катрин уговорил И. П. Амосова отпустить племянника в Петербург, чтобы в Главном Адмиралтействе «иметь смотрение за черчением чертежей», т. е., выражаясь современным языком, руководить конструкторским бюро этого предприятия.

При вступлении Ивана Афанасьевича Амосова в новую должность новый начальник — управляющий Главным Адмиралтейством корабельный мастер Курепанов аттестовал его «способным и достойным корабельного мастера». Через год Амосов заведовал еще и классом юнгов, готовившихся при Главном Адмиралтействе в помощники драфцманов, т. е. фактически в чертежники-конструкторы. Почти два года руководил этим классом Амосов и за это время сделал многое для организации подготовки кадров младшего звена кораблестроителей.

Начиная с 1825 года, когда русское правительство стало обращать больше внимания на развитие флота, работы на верфях Главного Адмиралтейства оживились. Началась закладка новых кораблей. Одним из них был 84-пушечный корабль «Гангут», к строительству которого 26 приступил Иван Афанасьевич Амосов под руководством

своего начальника Курепанова. После Сйуска на ЁОДУ этого корабля он строил 110-пушечный корабль «Император Александр I».

Правительство Николая I учредило на флоте корпуса специалистов. Это было в известной степени прогрессивным мероприятием, так как большой группе военнослужащих предоставлялись офицерские права, которыми раньше они не пользовались.

В 1826 году был создан Корпус корабельных инженеров, Иван Афанасьевич Амосов вместо звания корабельного мастера получил новое — подпоручик Корпуса корабельных инженеров [69]. Через год его направили в заграничную командировку в Англию для дальнейшего повышения квалификации и изучения опыта иностранных кораблестроителей. К этому времени Иван Афанасьевич за десять лет работы в отечественном кораблестроении накопил большой опыт и мог все увиденное и услышанное за границей воспринимать критически.

Б 1827 году Амосов отправился в Англию морем на корабле «Гангут» *, в постройке которого он участвовал. Командиром корабля был капитан 2-го ранга Александр Павлович Авинов — будущий адмирал и соратник знаменитого адмирала Лазарева. «Гангут» следовал в Средиземное море и по пути должен был доставить дипломатическую почту в Англию. Молодой кораблестроитель почти за двухнедельное плавание до устья Темзы сдружился с Авиновым — одним из наиболее образованных офицеров того времени, отличавшимся прогрессивными взглядами. Из многочисленных бесед с ним Амосов понял и усвоил на всю жизнь идеи лучших флотских гуманистов, свойственные деятелям «лазаревской школы».2 3 Не случайно, в течение всей своей дальнейшей службы Иван Афанасьевич, приступая к постройке того или иного корабля, всегда проявлял повседневную заботу о людях — строителях корабля, о мастеровых. Идеи гуманизма нашли отражение и в творчестве Амосова-кораблестрои-теля. В создававшихся им проектах кораблей предусматривалось много нового для улучшения быта моряков в дальних походах.