Ловец человеков - Дмитрий Старицкий

— Тогда я ваш слуга, о великий эмир.

Вроде все вежливые темы мы перетерли, пора приступать к главному вопросу переговоров, а эти купцы все титьки мнут да время тянут. Придется начать самому:

— И все же, дорогие мои негоцианты, чувствую, что зазвали вы меня на этот дикий берег не просто так, для светской беседы под кофе, которые можно вести и в городе. С чем связана такая секретность? Только честно. Ни за что не поверю, что нельзя разгрузиться выше и ниже от города по течению реки.

— Ваше высочество, тут такое дело, — протянул мэтр Иммануил, — что где ни разгрузись, все равно придется товар везти в город. А слухи у нас распространяются быстрее урагана. К тому же запах от такого товара ничем не скроешь. Так что я лично опасаюсь погрома обоза уже в самом городе. А хорошо охраняемого убежища за городом, чтобы оно соответствовало специфическим условиям хранения такого нежного товара, у меня здесь нет.

— И что вы хотите от меня?

Вельзер немного помялся и высказал:

— Было бы очень неплохо для всех нас, если бы вы, ваше высочество, милостиво изыскали возможность поговорить с вашей тетей, чтобы она разрешила поместить этот товар на ее склад в замке. Не бесплатно, конечно. — Тут он вздохнул непроизвольно. — Главное, чтобы от места разгрузки обоз сопроводили ее гвардейцы.

— С тетей? — удивился я. — А почему не с дядей?

— Всем хозяйством в замке заправляет именно дюшеса. Даже если вы обратитесь с этой просьбой к вашему дяде, он все равно попросит это сделать именно ее. Зачем плодить лишние инстанции?

— И тогда? — поднял я бровь.

— И тогда, по разгрузке, моя галера тотчас отвезет вас, о солнцеликий эмир, ваш груз, ваших людей и ваших лошадей совершенно бесплатно, из чистого уважения к вам, ваше высочество, — изрек капудан Хасан. — И туда, куда вам будет угодно.

Блин, ничего нет нового в моем времени. Везде рулит административный ресурс.

Ладно, Вельзер, золотая рыбка моя, еще не вечер. Как говорил Остап Бендер: «Шура, за каждую скормленную вам калорию я потребую от вас множество мелких услуг». Отработает банкир, никуда не денется. Но есть у меня смутное подозрение, что на этом грузе он легко отобьет ту бочку золота, что выкатил мне за дворянские хартии. Ему главное — время не протянуть, пока на рынке за стакан перца вместо лиарда дают целый су.

— Только о стоимости этой услуги вы будете сами договариваться с экономом, — поставил я свое условие.

Вот так. Не стоит думать обо мне превратно человеку двадцать первого века, только первоочередная задача для меня — попасть быстрее домой, а не срубить тут бабла по-легкому, задерживаясь на неопределенный срок.

Негоцианты переглянулись и радостно вздохнули. А меня, при взгляде на них, посетила другая идея, более продуктивная. В том числе и для моего кошелька.

— Хасан-эфенди, а где вы разгружали лошадей для дюка?

— В военном порту в устье реки. Но это далеко от города, почти десять лиг.

«Ага, — подумал я, — это там, куда в мое время перенесли порт из города. Сен-Назер».

— Большой там порт?

— Не очень, ваше высочество, — пояснил банкир. — Скорее там даже не порт, а аванпост бретонского военного флота. Там очень высокие приливы и время погрузки-разгрузки ограничено.

— А основной военный флот Бретани где стоит?

— В Нанте — в притоках Луары или в других портах полуострова. Часть кораблей море патрулирует, — просветил Вельзер.

— Значит, военный флот от пожара не пострадал?

— Почти.

— Тогда сделаем так. Бумаги на товар вы оформляете на меня, — заявил я как об уже решенном деле.

Видя недоуменное лицо банкира, спросил:

— Вам что-то непонятно?

— Зачем вам это, ваше высочество? — Даже голос у Вельзера слегка дрогнул.

Понятно мне его поведение. Бабки не просто большие — огромные. Вот очко и жим-жим — принц грабит прямо на ходу. Караул! Ратуйте, люди добрые! Надо успокаивать.

— Мы с вами деловые партнеры, мэтр, не так ли? Или вы отказываетесь от нашего сотрудничества?

Ага… Два раза он отказался, теряя на этом целых триста золотых флоринов, которые он уже отдал мне без каких-либо расписок. Я для него — инвестиция.

— Никогда, ваше высочество, — возмущенно возразил мне Вельзер. — Как я могу отказаться от сотрудничества с вами при таких деловых перспективах, которые вы мне обрисовали.

— Так вы доверяете мне? — напирал я.

Вельзер, похоже, не стремился по жизни вообще кому-либо доверять, но раз попала нога в колесо — пищи, но беги.

— Как можно мне оскорбить вас недоверием, ваше высочество? — Казалось, банкир сейчас провалится сквозь землю от досады.

— Тогда пишите вексель, что взяли у меня весь этот товар на реализацию. С возвратом денег не позднее Рождества сего года, когда живые деньги в серебре меняются на вексель уже в Наварре. Сумму вы сами знаете. Потом вы делаете с этим векселем все, что вам угодно.

— И это все? — удивился банкир, но, припомнив про обещанный мне, им же, серебряный обоз к Рождеству, расплылся в радостной улыбке понимания общей тайны. А тайны всегда людей сближают.

— Как же все? — Тут уж я сделал ему недовольно-удивленное лицо. — А два-три процента от этой сделки мне за куртаж? Потому как в кладовые дюшесы этот товар попадет как мой. Но с вашим правом им распоряжаться по своему усмотрению. Вас что-то не устраивает в этой схеме?

— Как-то непривычно все это, ваше высочество. Раньше так не делали.

— Раньше, говорят, люди голыми ходили и ели сырое мясо. Любое дело всегда делается когда-то в первый раз. Но тут вы ничем не рискуете.

— Желает ли кто-нибудь еще кофе? — вдруг вклинился в наш разговор сарацин.

— Лучше шербет, — ответил я, — а то сердце скоро через ключицу вывалится.

Хлопок в ладоши. И на столе появился высокий узкогорлый кувшин с тонкой ручкой. Медный, весь покрытый тонкой чеканкой. Мне еще показалось, что мастер, его делавший, страдает шизофренией, так как пустого гладкого места на этом кувшине не было совсем — сплошь все начеканено арабесками. Из оловянных стаканов выплеснули воду и заменили ее шербетом.

Я предполагал, что это будет компот типа казачьего взвара, но непонятно каким образом поддержанная прохладной кисло-сладкая жидкость обладала весьма тонким вкусом от незнакомых мне специй. И очень хорошо утоляла жажду.

— Хасан-эфенди, сможете вы разгрузиться в Сен-Назере за время прилива? В том месте, где вы выгружали лошадей?

— За один раз — вряд ли, — покачал бородой капудан, — но за два цикла прилива-отлива — успею. Меня волнует только тот момент, что капудан порта начнет спрашивать, почему я сразу там все не разгрузил. Что я ему отвечу?

— Ответите, что после разгрузки у него лошадей для дюка вы должны были отвезти мой товар вверх по реке, в город Тур. Но узнав, что я покинул гостеприимный двор короны франков, решили подождать меня в Нанте, а тут пожар в порту случился, как на грех. Я появился и приказал срочно разгружаться, потому как решил на эту же галеру грузить своих лошадей, а в Нанте сейчас разгружаться негде. Моим приказчиком я назначил мэтра Иммануила Вельзера, о чем у него на руках будет соответствующий документ. Кстати, и у вас на руках будет мой приказ о разгрузке в Сен-Назере. Такая схема вас устроит?

— Такое положение вещей, думаю, устроит всех, кроме замкового эконома, — недобро ухмыльнулся сарацин, — все стройно, непротиворечиво и логично, о мой не по годам мудрый эмир.

Лицо капудана стало возвышенно-торжественным, но в глазах плясали чертики.

А я подумал, что в прошлой жизни у меня с коммерцией даже на всеобщем угаре перестройки ничего не вышло, а тут я прямо Уоррен Баффет какой-то. Вот не был бы я принцем, у меня все так же получилось бы? Три «ха-ха». И близко бы не подпустили к корыту.

— Но тогда каким образом нам обойтись без охраны обоза гвардией дюшесы? — все еще не догонял ситуацию банкир.

Ему было очень непривычно, что диктует условия не он.

Хотелось не просто прыснуть в кулак, а в голос заржать, выкрикнув: «Не образом, а канделябром!» Утомился мой мальчишка от этих переговоров, ему побегать хочется.

— А как вы думаете, мэтр, кто тут будет охранять МОЙ груз, когда моих людей тут не будет? Надеюсь, вы взяли с собой письменные принадлежности?

Банкир огорченно замотал головой. Вправо-влево. Подписывать что-либо на этом диком морском берегу, среди валунов и гальки, он явно не рассчитывал.

— Я пошлю за ними на галеру, — вышел из затруднительного положения капудан Хасан.

— Прекрасно, — констатировал я, процитировав бессмертное выражение: «Согласие есть продукт взаимного непротивления сторон».

И, повернувшись к сарацину, добавил:

— Хасан-эфенди, пока ваши люди будут возить нам чернила, вы мне разрешите пострелять из ваших пистолетов? Я таких замков здесь еще не видел.