Кули. Усадьба господина Фуада - Адам Шафи Адам

— Рашиди, сынок, — сказала Машаву однажды вечером. — Хозяин дома сердится, что мы ему не платим, а где взять денег, и ума не приложу. Ты сам-то что думаешь?

— Не знаю, мама.

— Остался один выход, — вздохнула Машаву. — Придется заложить мое золотое ожерелье. Это единственное, что у меня осталось.

Утром Машаву достала ожерелье и отдала Рашиди, чтобы он отнес его ростовщику.

Стоящие рядами лавки индийцев-ростовщиков образовали целые кварталы в Мчангани, Мбуйуни и Дараджани, но, в какую бы из них Рашиди ни заглядывал, везде толпились люди, которых пригнала сюда нужда. "До каких пор из нас будут пить кровь эти богатеи? — подумал Рашиди. — Ну да ничего. Всему приходит конец". Он вспомнил о том, как Морарджи выкинул его на улицу, и руки его сами собой сжались в кулаки.

Наконец в районе Дараджани ему удалось найти стоящую на отшибе лавку ростовщика, где народу было поменьше. На длинной скамье сидело человек шесть посетителей, а перед ними за большим столом — индиец-ростовщик. На столе лежали открытые блокноты.

Рашиди сел на скамейку и стал ждать. Люди клали на стол перед ростовщиком свои вещи: одежду, часы, золотые браслеты. Тот назначал цену, тут же отсчитывал деньги и выдавал каждому квитанцию. Когда очередь дошла до Рашиди, он достал свой сверток и положил его на стол.

— Разверни, — велел ростовщик.

Рашиди развернул платок и достал оттуда ожерелье. Ростовщик взял его и взвесил на ладони.

— Сто шиллингов.

Рашиди нахмурился: это был настоящий грабеж. Но делать было нечего.

— Ладно, давай.

Ростовщик отсчитал Рашиди пять двадцатишиллинговых бумажек и выписал квитанцию.

— Если не выкупишь через неделю, будешь платить по десять шиллингов в месяц за хранение.

Рашиди снова пришлось согласиться.

— За ожерелье дали сто шиллингов, — сказал Рашиди матери, вернувшись домой.

— Это ничего, — сказала она, — зато мы заплатим за жилье, а на то, что останется, сможем прожить еще два-три дня.

Рашиди стоял рядом, глядя, как она волнуется, перебирая старые замасленные бумажки.

— Мне надо идти, — сказал он.

Рашиди направился в порт. Он шел быстро и решительно, не останавливаясь и даже не отвечая на приветствия. В нем поднималась глухая злоба на старика Тиндо, из-за которого они с матерью оказались теперь в таком бедственном положении. Если бы он встретил его сейчас на дороге, то, наверное, набросился бы на него с кулаками.

В порту Рашиди разыскал индийца Рамджу — он стоял у самого дальнего крана и переругивался с грузчиками. Рашиди немного потоптался на месте, а потом тихонько тронул Рамджу за плечо:

— Господин!

Обернувшись, Рамджу с удивлением увидел возле себя Рашиди.

— А тебе что здесь надо? — заорал он так, что Рашиди оробел, замялся и не сразу смог выговорить те слова, которые собирался сказать. Он не знал, что в тот день в порту было очень много работы и администрация наняла всех, кто с утра пришел к воротам. Но рабочих рук по-прежнему не хватало.

— Господин, — наконец заговорил Рашиди. — Я пришел, чтобы вы помогли мне с работой. Я очень…

Рамджу даже не дослушал его.

— Эй, Фараджи! — позвал он. — Возьми этого мальчишку к себе.

Тот, кого звали Фараджи, подошел к Рашиди и смерил его взглядом.

— Ну что ж, парень ты вроде бы крепкий, да уж больно отощал. Ну ладно, пойдем!

Рашиди был на седьмом небе от счастья — удача пришла так неожиданно. Он пошел вслед за Фараджи к ближайшему от ворот крану и присоединился к рабочим, разгружавшим иностранное судно.

Рашиди не чувствовал себя чужаком среди кули. Он знал порт, ничто здесь не удивляло и не пугало его. И Рашиди не обижался, если за какой-то промах то один, то другой грузчик отпускал в его адрес крепкое словцо. Работа закончилась только в двенадцать часов ночи, и после обычного обыска в проходной грузчики разошлись по домам. В тот день Рашиди заработал пять шиллингов.

Машаву никак не могла заснуть: наступила полночь, а сына все еще не было. Наконец она услышала скрип открывающейся двери и увидела его на пороге.

— Ты еще никогда не приходил так поздно! Как тебе не стыдно так надолго оставлять больную мать одну?! — закричала Машаву на сына.

— Мама, не кричи. Ты что, хочешь разбудить всех соседей? Мне удалось найти работу, — спокойно сказал Рашиди. — Вот, возьми, чтобы мне утром не беспокоить тебя.

Он достал деньги, пересчитал их и дал матери три шиллинга.

На следующее утро, придя в порт, он первым делом разыскал Фараджи.

— Сегодня мы будем работать на большом корабле. Ты пойдешь с нами? — спросил он у Рашиди.

— Да, конечно, — с готовностью согласился юноша.

До сих пор он смотрел на корабли только издали, с причала, и давно мечтал побывать на каком-нибудь из них.

Грузчики, работавшие под началом Фараджи, стали сходиться к небольшому строению у края причала и, когда все были в сборе, прошли по трапу на катер, который доставил их на борт корабля. Закипела работа.

— Пошел! Вира! — кричал Фараджи крановщику, руководя погрузкой.

Другая группа грузчиков работала на барже, стоявшей на приколе недалеко от корабля. Они зацепляли груз, кран поднимал его и переносил на корабль, где его принимали грузчики Фараджи. Работа не прекращалась ни на минуту, и к полудню, порядком устав, грузчики решили отдохнуть. Они оттащили в сторону один из ящиков, разбили его крюками, вытащили консервные банки и, открыв, стали есть оказавшуюся в них рыбу.

— Ребята, зачем вы это делаете? — удивленно спросил Рашиди. Его вдруг охватил страх при мысли о том, что их сейчас может увидеть кто-нибудь из команды.

— Ты-то что волнуешься? Это что, отцу твоему принадлежит? — неприязненно бросил ему один из грузчиков, и все укоризненно посмотрели на Рашиди.

— Не обращайте на него внимания, — примирительно сказал Фараджи, — он еще совсем зеленый.

Наевшись, грузчики разбили еще один ящик и стали пить пиво из банок. Потом кто-то разыскал ящик с одеждой, вскрыли его, и каждый взял себе что-нибудь из вещей. Все это поражало Рашиди, но вмешиваться он больше не хотел. Эти грузчики уже не первый день работали в порту и знали, что делают.

После перерыва работа закипела с новой силой: подвыпившие грузчики старались как могли. В шесть часов вечера подошел катер, который отвез всех на берег.

Получив деньги, рабочие потянулись к проходной, где их, как всегда, обыскали, но грузчики знали свое дело — одежду, которую они прихватили на корабле, ни у кого не нашли.

Один за другим побежали дни. Теперь, возвращаясь по вечерам из порта, Рашиди всегда приносил домой от трех до пяти шиллингов. На эти деньги они с матерью и жили. То, что зарабатывала Машаву на плетении мешков для зерна, было не в счет: за каждый мешок давали всего двадцать центов, а на работу уходило два дня. Так что занималась она этим не из-за денег, а просто оттого, что не могла сидеть без дела.

Рашиди пошел в мать. Он работал не за страх, а за совесть и сразу же понравился Фараджи, который углядел в юноше не только трудолюбие, но и добрый нрав. Рашиди мог и пошутить, и посмеяться, но во всем знал меру и зря скалить зубы не любил. Он не сердился, когда над ним подшучивали, но сам никогда не смеялся над другими.

Однажды в порт прибыло английское судно с каким-то важным грузом. Разгружать его доверили самым надежным рабочим, в числе которых был и Рашиди. В порту была усилена охрана, а разгрузкой руководил лично мистер Джордж — управляющий английской компанией "Смит-Макензи", которой принадлежал занзибарский порт. Он стоял в стороне, внимательно наблюдая за работой. На нем была безукоризненно белая, накрахмаленная и отутюженная рубашка с короткими рукавами, шорты, белые гольфы и до блеска начищенные ботинки шоколадного цвета. Он стоял, засунув руки в карманы, и только покрикивал на рабочих.

А в это время корабельный кран поднимал несколько ящиков, упакованных в проволочную сеть. Сеть, видимо, плохо закрепили, и, едва оторвавшись от палубы, груз упал вниз. Мистер Джордж подскочил к кули, который стоял рядом, и изо всех сил пнул его ногой. Тот упал на ящики.

— Я говорил — цепляй как следует! Ты что, играть сюда пришел?! — заорал англичанин, и лицо его покраснело, как перезревшая папайя.

Работа продолжалась без остановки с утра и до семи часов вечера. Никто не обедал, только мистер Джордж в обеденное время достал из бумажного пакета сверток с бутербродами и стал жевать, не сводя глаз с грузчиков. Работа закончилась лишь после того, как англичанин убедился, что все ящики выгружены на причал. Тут же подогнали большие грузовики, ящики погрузили на них и увезли. Рабочие так и не узнали, что разгружали в тот день.

Рашиди не мог не обратить внимание на большую разницу в отношениях между грузчиками в артели старика Тиндо и среди портовых рабочих. Хотя последние частенько ругались и подшучивали друг над другом, они были намного дружнее, сплоченнее и всегда открыто обсуждали все, что их волнует.