Тихушник - Александр Федорович Бабин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А как свой дух показать?
— По обстоятельствам сориентируешься. Сейчас проверим «смотрящего» — знаешь, чем он отличается от «положенца»?
— В школе милиции нам об этом рассказывали. «Положенца» — назначают «воры в законе», а «смотрящего» блатные сами между собой выбирают — старшего и самого достойного по их воровским понятиям.
— Так вот. Нашего смотрящего зовут Володя Желтов, ему 27 лет, кличка у него «Хвост», сам небольшого роста, но хитрый не по годам. Жулики его выбрали, как и положено по их законам, — на воровской сходке. У него хранится и воровской общак — касса, — только никто её не видел, доступ к ней ограничен. Претендентов на эту должность было предостаточно, так, что ухо держи с ним востро. И ещё внимательно смотри и запоминай — может, в квартире находится посторонний, нам важно знать его круг общения. На следствии все жулики начинают врать, когда мы их начинаем к стенке прижимать: мол, этого человека первый раз видят и никогда не признаются, что знакомы с ним. Хоть покажи им фото, где в обнимку стоят, хоть наяву предъяви — всё равно в отказ идут, скажут — фотомонтаж. Жулики такого ранга на контакт с оперáми редко идут.
Мы позвонили в дверь — не прошло и каких-то двух секунд, как она открылась. На пороге стоял улыбающийся молодой парень в модном спортивном костюме «Адидас», с золотой коронкой на верхней челюсти. Точно радуясь нашему приходу, он раздвинул руки в стороны:
— Ка-а-кие люди — и без охраны!.. А я смотрю в окно и любуюсь закатом — уж больно красив. Подумал — хоть бы ко мне в гости оперá зашли, скучно вечера одному коротать… Во двор посмотрел, вижу — Владимир Иванович идёт, и с ним незнакомый мне человек. Дай, думаю, встречу их, всё-таки не чужие люди!
— Как дела, Володя? На работу не устроился? А то, сам знаешь, нас за вас строго спрашивают, должны работать все. Кто не работает, тот не ест! — сразу с порога спросил наставник. (Я понял, что это и есть «смотрящий».)
— Нет, не устроился. Пока не могу найти работу по профессии.
— А что у тебя за профессия? Напомни мне, — что-то я запамятовал. Небось ищешь, где набирают на курсы по изъятию кошельков из кармана? Так я знаю, где это — ИТК—1, могу походатайствовать, — сказал Владимир Иванович и они оба засмеялись.
— Был я уже там — неважно учат. Скоро устроюсь. Друзья пообещали непыльную работу на спасательной станции, — уже серьёзно сказал Желтов.
— Вот и хорошо. Как устроишься, справку с отдела кадров принесёшь. Познакомься — это твой куратор, Семёнов Александр Фёдорович, прошу любить и жаловать, — сказал наставник.
— Любить — не в моём амплуа, а вот жаловать — точнее, жаловаться — наверно, на него придётся. Вижу по его глазам — не понравился я ему, даже мысли его прочёл — он хочет меня быстрей упрятать в тюрьму… Или я ошибаюсь? — сказал Желтов, состроив устрашающую гримасу.
Я заулыбался. Выдержал минутную паузу, как бы давая ему понять, что мне его угрозы безразличны — не подавая вида, как нас учили в школе милиции.
— Я буду действовать, как написано в уголовном кодексе: нарушил его — получай своё. Это будет справедливо и по совести. Главное, «воры в законе» тоже придерживаются этих правил. Судьба оперов — ловить жулика, а у жулика — убегать, но делать всё нужно по закону.
Желтов выслушал мои суждения и поднял вверх руки, показав тем самым, что он испугался — якобы сдаётся перед моими словами.
— Вот стою и думаю — то ли поменять место жительства? Если вот такой правильный опер меня будет опекать, я долго в этой квартире не проживу, ждут меня «края далёкие», — ответил Желтов.
— Все под Богом ходим, — ответил я.
— Владимир Иванович, я «всё осознал и хочу покаяться». Жил я раньше неправильно, хочу начать с этого момента новую жизнь. Есть у меня «мечта» — сотрудничать с вами. Не хочу больше на зону: если такие «крутые» опера пришли вам на смену — у порядочных воров жизни дальнейшей не будет. Хочу вам сразу одну преступную банду сдать. В этой банде все — головорезы, они вычисляют в городе молодых оперов и на них нападают. Бьют ножами, даже пистолеты отбирают, — продолжил Желтов своё устрашение в мой адрес, нарочно вынуждая меня сорваться и наговорить лишнее.
— А-а, знаю одного из этой банды. Паренёк из Свердловска, бывший опер, уволили его недавно. Правда, уволили ни за что — «смотрящему» по их городу голову молотком пробил. Конечно, заявление он не написал, сам знаешь — не по понятиям это в воровских кругах, а вот соседи оказались тому свидетелями и сообщили в милицию. Руководство подстраховалось — взяли и уволили его из органов, так он банду создал — «Белая стрела, железный молоток». Я с ним вместе в школе милиции учился. Так вот, он мне недавно звонил — говорит, если будут какие проблемы с жуликами, то мне поможет — одним «смотрящим» на свете больше, одним меньше, тем более если можно будет поживиться в его хате. Если повезёт и общак воровской найдёт — деньги лишними не бывают, хоть и криминальные. Вот он в этой банде главный, — ответил ему я, подражая манере общения Желтова, на его же блатном языке.
— Придётся мне, заходя в подъезд, на голову каску надевать? — продолжил разговор «смотрящий».
— Не поможет. Можешь моим словам не поверить, но участились случаи, когда сам Господь Бог вставал на сторону оперов. Ты же верующий? Вижу, у тебя и крестик на шее висит. Он, как и мой дружок, — бьёт молотком людей по голове — но тех, кто не хочет жить по людским законам. Бог — он справедлив! Главное, свидетелей не удастся найти — Бог же невидим.
Желтов смотрел на меня, и по его глазам было видно — я ему не понравился. Видимо, впредь мне нужно быть с ним осторожнее.
— Поживём — увидим, куда нас жизнь заведёт, но всё равно я «рад» познакомиться с вами. Мама, выйди, пожалуйста, к нам — «дорогие» гости к нам пожаловали.
Из комнаты вышла женщина и поздоровалась с нами.
— Володя у меня сейчас не хулиганит, это улица его в детстве испортила. Сейчас он изменился — с девушкой познакомился. У них серьёзные отношения, думаю, скоро поженятся. Вот устроится на работу и будет жить нормальной жизнью, как все люди… Он
