Красный Ярда - Георгий Гаврилович Шубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я забыла вас покормить. Сейчас приготовлю вам ужин. Идите и ждите у себя.
— Старуха подаст нам яйца всмятку, — пошутил Ярда.
Тот махнул рукой. Он уже ни во что не верил.
Скоро фрау Майер принесла кастрюлю с едой, миски и ложки.
— Вот вам клецки, — сказала она и поспешно ушла.
Друзья вооружились ложками, зачерпнули загадочную жидкость, глотнули ее и, как по команде, выплюнули.
— Это же отрава! — воскликнул Виктор.
— Бурда какая-то, а не клецки! — промолвил Ярда, мешая в кастрюле тростью. На дне что-то звякнуло. Ярда насторожился: — Железные клецки или…
— Что ты нашел? — спросил Виктор.
— Ключ от пещеры Али-баба! — торжественно произнес Ярда, доставая из кастрюли огромный ключ.
Как ни голодны были друзья, находка рассмешила их. Нахохотавшись до слез, они уснули. Утром голод дал знать о себе еще сильнее. На вопрос о завтраке фрау Майер ответила, что завтрака супликантам не положено.
Ключ, извлеченный из приютского варева, подошел к кухонному шкафу, Там ничего не было, кроме пяти молитвенников, изгрызанных мышами, да сигарет.
— Курение притупляет голод, — важно произнес Ярда, забирая сигареты. — Кури!
— Идем на почту, — жалобным голосом сказал Виктор после первой затяжки. — Может быть, там уже есть деньги.
Счастье улыбнулось им: почтовый чиновник отсчитал деньги Ярде и Виктору, и они со всех ног побежали в ресторан. После сытного обеда они, согласно пословице, совсем иначе взглянули на Левочу. Она показалась им чистенькой, уютной и гостеприимной. Их потянуло осмотреть достопримечательности — и ратушу, и готический храм, и резьбу по дереву знаменитого мастера Павла Левочского, его алтарь и статуи святых. Ярде особенно понравилась фигура святого — привязанный к столбу, он умирал от голода.
— Подумать только, нас ждал тот же удел! — философски вздохнул Ярда, оглядывая мученика.
— Ты ошибаешься, — прервал его Виктор. — Мученик попадет прямо в рай, а тебя и меня за то, что мы стали евангелистами, отправили бы к чертям в пекло.
Из Левочи друзья пошли на восток. Они побродили по Спишскому Подградию, заглянули в Спишский замок и Словацкий рай. Изумительно красивые горы Словацкого рая покорили их. Идя дорожками и тропинками по долинам и ущельям, они долго любовались водопадами, каскадами, ключами, пещерами и пропастями. Особенно восхитили их трехъярусный водопад в Соколиной долине и Медвежья пещера. После осмотра огромной ледяной пещеры в Добшине друзья поняли, что даже необыкновенное становится привычным, приедается… Ярда сорвал для Манки несколько горечавок и эдельвейсов.
Из Добшина путешественники пошли в Бойне. Их путь лежал через Пештяны. Под Пештянами, в поле, словачка убирала картофель. Эта статная, красивая женщина изнемогала от непосильного труда.
— Что же ты одна копаешь? У тебя нет мужа? — спросил Ярда.
Уловив сочувствие в голосе юноши, она удивленно взглянула на путешественников и ответила:
— Муж у меня жестянщик, работает на стороне. Старшая дочь была служанкой в доме распутного купца и принесла от него ребеночка. Теперь она сидит с детьми — со своим и тремя моими.
Юноши переглянулись. Вот она какая, словацкая женщина!
— Мы поможем тебе, — сказал Ярда.
— Чем же я вам заплачу? — вздохнула она. — Я еще и с ростовщиком-то не рассчиталась!
— Денег нам не надо, — поддержал Ярду Виктор. — До Праги доехать нам хватит. Силы — не занимать…
Ярда и Виктор помогли женщине убрать урожай. Эти юноши показались ей кем-то вроде божьих ангелов, и она, наверное, ни за что не поверила бы, что они уехали поездом, а не улетели…
После сказочной свободы служба в банке казалась Ярде чем-то вроде тесного сапога. Пришлось искать отдушину — и он скоро нашел ее.
Двоюродный брат Ярды Роман Гашек был председателем Вольного литературного общества «Сиринкс», объединявшего молодых поэтов-декадентов. Поскольку и Ярда пописывал стихи, то Роман решил, что подобный кружок — как раз то, что нужно брату.
Молодые поэты объявили себя жрецами аркадского бога лесов Пана. В отличие от своего папеньки, пронырливого Гермеса, Пан был проницательным, но весьма легкомысленным богом. Забавляясь с нимфами, он довел нежную Сирингу до того, что ей пришлось скрыться от него на дне реки и превратиться в зеленый шумящий тростник. Горюя о красавице, Пан сделал из тростинок «сиринкс» — свирель, играл на ней незатейливые мелодии и плясал с нимфами. Устав от плясок, Пан скрывался в лесной чаще, потягивал молодое вино и пророчествовал. Члены «Сиринкса» охотно подражали козлоногому божеству — запирались в отдельной комнате кафе, пили пиво и читали стихи.
Ярде нравились развлечения сиринксовцев, их смешная песенка с припевом: «Долой литературу!», но рассуждения о французском символизме, вычурные вкусы, салонные манеры молодых поэтов, напоминавшие одежду с чужого плеча, преклонение перед западноевропейским искусством в ущерб своему, национальному, претили ему. Он разделался со стихами сиринксовцев на свой лад: стал писать на них пародии. Ладя Гайек пришел в восторг от стихов своего друга и предложил издать их.
— Тут и полтора десятка не наберется. Кто же станет их издавать? — спросил Ярда.
— Надо написать еще, — не отступал Гайек.
— Возьмем твои самые символистские стихи — они вполне сойдут за пародии, — нашелся Ярда.
— Издадим под одним переплетом? Твои и мои?..
— Конечно! — радуясь своей выдумке, ответил Ярда.
Начались поиски издателя. Выбор друзей пал на однокашника-неудачника Яна Зельха. Учился он плохо, но торгашеская жилка у него была, как говорится, от бога, а деньгами его снабжал папаша. Гашек сыграл с ним роль ловкого коммивояжера: посулив приличный барыш и сияние издательской славы, он вырвал у Зельха согласие. Зельх поверил Ярде и выплатил обоим поэтам приличный аванс.
Когда Ярда прослужил испытательный срок, начальник отдела сообщил ему, что теперь он — стопроцентный банковский чиновник. Ярда не догадался поблагодарить пана шефа, не выразил радости по поводу этой новости. Начальник затаил недовольство подчиненным и стал присматриваться к нему. Ярда почувствовал, что от этого бездушного, придирчивого чинуши лучше держаться подальше.
Однажды начальник заметил, что Гашек занимается посторонним делом. Подкравшись сзади, он выхватил листок и увидел… стихи! Это было стихотворение о веселом Пане — деревенском патере, который вместе с нимфой-учительницей искал дьявола под цветущими черешнями. Вся история напоминала забавные анекдоты эпохи Возрождения о сластолюбивых попах-пройдохах.
— Пан Гашек! Встаньте! — начал шеф нудным голосом. — Я знавал вашего отца, царствие ему небесное. Он был порядочный чиновник, и вам следовало бы брать с него пример. Ему, я уверен, никогда
