Солдат - Виктор Мишин

– Так нам запретили. Командир сказал, что в подвале все заминировано, мы и сунуться боимся. Как-то не хочется на своих же минах подорваться.

– Ну, берите свое имущество и пойдем. Не знаете случайно, сколько у вас народу тут было?

– Тридцать пять бойцов, с командиром, лейтенантом Пантелеевым. А как мы по подвалу пройдем, мины-то ты, что ли, снимешь?

– Да нет, просто перешагнем и пойдем дальше.

– А ты не боишься? – удивились бойцы.

– А чего там бояться? Я же их и поставил. – Ой, на фига я это сказал.

– Так ё… мать, мы тут из-за тебя сидим?

– Э-э-э, мужики, а кто бы вас снизу прикрыл? Я же для всех старался! – Несколько секунд в подъезде раздавался отборный мат.

– Ладно уж, старатель, веди давай, да смотри, не подорви нас! – бойцы засмеялись. Редко увидишь тут улыбки, особенно в такие моменты, когда где-то над нами в развалинах тридцать солдатиков лежат, заживо похороненных.

Бойцы не остались в третьем подъезде, а пошли со мной к первому. Когда почти выбрались из подвала, началась стрельба.

– Слышь, сапер, мы тут на выходе и ляжем, – предложил первый номер расчета.

– Там есть, кому лежать, – пошутил я, – пойдемте выше, найдем вам точку. Я когда через верх лез, видел хорошие завалы. Да не думайте ничего плохого, крепко там, не завалит, обещаю, а вот укрыты будете хорошо.

– Сань, ну чего там? У нас уже гости лезут вовсю, – спросил Петруха, когда мы столкнулись с ним на втором этаже.

– Да жопа там, четвертый как корова языком слизнула. Вот два бойца при пулемете только и остались.

– Хреново, там ведь целый взвод был.

– Больше, говорят, тридцать пять человек, а так да, хреново, – я поднялся наверх, ведя за собой бойцов. Подыскав им местечко с неплохим обзором, вернулся к Петру.

– Ну, как тут у вас? – выглянув в окно, я задал вопрос напарнику.

– Да сунулись было из-за вон того дома, – Петя указал на такой же четырехэтажный дом, что и наш, который стоял на другой стороне улицы, в сотне метров от нас.

– Вы стреляли?

– Из второго, я думаю, долбанули, рядом где-то. Мы не стали.

– Правильно, нефиг все позиции светить раньше времени. Как думаешь, с техникой сунутся? – спросил я о насущном.

– Если дом им и правда нужен, то вполне могут.

Немцы пошли без танков, но выгнали БТР и установили два орудия, прямо между домами, что были перед нами. В одном из домов в окнах показались головы в касках, и на нас уставились сразу четыре пулемета. Блин, нас сейчас убивать будут, так и сказал Петрухе. Тут раздались голоса в подъезде, и мы отвлеклись.

– Иванов, ты живой? – услышал я от дверей и увидел Нечаева.

– Да нас и ломом хрен убьешь, вы, товарищи командиры, вернулись удивительно вовремя, – я указал себе за спину, подразумевая фрицев на позициях.

– Нам тут продержаться пару часов, подойдет подкрепление, и пойдем к вокзалу. Там первый батальон помогает НКВДэшникам вокзал взять.

– Вот это, блин, порадовали, товарищи командиры, нам тут бы для начала выжить, а вы уже наперед заглядываете. Ладно, пойду, местечко себе подберу, Петро, ты со мной?

– А куда я от тебя денусь-то? Товарищ командир, разрешите?

– Да идите уже. Слышь, Иванов, ты, помнится, винтовку с оптикой хотел?

– Да, – у меня глаза загорелись, – еще как хотел!

– Ну и хоти дальше. Комполка сказал, нету у нас винтовок снайперских…

– Грех смеяться над больными людьми, – произнес я, видя, что этот гад, командир, издевается надо мной.

– А вот двух стрелков из дивизии мне дали. С винтовками, разумеется.

– Вот это другой разговор, где они? Я им место покажу знатное…

– Внизу, осматриваются.

У подвала я столкнулся с двумя мрачными, как сама жизнь, бойцами. У одного в петлицах четыре треугольника, у второго два. Перекинувшись парой фраз, отвел их наверх и показал завал на третьем этаже.

– Как вам местечко? – Старший по званию присел на колени и, достав бинокль, осмотрел округу.

– Пойдет, уходите отсюда, вам и внизу работы хватит, не надо привлекать внимание противника автоматическим огнем.

– Как скажете, уважаемые, – я ретировался, но не вниз, а перелез во второй подъезд, там у нас два расчета с ПТРС сидят.

– Эй, бронехалтурщики…

– Это еще что за… – полетело мне в ответ.

– Спокойнее, спокойнее. Вы чего же тут отдыхаете, извольте спросить? – это я пристал к расчету одного противотанкового ружья.

– Так нет же танков-то, чего нам патроны тратить, их всего сорок штук.

– А что вы сможете супротив танков-то?

– Ну, гусянки посбивать, повернуться удачно, так и зажечь можно! – отвечал мне первый номер, стрелок то есть.

– Мужики, вы, блин, как не свои прямо. Вон же БТР вылез, ну так и проткните его к хренам собачьим.

– А нас тут из орудий и похоронят заживо, – был ответ.

– Так, мужики, вас, блин, два расчета, щит у пушки ваш снаряд не задержит, расхреначиваете орудия, потом БТР, все ясно? – я придал голосу командные нотки, и бойцы подобрались.

– Попробуем… – ответил все тот же стрелок, а дом в этот момент содрогнулся от первого попадания.

– Давайте, ребятки, а то они нам сейчас здесь свежих мертвяков наделают! – выругался я и убежал.

Вернувшись к лейтенанту, доложил, что бронебойщики готовы, если отработают, как надо, эту атаку мы сдюжим.

– Слушай, а ротный здесь был? – вдруг спросил Нечаев.

– Это такой гордый горэц? – спросил я, имитируя кавказский акцент.

– Значит, был. Чего же он, дурень, в тыл-то побежал во время обстрела?

– Да кто его знает, нервный он какой-то, – ответил я.

– Был… – произнес лейтеха, а я застыл.

– Как это – был?

– Да вот так, снаряд, видимо, рядом рванул. Между домами видели, когда сюда шли. Весь переломанный, вряд ли долго мучился, – покачал головой Нечаев.

– Вот тебе бабушка и Юрьев день! – только и смог произнести я. Ну надо же, как вовремя-то. А и фиг с ним, тут бойцов жалеть надо, а не говно всякое, что из себя генералов корчит. Теперь еще и наградят посмертно.

– Пошел я, увидимся…

Первую атаку мы отбили довольно легко. Командир назначил штатного бегуна, паренек лет восемнадцати, бегал из подъезда в подъезд, узнавая новости. За всю первую атаку только семеро раненых, причем легко. Мы же выбили у фрицев по два расчета на каждом орудии, зажгли БТР и постреляли человек двадцать пехоты, фигня. Пока выдалось затишье, решил переговорить с командиром.

– Лех, можно с тобой начистоту? – спросил я у взводного, пока оставались наедине.

– Говори, – кивнул Нечаев.

– Ты ведь все про меня пишешь, так?

– Я про всех пишу, про себя тоже.

– А докладывал уже? – спросил я в надежде.

– Вот тут, – командир, расстегнув барсетку, тьфу, планшетку, достал тонкую тетрадь в линейку, – конкретно о тебе, держи, – взводный протянул мне тетрадку и поморщился.

– Давай так, если я что-то сделаю не так, приказ не выполню или еще чего, тогда отдашь куда следует, лады? – предложил я, но реакция командира мне понравилась и, если честно, удивила.

– Это подло. Я собирал сведения по тебе, потому как не знал тебя толком. Теперь же я все равно не смог бы заставить себя отдать тетрадь особистам.

– Это почему? – удивился я.

– Потому что меня первого и взгреют! Хорош командир, если им простой боец вертит, как хочет, – улыбнулся Нечаев, а я вдруг его понял. Ведь если он доложит, как было дело, меня у него заберут и начнут крутить, много знаю, много умею, говорю не так, командиров себе подчиняю, а ему влетит по самое не балуйся.

– Ясно, помнишь, ты просил меня не говорить, что я машину водить умею?

– Конечно, и я благодарен тебе, что ты остался со мной, хотя на том берегу явно безопасней.

– Я тебе просто скажу, хочешь пожить подольше, держи меня при себе, прорвемся как-нибудь. – Вот, вроде и сказал что-то, а вроде и не говорил.

– Ты что-то такое знаешь, чего не знает никто, – задумчиво проговорил командир.

– Возможно, возможно, – покачал головой, я соглашаясь.

– Сань, а ты вообще откуда? Ну, родом?

– Командир, ты же читал выписку военврача, ну не помню я ничего, вообще!

– А воюешь как будто не в первый раз, – заметил Нечаев.

– Так соображаю быстро, вот и получается, сам порой удивляюсь, как что выходит.

– Выписку-то я читал, потеря памяти вследствие контузии, но все равно непонятно как-то.

– Надеюсь, пройдет, так вообще-то доктор обещал.

– Ладно, надо бойцов накормить, пока тихо, да готовиться к новой атаке.

– Я думаю, что надо всех в подвал спускать, – произнес я задумчиво.

– Думаешь, артналет повторят? – взглянул на меня лейтеха.

– Да как бы ни авиа, – произнес я, и мы дружно полетели на пол. Бомба взорвалась совсем рядом с домом, и стены задрожали как бумажные. – Как же мы не услышали-то, все вниз! – заорал я и первый рванул на лестницу.

Собирая бойцов, мы под грохот рвущихся бомб спускались в подвал. Когда за последним, а это был командир, закрылась дверь в подвал, в подъезде что-то грохнуло, и мы поняли, что подъезда больше нет.