Таганский перекресток (сборник) - Вадим Панов

Проснувшись и почистив зубы, Орешкин отправился на кухню, где включил чайник и закурил первую сигарету. Кофе в банке оставалось совсем чуть-чуть, но это не смущало – Димка знал, что в самое ближайшее время деньги у него появятся.

«Миллион!»

Или даже больше, если fOff сумеет разузнать чего-нибудь интересное. Ведь не зря же виртуальный приятель выспрашивал о скрытой в камне печати.

Димка налил в кружку кипяток, помешал кофе ложкой, но пить не стал. Вместо этого достал перстень и покрутил его перед окном, стараясь разглядеть печать. Получилось.

– А вдруг в кольце запечатан джинн?

Несколько секунд Орешкин пытался оценить свою реакцию на произнесенную фразу, прислушивался к ощущениям и вдруг понял – верит. Не на сто процентов, конечно, но верит. Уж больно загадочным казался перстень. Слишком тонкую работу надо было проделать древним мастерам, чтобы спрятать печать под камень.

– Чушь! – Голос сорвался, и Димке пришлось откашляться. – Ерунда!

«Тебе предложили миллион!»

– Ну и что?

«Какая побрякушка может стоить такие деньги?»

– Мало ли какая? Газеты надо читать! Богачи друг другу обручальные кольца по десять миллионов заказывают! – И торопливо, пока внутренний голос не успел опровергнуть и это утверждение, добавил: – Если в перстне джинн, почему старик не попросил его о помощи?

Прозвучало весьма логично.

– Вот так-то!

Орешкин был горд собой: едва ли не впервые в жизни каждое его действие казалось логичным и обдуманным.

Сейчас предстоит встреча с fOff, на которой, вполне возможно, прояснится ситуация с перстнем: что он собой представляет и откуда взялся. Эта информация позволит понять, какую именно сумму надо требовать с сына убитого старика – миллион или побольше? Или вообще искать других покупателей. Зачем связываться с бандитами, если вокруг полным-полно законопослушных коллекционеров?

Происходящее казалось Димке сбывшимся сном: он в центре многоходовой интриги! От того, насколько правильное решение он примет, зависят судьбы людей. Он холоден и рассудителен. Он…

И вдруг видение: окровавленный старик.

И предательская дрожь в коленках.

Орешкин поперхнулся кофе и несколько мгновений кусал губы, с силой сжимая ручку кружки.

– Это другая жизнь… – прошептал он себе. – Жизнь богатых и сильных. Привыкай, скоро у тебя будут деньги.

Он не стал вытирать стол. Поставил кружку в лужицу кофе, торопливо оделся, положил бесценный перстень в карман куртки и вышел из квартиры.

Первый звонок от Абдуллы раздался примерно через час после того, как присланные в квартиру Хомякова специалисты принялись за работу. Затем еще через час. Через пятьдесят минут. Через сорок. Под утро Казибеков принялся тормошить подчиненных каждые полчаса.

«Нашли?»

«Нет».

Короткие гудки.

«Нашли?»

Разговаривал с Абдуллой Исмаил, главный из тех, кто приехал к Валерию Леонидовичу. Отвечал он спокойно, по-военному кратко, но было видно, что его самого бесит отсутствие результатов. Исмаил не боялся гнева шефа, раздражение вызывала невозможность выполнить приказ. Но вида он старался не показывать. Убирал трубку в карман и возвращался к столу – наблюдать за тем, как компьютерные гении пытаются отыскать иголку в стоге сена. Точнее – человека, спрятавшегося в огромной информационной паутине. Надо отдать должное: Исмаил понимал, насколько непростую задачу поставил перед ними Абдулла. Ребятам он не угрожал, не подгонял, слюной не брызгал – просто наблюдал. Иногда курил. Выпил одну чашку чаю. Говорил только с Казибековым.

Ждал.

Хомяков Исмаила побаивался. Понимал, что по его квартире разгуливает тренированный убийца в очень плохом настроении, и дергался. Валерий Леонидович старался вести себя тихо-тихо и на глаза гостям лишний раз не попадаться. Он бы с удовольствием убрался в другую комнату, но компьютерным гениям периодически требовались его комментарии, так что приходилось быть рядом. Конечно, мысль о полумиллионе долларов грела душу, но изредка Хомякова охватывала паника.

«А если проклятый Сержант смоется? Если его не найдут?»

И тогда Валерий Леонидович потел. Вздрагивал от малейшего звука, даже от скрипа стула, и потел. Сильно потел. И с каждым часом его беспокойство нарастало. Стучали зубы. Дрожали ноги.

А когда один из компьютерщиков вдруг обернулся к Исмаилу и отрицательно покачал головой, Хомяков едва не потерял сознание.

– Напрасно.

– Ты плохой специалист? – едва слышно осведомился Исмаил.

– Вы думаете, мы плохо старались?

Помощник Казибекова промолчал. Компьютерщик почесал в затылке.

– Этот Сержант – профессионал. Даю слово: он программист, причем неплохого уровня. Не знаю, сознательно ли он прятался или по привычке, но отыскать его мы пока не можем.

– Сколько это: «пока»?

– Еще бы часов восемь-десять. Возможно, мы бы придумали, как его найти, а так… – Компьютерщик пожал плечами. – Мы не волшебники.

С дивана, на котором разместился Хомяков, послышался всхлип.

Исмаил бесстрастно посмотрел на Валерия Леонидовича, затем на часы, на компьютерщиков и принял решение:

– Продолжаете работать. Ищите хоть всю неделю. – Повернулся к Хомякову: – А мы поедем на встречу.

Валерий Леонидович кивнул, но выражение его лица показало Исмаилу, что доносчика следует подбодрить. Он подошел к Хомякову и по-прежнему бесстрастно произнес:

– Абдулла сказал, что вы нам помогаете. А тех, кто нам помогает, мы не трогаем. Ничего не бойтесь. Даже если Сержант не явится на встречу, обвинять вас ни в чем не будут.

Слова дошли до Валерия Леонидовича не сразу. Но все-таки дошли. Осознав, что напрасно нервничал, Хомяков улыбнулся и подумал, что принял правильное решение.

– Здесь он умер.

– Да, здесь, – подтвердил Мустафа. – В грязи. Как собака.

– Я не спрашивала, – тихо сказала Зарема.

Она оглядела маленькую площадку перед подвальной дверью. Провела носком туфельки по бетонной ступеньке. Присела на корточки, прикоснулась к пятнам засохшей крови на стене – следы пальцев Ибрагима. Затем положила ладонь на бетон, прикрыла глаза, вслушиваясь во что-то неуловимое, недоступное восприятию людей.

– Здесь был мужчина.

– Та-ак, – напряженно протянул Батоев. – Дальше!

– Молодой мужчина… Страх… неуверенность. Удивление… Он стоял тут!

Зарема поднялась по лестнице, остановилась, развернулась лицом к двери.

– Мужчина лет тридцати – тридцати пяти, – буркнул Мустафа.

– Он не милиционер, – продолжила девушка. – Не воин. Случайный человек. Слабый.

– Трус!

– В нем есть все. Но очень мало уверенности в себе.

«За что такое счастье тупому неудачнику?» Батоев вздохнул.

Тем временем Зарема медленно сошла по лестнице, причем ее движения были странными: не обычными – изящными, а слегка заторможенными, чужими, и замерла на площадке.

«Повторяет его путь», – догадался Мустафа.

Девушка вновь присела на корточки, провела рукой по бетону, поднесла испачканную ладонь к лицу, понюхала, лизнула грязь.

– Не правоверный.

«Новость замечательная, но, к сожалению, абсолютно бесполезная».

– Ты сможешь его найти?

Зарема открыла глаза. Пару мгновений брезгливо рассматривала испачканную руку, после чего поднялась на ноги и, вытащив из сумочки платок, тщательно вытерла ладонь.

– Ты сможешь его найти? – повторил Батоев.

– Мы ведь договаривались, – огрызнулась девушка.

Мустафа не сумел сдержать облегченный вздох:

– Ты знаешь, где он?

– Нет.

– Черт! – Разочарование было слишком велико. Батоев с трудом подавил накатившую ярость. – Хватит меня дразнить!

– Я не собиралась.

Зарема подошла к нему, оглядела окрестные дома. Маленькая и восхитительная. Черные волосы собраны в пучок. Брови стрелами, ресницы пушистые, кожа матовая, и при этом – ни грамма косметики! Меховая курточка до талии – соболя. Черные брюки, черные туфли. Скажи Мустафе еще несколько лет назад, что он будет сходить с ума от женщины, – рассмеялся бы в лицо. Или воспринял бы как оскорбление.

А ведь сходит.

И до сих пор не уверен, что правильно поступил, заключив договор.

– Ты сможешь найти ублюдка?

– След очень слабый, – ответила Зарема, выдержав короткую паузу. – Я не могу указать, где в настоящее время находится человек с перстнем.

– В таком случае, чем ты поможешь?

Девушка вновь помолчала.

– Я знаю, где следует искать в ближайшее время. Мы поедем в это место, и я его найду.

– Я сам поеду, – прищурился Мустафа. – Ты вернешься в дом.

– Все может измениться в любой момент, – улыбнулась Зарема. – Я ведь предсказываю, а не слежу. Хочешь рискнуть?

Батоев пару мгновений буравил девушку взглядом, затем проворчал невнятное ругательство и кивнул в сторону своего «Хаммера»:

– Поехали.

Очередной приступ паники случился у Орешкина в метро. Они договорились встретиться с fOff на Пушкинской площади, и на последнем перед «Тверской» перегоне Димка, стоящий в середине вагона, вдруг покрылся потом.