Полигон безумной смерти - Виктор Борисович Мурич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Волосатый кулак водителя начинает свой недолгий путь. Я даже знаю, где он закончится, и именно это меня больше всего огорчает.
Щелк, отвечает коробка передач в ответ на нажатие педали. Газ до упора. Мотоцикл срывается с места, чуть не вырвав у меня руль из рук. Противник, соблюдая законы инерции, следует за своим кулаком и не в силах остановиться зарывается носом в асфальт.
Учитывая то, что мотоцикл стоит на засыпанной гравием обочине, веер камней из-под широкого заднего колеса попадает во второго преследователя. Такая встреча не приходится ему по вкусу и он, обхватив голову руками, оперативно пристраивается на асфальт рядом с водителем.
Победно урча двигателем, выруливаю на трассу и набираю скорость. Проехав пару километров, останавливаюсь и достаю из седельной сумки плеер. Пересматриваю ворох кассет лежащих вперемешку со свечами зажигания и инструментами в седельной сумке и выбираю АРИЮ.
Наушники-капельки в уши и:
Твой дом стал для тебя тюрьмой
Для тех, кто в доме, ты – чужой
Ты был наивен и ждал перемен
Ты ждал, что друг тебя поймет
Поймет и скажет: "Жми вперед!"
Но друг блуждал среди собственных стен…
Дорога, вьющаяся змеей, ведет меня к цели. Жму газ до упора, надо наверстывать упущенное.
Глава 3.
Волей судьбы сложилось так, что у нас, троих друзей, подобрались одинаковые профессии, причем никоим образом не связанные с полученным образованием. Шурик работает программистом в бюджетной организации с труднопроизносимым названием. Артем занимается разработкой баз данных в столичной частной фирме и халтурит написанием дипломных работ для студентов-программистов с целью повышения финансового благополучия. Я же вкалываю по совместительству администратором компьютерной сети и программистом в коммерческом банке.
С финансовой точки зрения хуже всех устроен именно Шурик. Организация бюджетная, платят символические деньги к тому же еще и не вовремя.
Если бы он захотел, то нашел бы себе престижную многоденежную работенку. Благо мозги и квалификация позволяют. Но он упорно сидит в своей труднопроизносимой, занимается програмлением и параллельно исполнением общественных обязанностей, заключающихся в написании писем, разноске почты и прочем еще более интеллектуальном труде. Такое поведение оставалось загадкой для всех. Хотя все, наверное, очень просто. Ему лень менять привычный стиль жизни и привычное окружение. В Шурике всегда наблюдались консервативные черты – стремление к стабильности и постоянству.
Когда я подъезжаю к зданию, в котором ютится организация Шурика, город еще дремлет. По улицам дефилируют лишь сонные собаки и патруль милиции. Двое ребят в форме стаскивают с лавочки в сквере еще спящего и, похоже, не совсем трезвого, бомжа за ноги. Бомж – мужчина средних лет, отбрыкивается, как может и вопит что–то о демократии и свободе сна на свободном месте. Милиционерам надоели его цитаты в области прав человека в нашей бесправной стране, и они вытащили два здоровенных черных аргумента, представляющих собой резиновые дубинки. Оные возымели отрезвляющее действие на оратора, и он покорно поплелся в сторону воронка сопровождаемый беззлобными пинками под зад и унылым матом.
С трудом, найдя в лабиринте темных коридоров нужный кабинет, стучусь. Заранее готовлю набор фраз, которые я выскажу. Люблю слыть остроумным и веселым человеком, но, увы, не всегда удается. Видать больно уж левое чувство юмора.
– Да. Входи Витя, – звучит из-за неопределенного цвета облупленной двери.
– Привет, Шкурик! – Ничего не могу с собой поделать, люблю давать прозвища, пусть даже и глупые – Готовь тонну извинений и бочку пива, которые в своей совокупности, может быть, оправдают тебя в моих глазах и компенсируют такую раннюю одиссею.
Только закончив свой экспромт, обращаю внимание на комнату и ее содержимое.
Шурик сидит в дальнем углу у окна за включенным компьютером, на экране которого мелькают злобные рожи на фоне средневековых стен.
Ага! По ночам на работе в Квейк рубится.
На столе, рядом с клавиатурой, стоит недопитая бутылка светлого пива, а на полу еще пара пустых.
– Культурно отдыхаешь? Мочишь монстров и запиваешь пивом? – с порога интересуюсь я.
– Ага! Садись. Пиво будешь? – не отрывая глаз от экрана, призывно машет бутылкой Шурик.
– Ты только за этим меня позвал? Чтобы выпить жалкую бутылку пива. Тем более светлого и наверняка теплого. Ты же в курсе, я пью темное и холодное!
Я начинаю потихоньку злиться. Вытащил меня среди ночи непонятно ради чего, а сам тут сидит пивко попивает и в компьютерные игры рубиться, как будто ничего и не случилось.
– Не только…
Его красноречивость и словообилие иногда меня достают. В ответ на сто моих слов он обычно с трудом выдавливает одно от силы два.
– Колись Шурик. Чего меня высвистал? Проблемы?
– Вроде того. Садись.
Он пинком ноги подвинул стул и протянул бутылку.
– Не-е-е. Спасибо. Я за рулем! – решительно отмахиваюсь от маняще блеснувшей стеклянной поверхностью искусительницы.
У меня принципов не так уж много, точнее совсем мало. Но после того, как разбился по пьяни мой знакомый, угробив при этом всю семью сидящую с ним в машине, я установил для себя железное табу на совмещение питья и вождения.
Сижу, жду, пока друг начнет выливать наружу свою проблему. Но он не торопится. Вырубил Квейк, поставил диск Металики, отхлебнул пива, и с сожалением глянул на пустеющую бутылку.
В динамиках грустно взвыла гитара и низкий гул ударной установки наполнил комнату.
– Тебя, что пытать надо? Насильственным методом выколупывать из тебя информацию по крупинкам. – Шутливый тон скрывает мое нетерпение. В голове вертятся мысли, пытаясь предугадать его ответ. Серьезные проблемы по работе? Или наехал кто-то? Мало ли чего в жизни может случиться… Ну не просто же так он меня сюда вытащил? Причина должна быть очень весомой, чтобы он попросил о помощи.
– Сегодня вечером, извиняюсь, уже вчера вечером, я натолкнулся на факт… Понять его не могу. Бессмыслица полная, – начал, не глядя на меня, Шурик, вертя в руках, уже пустую бутылку. – Совершенно не понимаю…
Я заглянул под стол и обнаружил там еще пару непочатых бутылок. Открыв об край полированного стола одну из них, протянул ему. Острый край крышки отколол кусок лака стола, и я как бы невзначай смахнул его на пол, сделав вид, словно ничего не случилось.
– Да-да. Спасибо. – Шурик жадно присосался к бутылке. – Иду я поздним вечером домой…
– А где это ты по вечерам шатаешься? – съехидничал я.
– Дела! – как ножом обрубил. – Иду через парк возле судостроительного завода. Темно. Комары заедают. Иду, курю. Глаза сами закрываются от желания спать. На
