Свирепый ландграф - Андрей Белянин

– Лия! Поцелуй его.

– Чего?!

– Поцелуй его! – сквозь зубы приказал я – времени на объяснения и споры попросту не было.

Но какое все же выразительное у нее лицо… Если все прочтешь – сам застрелишься!

– Лия!

Моя спутница одарила меня взглядом Медузы Горгоны.

– Конечно. Вы мой господин, вам все можно, но толкать меня на такое…

Я тоже на нее посмотрел, как Ленин на буржуазию. Подействовало! Она решительно шагнула навстречу к безразличному Бульдозеру и, неожиданно подпрыгнув, чмокнула его в щеку. Мне показалось, что грянул гром, земля дрогнула, деревья покачнулись! В воздухе явственно запахло серой. Уже по испуганным мордам наших противников я понял, что произошло невероятное! В глазах трусливого рыцаря появился интерес к жизни. Передо мной снова стоял мой родной, верный Жан. Слава тебе на лысину!

– Лия?! Как давно я тебя не видел! Где ты пропадала? – сбивчиво забормотал он, а потом перевел взгляд на меня: – Милорд! Вы вернулись?!

– Не он это! Не он! Хари Кришна! – наперебой завопили кришнаиты. Почуяли паразиты смертный час, то-то…

– Лорд Скиминок, а почему вы связаны? – продолжал задавать идиотские вопросы мой оруженосец. Это от смущения, обычно он быстрее соображает.

– Подай мне мой меч! – грозно завопил, я не размениваясь на объяснения. Вдруг не успеет, вон тот паршивец с хвостиком опять хватается за ножик…

– Но он у них!

– Так пойди и отними, дубина!

Кришнаиты бросились ко мне, размахивая финками. Могучая спина Бульдозера закрыла панораму битвы, но я и не волновался. Он так испугался моего сурового гнева, что вмешиваться не стоило. Надо же дать парню возможность загладить проступок. Их было немногим больше десятка… Нет, братцы мои, нет! Не таким количеством врагов надо останавливать рыцаря, получившего золотые шпоры за Ристайльскую битву. Уже через пару минут он рвал на мне веревки. Кришнаиты валялись вокруг, как поломанные куклы. Мы наконец-то обнялись в честь встречи.

– Может быть, господа мужчины соблаговолят развязать одинокую, беззащитную и всеми забытую даму?

Мы опомнились. Нам стало стыдно.

– Лорд Скиминок, – осторожно прищурился мой вновь приобретенный оруженосец, – как вы думаете, если я ее развяжу, она станет драться?

– Запросто, – поразмыслив, решил я.

– Конечно, стану! Чтобы меня прилюдно заставить целовать этого лоботряса, а потом еще и не драться! Как же моя поруганная девичья честь?!

– А? – По-моему, мы с Бульдозером одновременно раскрыли рты.

Лия нахально присела на пенек, не сводя с нас строгого взгляда. Побитые кришнаиты благоразумно не подавали признаков жизни.

– Это когда же он успел надругаться над твоей честью?! – первым опомнился я. Сознание заволок туман, и в ту минуту жизнь трусливого рыцаря висела на волоске. Бедный Жан чуть не задохнулся. Прямо какой-то бритый кит, выброшенный на сушу…

– М-мило-рд… Это не я… Я не это! Лия, что ты несешь, побойся Бога!

– Ну, может, я слишком сильно выразилась, – пожала плечами моя голубоглазая спутница. – Признаться откровенно, ничего такого он себе не позволял. Да только подумал бы… Но взгляните на проблему с другой стороны – вы публично заставляете меня целовать эту орясину. Пойдут слухи, сплетни, разговоры. Паж благородного ландграфа заигрывает с его же оруженосцем при полном одобрении своего господина!

– Ну и что?

– Это неприлично. Меня перестанут пускать в высокое общество.

– В какое высокое?

– К королю, например. Может, лично для вас он уже и не величина, но я более уважительно отношусь к монаршим особам.

– Хорошо. – Я на все махнул рукой. – Что ты предлагаешь?

– Пусть он поступит как честный человек!

Жан первым догадался, что это значит, и кротко упал в обморок…

Минут через двадцать нас нашел конный разъезд ратников Злобыни Никитича. Все вместе мы повязали сдавшихся кришнаитов, с особой тщательностью тех главенствующих типов в капюшонах. Потом погрузили на лошадей трупы и вернулись в город. Нас встречали шумом и аплодисментами. Я устал… Наскоро переговорил с князем, передал ему с рук на руки потерянного Бульдозера, предупредив, что прослежу за его судьбой. После чего мы с Лией вернулись в ее дом и просто рухнули спать. Я бессовестно дрых весь вечер, ночь, а когда встал, солнце уже катилось к зениту. Мы наскоро позавтракали.

Я было решил еще малость отдохнуть, но тут в комнату с вежливым стуком вошла печальная Вероника. Следом скользнула Лия в костюмчике пажа, с подстриженными волосами, держа в руках поднос с вином, вареньем и пышущими оладьями на десерт.

– Докладывай, – разрешил я, цапнув первую оладушку.

Юная ведьма кивнула и, отказавшись от сладкого, пунктуально обрисовала обстановку:

– Король при смерти. Мисс Горгулия не отходит от его постели, палкой разгоняя духовников и докторов, слетевшихся в ожидании похорон. Принцесса Лиона приказала упечь Бульдозера в тюрьму, по-видимому завтра его обезглавят. – Я едва не поперхнулся горячим тестом. – Князь в подземелье выбивает сведения из плененных кришнаитов. Пока безрезультатно, из них нельзя выдавить ничего кроме «Хари Кришна». Горожане в опасном неведении. Городской совет не говорит ничего, они и сами мало что понимают. Трое баронов подняли мятежи на окраинах и заявили о своих древних правах на престол. Если король умрет, то до рождения его прямого внука вполне можно попытаться захватить трон. В народе ходят упорные слухи о возмездии за гибель Ризенкампфа. Тающий Город еще не возвратился с севера, а известий от королевы Танитриэль подозрительно долго нет. Рыцарство на грани раскола. Ваш неожиданный поступок поставил под сомнение некоторые пункты их кодекса Благородства.

– Ну, это меня сейчас меньше всего волнует. Я поеду к Лионе и потребую освободить Жана.

– Его не отпустят.

– Но он должен жениться! – неловко пошутила Лия, после чего подавилась собственным же хихиканьем под нашими мрачными взглядами.

Некоторое время все молчали. Как же все плохо…

– Вероника, а чего я там особенно нарушил?

– Честно говоря, вопрос действительно скользкий. С одной стороны, вы, как верный вассал, выполнили свой долг, поймав преступника, покушавшегося на жизнь короля. И сделали это с полным самопожертвованием, не считаясь с личными симпатиями и антипатиями. Но с другой стороны… Он ведь ваш оруженосец, и вы бросили в лапы закона своего младшего друга, за которого несете особую ответственность. Теперь все спорят! Кто говорит, что вы поступили как честный рыцарь, поборник справедливости. Кто утверждает, что вы могли бы и сами разобраться со своим подчиненным, вместо того чтоб собственноручно отдавать его палачу. А иные твердят, что вам вообще требовалось проявить великодушие и отказаться от погони, как лицу заинтересованному. Мнений много…

Я отодвинул тарелку. Есть расхотелось. Ах, черт! До чего же все нескладно. Самое обидное, что девчонка во многом права, и те, кто меня осуждает, тоже. Я не имел права так поступать с бедным Бульдозером. Чего бы он ни натворил – он мой друг. Надо сейчас же сбегать во дворец и разобраться с этим делом. Законы законами, но не думаю, что князь мне откажет. Злобыня и обман – суть вещи несовместные. Вот с принцессой, возможно, придется потуже. Чего у нее сроду не было, так это хоть капли здравого рассудка. Зато прочих жидкостей в избытке, особенно слюны и желчи.

– Лия, Вероника – все за мной! У нас срочное дело к Ее Высочеству Лионе.

– Милорд! – решительно загородила дверь суровая практикантка. – На улицах неспокойно. Вас уже пытались убить. В такой толпе любой наемник запустит вам шило в бок.

– Бульдозер мне дороже! – Я подхватил Меч Без Имени, но внизу раздался голос служанки:

– Госпожа Лия! Тут нарочный от князя к господину ландграфу.

Мы спустились в гостиную. Там стоял запыхавшийся ратник из дружины Злобыни. Судя по его глазам, случилось непоправимое.

– Седлай коня, ландграф. Меня князь тайком послал. Парня твоего на казнь ведут!

– Что?! – заорали мы все хором.

– Дело-то, вишь какое, политическое! Народ требует казнить убийцу, а все видели, кто убил. Лиона говорит, дескать, надо бросить кость собакам. Князь и рад помочь, да нечем. Покушение на короля! Не хухры-мухры. Тут уж бедолаге башку с плеч и срубят!

– Это конец, милорд, – еле слышно прошептала Лия. – Его не спасет даже вмешательство церкви.

– Лорд Скиминок, не делайте такое страшное лицо! – взмолилась Вероника. – Вы ведь не можете отбить его при всех у стражи, войска, рыцарства, народа и праведного суда.

– И в голову не бери! – поддержал русич. – Но долг твой – проводить друга в путь последний.

– Я ландграф?!! – Как от моего рева стекла не вылетели, ума не приложу.

В шумной зале повисла такая тишина… Все пригнулись.