Танго блуждающих (сборник) - Жанна Ложникова

Леня фыркнул:

– Если ты ищешь развлечения, то лучше оставь Енку в покое, с ней так нельзя!

– Успокойся, не кипятись, мы с ней просто друзья, пока… Во всяком случае, ей выбирать.

– О! Ник! Ты уже ждешь! – Енка, смеясь, сбежала с крыльца колледжа.

– Ага. – Ник двинулся ей навстречу.

– А я в библиотеке зависла.

– Да? А что ты читала?

– Гофмана «Эликсиры сатаны».

– О, мне тоже нравится этот роман!..

Она взяла его под руку, и парочка, весело щебеча, проплыла по аллее мимо Леньки.

X

Вася сидела в своем кабинете, составляя список литературы, изучая методические игры и… вспоминая свадебную вечеринку, а точнее, танго с Мишкой, может, ей показалось, конечно, но между ними проскочила искра. Странно, почему именно теперь, ведь они так давно знакомы, да и его предпочтения были всегда своеобразными (ему не нравились девушки). Но вчерашнее танго, эти ощущения… Может, он все-таки натурал? И это его смущение… И почему она раньше сбрасывала его со счетов, а ведь он был всегда рядом…

– Василиса Викторовна, чем вы занимаетесь? – спросила внезапно появившаяся методист, окинув кабинет придирчивым взглядом.

– Изучаю методическую литературу, – с рисованным спокойствием ответила Вася, отложив книгу, – у детей сончас.

– Да, да, что-то пособий у вас маловато…

– Я их просто убрала в шкафы – вот. – И Вася открыла шкаф, где разноцветной стопкой лежали коробочки и папки.

– Ага, ну-ну. – Методист развернулась и ушла.

Вася пожала плечами. Подошла к окну. Снег – огромные, белые хлопья хорошо выделялись на фоне серого неба. Она любила снег – он всегда приносил с собой покой и умиротворение. Мозг становился ватным, мысли – тягучими, вялыми. Она присела на стул, поддавшись гипнозу падающего снега, и уже было забыла, где находится, как вдруг раздался звонок, Вася едва нашла в себе силы принять вызов.

– Василиса Викторовна… – Вася узнала голос заведующей. – Зайдите ко мне.

– Да, минуту…

– Никаких минут, все отложите, немедленно!

– Да…

«Если в кабинете заведующей сидит методист – жди беды», – подумала Вася, переступив порог. Две пары глаз смотрели на нее с каким-то язвительным прищуром. «Спелись», – заключила Вася.

– Садитесь, Василиса Викторовна, – пригласила заведующая.

Вася опустилась на кожаный диванчик.

– Я вызвала вас, чтобы уточнить ваши обязанности. Василиса Викторовна, ваш рабочий день и так короткий, поэтому вы не должны просто сидеть в своем кабинете.

Вася бросила взгляд на методиста, та торжествующе улыбалась.

– Когда приходите на работу, заходите к методисту или ко мне, чтобы взять задания. Если вы сделали всю работу, которую наметили, не сидите, а заходите ко мне, и я вам дам задание. Вы же понимаете – секретаря нет, нам нужна ваша помощь.

Пауза. Вася кивнула.

– Вот что вы сделали на сегодняшний день?

Пауза.

– Я провела одно фронтальное и пять индивидуальных занятий с детьми.

– С какими детьми?

– С Викой, Алешей… – Вася растерялась, память на имена у нее была слабая, да еще занятия с детьми она начала проводить недавно.

– Понятно, – усмехнулась заведующая.

– Но я вас не обманываю, – возмущенно повысила голос Вася.

– Дело не в этом. А график работы у вас есть?

– Нет, не график он называется, а циклограмма, – вставила веское слово методист.

– Да, да – циклограмма.

– Вот… – Вася достала из папки листочек в клеточку. – Это пока черновик.

– Ага. – Заведующая повертела листочек ухоженными пальцами. – Ну сразу могу сказать: это… – Она ткнула в центр листочка. – … признак неаккуратности. Ну ладно, что тут у вас.

Пауза.

– Ну я вижу тут полное непонимание и невежество, – отложила листок и обратилась к методисту: – Ирина Иннокентьевна, помогите Василисе Викторовне составить циклограмму.

– А что вам непонятно? – выпалила Вася.

– Ну, я не вижу, что вы делаете с восьми до девяти.

– Встречаю родителей и беседую с ними.

– Каждое утро консультируете?

– При необходимости, а еще провожу артикуляционную гимнастику.

– Где у вас списки детей, которые ходят на индивидуальные занятия? А воспитателей вообще раз в неделю консультировать.

– Но ведь я должна им объяснить, что после обеда делать с детьми.

– На это есть пятница, когда вы работаете с обеда, – отрезала методист.

– Что ж, Василиса Викторовна, давайте решим так: теперь вы в конце рабочего дня подходите ко мне или к методисту и отчитываетесь о проделанной работе. Рассказываете четко, что вы сделали, и намечаете план на следующий день, если у нас нет претензий и заданий, мы вас отпускаем. Вы согласны с таким предложением?

Вася не знала, что ответить.

– У вас, Ирина Иннокентьевна, задания будут?

– Нет пока.

– Вы свободны, Василиса Викторовна, ждем вас с планом на завтра и с отчетом.

Вася встала и пошла прочь, никогда она еще не чувствовала себя такой угнетенной и униженной. Ее тыкали носом как неопытного кутенка, ее, специалиста с пятилетним стажем работы в дошкольных учреждениях. Этот чрезмерный контроль и нравоучения так сдавили ей горло, что дышать было совсем невозможно.

«Неужели удел всякой одинокой женщины превратиться в такого монстра? – думала Вася, поднимаясь к себе в кабинет. – Это ужасно!»

Одиночество заведующей широко обсуждалось за глаза, поговаривали, что она не торопится домой по вечерам и в сад приходит раньше всех, любит всех контролировать и поучать, но самое главное, что возмущало многих: она не давала дочери выйти замуж, то и дело бракуя избранников. «А ведь дочка уже немолода, да и с ребенком в придачу», – качали печально головами старожилы сада. Но разве можно все списывать на одиночество, тут наверняка многое зависит от характера. Так это или нет, рассуждать Васе не хотелось, она знала одно: работать под началом этой женщины она не будет ни за что!

– Решила уйти? Молодец, – подбодрил голос подруги в телефоне. – Слушай, тебе развеяться надо.

– Да, наверное. – Вася смотрела в окно троллейбуса, снег шел крупными хлопьями.

– У нас в воскресенье что?

– Воскресенье.

– Масленица!

– А…

– Давай съездим за город на народные гулянья! А что, машина есть! Я за тобой заеду утром, а?

– Хорошо.

– Ну все, до встречи.

– Пока-пока…

Вася так давно не была на природе, как хорошо, что есть Надюшка, а у Надюшки есть машина… и в воскресенье…

Вася вздохнула, глядя на поток огней, скользящих мимо машин.

XI

Что-то нежное, мягкое коснулось плеча, мочки уха. Леня почти проснулся, но не спешил открывать глаза. Чьи-то пальцы заскользили по его руке, бедру… Стоп! А где он? Вчера много пили, пели, кричали, а это может быть только у Вики – она снимает квартиру, живет отдельно от родителей. Так. Но кто же это так настойчив? Не Вика же!

– Ну же, открой глазки, – зашептал кто-то в самое ухо, обжигая дыханием, – все еще спят, мы как раз успеем.

Все внутри так и замерло. Леня открыл глаза. Рядом лежал красивый широкоплечий блондин с безумно длинными белыми ресницами и улыбался нежно влажными глазами. Вчера он был в центре внимания всей компании, но Леня и подумать не мог, что он…

Громко выругавшись, Леня соскочил с дивана:

– Ты чего!

– А что такого? Ты – милый, – невозмутимо пропел красавец, поглаживая опустевшую подушку.

– Я – милый? – Леня, задыхаясь, ударил себя по груди. – О! – взъерошил волосы.

– Просто ты вчера был слишком пьян. – Красавец сел, натягивая футболку. – Скажи спасибо, что я этим не воспользовался.

– Спа… Ты вообще кто?! – Леня ошалелым взглядом шарил по комнате в поисках одежды.

– Я – брат Вики. Держи, – красавец протянул ему джинсы и свитер.

– Угу, – Леня выхватил одежду и принялся натягивать джинсы.

– Да не красней, все в норме! Хочешь пива? Голова, наверно, болит…

– Да пошел ты! – Леня схватил свитер в охапку и выскочил из комнаты.

– Ты чего до него докопался? – оторвала голову от подушки Вика.

– А что, я не могу свою личную жизнь как-то устроить? – обиженно пробубнил красавец. – Я же не виноват, что он милый.

– Поздравляю, только он больше сюда не придет, – усмехнулась Вика, бухнувшись на подушку.

– Чего вы шумите? – зашевелился кто-то на надувном матрасе.

– Спи! Рано еще! – шикнула Вика.

– Эх, пойду, выпью кофе, – красавец поднялся с дивана и, потянувшись, вышел из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

«Милый! Я – милый!» – бубнил Леня, остервенело кусая губы, сжимая кулаки. Остановился у витрины ювелирного магазина, вгляделся в свое отражение: густые каштановые волосы стояли дыбом, брови съехались на переносице, глаза неистово горели, да еще и воротник свитера торчал как попало.

– Да я Бармалей! Хр-р-р! – сделал лицо еще страшней и пропел басом: – Карабас-барабас, пообедаю сейчас!

Сзади раздался звонкий смех. Оглянулся – маленькая девочка громко смеялась, показывая на него пальчиком. Молодая мама улыбалась.