Зеркало ее сновидений - Стивен Дональдсон

И как можно осторожнее Териза сказала:

– Это не имеет совершенно никакого смысла. Я поняла, что вы пытаетесь что-то объяснить мне, но боюсь, у вас это не получается. Все то, что вы говорите, не имеет со мной ничего общего… Вы даже не знаете моего имени…. Я не смогу помочь вам.

Но Джерадин покачал головой, словно отмахиваясь от ее протестов:

– Вы ведь не знаете этого наверняка. Вы не знаете…

Внезапно его взгляд изменился, словно новая мысль поразила его, и он нахмурился.

– Вы счастливы здесь?

– Я?.. – неожиданный вопрос заставил Теризу отвести взгляд, словно Джерадин пристыдил ее или сказал нечто неприличное. Без всякого перехода ее страх сменился желанием расплакаться.

Она неотрывно смотрела в ближайшее зеркало, пытаясь успокоиться. Но во всех отражениях был Джерадин, хотя она и не хотела видеть его. С того места, где она стояла, не было точки или угла, при котором она не могла бы видеть его.

– Вы необходимы здесь? – спросил он.

Что за вопрос? Она смотрела в свои глаза своему зеркальному двойнику и терла нос, стараясь сдержать слезы. Вероятно, в жизни преподобного Тетчера ее заменить очень легко. Если она исчезнет, он заметит ее отсутствие сразу же, но беспокойство его будет длиться лишь до тех пор, пока он не подыщет себе нового секретаря. Пройдут дни, а может быть, даже недели, пока отец заметит наконец ее исчезновение. Затем он поднимет невероятный шум и гам, предлагая награды, обвиняя полицию в бездеятельности и выгоняя охранников – но только для того, чтобы скрыть тот факт, что его совершенно не заботит, что с ней действительно сталось. А больше о ней никто и не вспомнит.

– Вы?.. – Он запнулся на мгновение и затем продолжил: – Простите меня. У меня такое ощущение, что вы несчастны. Вы просто не выглядите счастливой. Кроме того, я не вижу здесь больше никого. Вы одиноки? Вы обручены? – Наконец-то были основания его голосу звучать смущенно. – Вы влюблены?

И Териза поразилась – он так смутился, что она рассмеялась. До сих пор она чувствовала, что находится на грани истерики; но смех приносил большее облегчение, чем слезы. Тот факт, что она не плачет, позволил ей наконец отвернуться от своего отражения в зеркале.

– Простите, – она с трудом подавила смех. – Я представляю, как вам неудобно в вашем положении. Вам следовало обвязаться вокруг пояса веревкой вместо того, чтобы позволить держать себя за ногу. Тогда бы вы могли хотя бы встать.

– Миледи… – он снова заговорил торжественно, и его голос заставил ее вздрогнуть, – вы здесь несчастливы. Вы здесь никому не нужны. Вы никем не любимы. Пойдемте со мной. – Он протянул ей руку. – Вы ведь воплотитель. Не исключено, что мое зеркало создано из истинного песка сновидений.

– Я не воплотитель, – ответила она. – И сны мне снятся не так уж часто.

Ее возражение прозвучало неискренне да и не слишком настойчиво. Она почти не слышала себя. Именно потому, что ее сны были такой редкостью, они оказывали на нее такое мощное воздействие.

И в своем сне она оставалась пассивной и неподвижной, когда трое всадников мчались ее убить, а неизвестный мужчина рисковал жизнью, чтобы спасти ее. Мужчина, похожий на Джерадина. Именно то, что она не любила в себе, держало ее здесь – отсутствие реальности, страх перед отцом и наказанием, неспособность хоть как-то изменить свою жизнь. Джерадин все еще продолжал тянуть к ней руку.

Она не могла не заметить, что рука эта во многих местах покрыта мозолями и царапинами, а один из ногтей сломан. Но сочла, что это рука, которой можно доверять, – крепкая и надежная.

И это заставило ее вспомнить о звуках рога.

И зов их отогнал все страхи прочь.

– Пожалуй, – заявила она, и слова эти были неожиданностью для ее самой и в сочетании с неожиданной музыкой заставили позабыть о боли в сердце, – мне кажется, мне всегда хотелось узнать, что же прячется по ту сторону зеркал.

В ответ лицо его засияло, словно восходящее солнце.

3. ВОПЛОЩЕНИЕ

– Я никак не могу поверить в это, – пробормотал Джерадин, – я просто неверю в это. – Затем, через мгновение, он восторженно воскликнул:

– Быстрее. Прежде чем вы передумаете. Возьмитесь за мою руку.

Теризе тоже не верилось. Что она делает? Но его восторг снова поднял в ней волну смеха. И рога в ее памяти зазвучали громче, звуки неслись над холодным снегом, несмотря на расстояние и холмы – они звали ее.

Быстро, чтобы у нее не было времени передумать, она приблизилась и вложила свою руку в его.

На мгновение Териза застыла.

– И это все? – спросила она. – Вы не хотите взмахнуть руками, или сказать магическое слово, или еще что-нибудь в этом роде?

Улыбка Джерадина стала шире, и он похлопал ее по руке.

– Это все. Все слова были сказаны, и жесты уже сделаны. И способность эта врожденная, а не приобретенная. Все, что вам нужно делать, – это идти со мной. Балансируя на своем обрубке ноги, он подтянул под себя вторую. – И, – здесь он стал серьезным, – следите, куда ступаете.

Он начал двигаться назад, увлекая ее за собой.

И тогда его правое бедро начало исчезать дюйм за дюймом; стена оставалась неподвижной, а по мере того, как Джерадин продвигался назад, все большая часть его тела казалась отрезанной. Казалось, он продвигается, проверяя перед собой путь – путь, которого не существовало.

Когда его нога ушла достаточно глубоко, Джерадин перенес на нее свой вес. Улыбнувшись и кивнув Теризе, он осторожно потянул ее за собой и выпрямился, став почти прямо.

– Наверное, вам будет проще, – сказал он, – если вы закроете глаза.

И в это мгновение его лицо вытянулось, словно он потерял равновесие и начал падать.

Его швырнуло вперед, к стене – к плоскости, где сначала его другая нога, а потом и все тело начали исчезать. Териза инстинктивно попыталась освободиться от руки, удерживающей ее. Но несмотря на то, что Джерадин потерял равновесие, его рука держала так цепко, что Териза не смогла высвободиться. Она попыталась закричать, дернула рукой, пытаясь освободиться от захвата…

Последнее, что Териза увидела в своей квартире, была треснувшая штукатурка на месте зеркала. Пытаясь подавить крик ужаса, рвущийся из горла, Териза исчезла из существования.

И в то же мгновение оказалась в зоне воплощения, где время и пространство смешивались друг с другом. Она чувствовала, что в каждом мгновении заключена вечность – а может быть, ей казалось, что вечность длится всего лишь мгновение? Ее падение превратилось в быстрое продолжительное скольжение с самой вершины мира, даже если это падение было не длиннее одного шага. Она внимательно вглядывалась в такой знакомый окружающий мрак, несмотря на то, что миг пребывания там был настолько кратким, что она едва успела заметить его.