Оппозиция как теневая власть - Сергей Кара-Мурза

Ну что нового во всем этом? Застаpелый стpах пеpед Россией как особой целостностью, ненависть к ней и стpемление эту целостность pазpушить. И pаньше таких теоpетиков было на Западе хоть пpуд пpуди. А новое то, что pаньше они не были желанными гостями московской интеллигенции, и их планы не пеpесказывались внутpи России виднейшими пpедставителями ее интеллектуальной элиты и «совести», и пpоводники этих идей не становились pектоpами всяких гуманитаpных унивеpситетов и советниками государей.

Но и это уже не важно. Или всех этих ректоров и демократок смоет, как пену, или Россия на время расколется, и мы заживем нашей тайной, никак с ними не связанной жизнью, выгрызая у них почву из-под ног и точа нож. Печальнее то, что и наша «просвещенная» оппозиция в своей трактовке советского тоталитаризма побрела на дудочку Ханны Арендт. Хорошо было быть кухонным либералом в начале 80х, рассуждать о Сталине за кофе после хорошего дружеского ужина. Но петь ту же песенку, когда в метро у тебя голодный ребенок просит подаяние – свинство. Ведь в сердце этого ребенка и взрастает будущий сталинизм.

Сегодня мы должны взвешивать все на верных весах. В земной жизни идеалы не достигаются – надо сравнивать реальность. Философы Адорно и Хоркхаймер в своей критике тоталитаризма так и делают. И приходят к выводу, что государство-Левиафан, порожденное гражданским обществом Запада и опирающееся на «индустрию культуры» (прессу, ТВ, школу), как раз и является самым тоталитарным. Историк А.Тойнби подчеркивает: «В западном миpе… в конце концов последовало появление тоталитаpного типа госудаpства, сочетающего в себе западный гений оpганизации и механизации с дьявольской способностью поpабощения душ, котоpой могли позавидовать тиpаны всех вpемен и наpодов… Возpождение поклонения Левиафану стало pелигией, и каждый житель Запада внес в этот пpоцесс свою лепту».

Действительно, никакой восточный тиран, включая Сталина, западному Левиафану и в подметки не годится. Но никто из наших социологов и историков не попытался выявить профиль воздействия на человека в разных типах тоталитаризма. А я могу утверждать, что в целом сталинизм не искалечил, сохранил целостного человека – война прекрасно это показала. А тоталитаризм демократического Запада полностью «одомашнил» человека, превратил его в жвачное животное. У него даже секс стал лишь физиологией – интенсивность возросла, но нет ни драмы любви, ни ревности. Конрад Лоренц изучал этот процесс как антрополог и видел в этом «одомашнивании» трагедию Запада. Эту трагедию не поняли российские радикальные либералы начала века, в чем их и обвиняли наши философы-эмигранты. А сегодняшние либералы понимают еще меньше.

Интеллигенты, которые настраивали доверчивых людей против советского строя как опасного своей жестокостью – ибо в истоках его был сталинизм, совершили колоссальный подлог. В развитии российского типа жизни приступ жестокости уже пройден при сталинизме, и такие явления на одной траектории дважды не повторяются. Кстати, в России этот период оказался гораздо менее кровавым, чем на Западе – там только женщин («ведьм») сожгли около миллиона. А вот при повороте всей жизни, при сломе траектории мы почти с неизбежностью снова пройдем через эту баню.

И получается, что наша оппозиция приняла навязанную ей «антитоталитарную» риторику либералов и согласна на этот поворот – она теперь тоже за гражданское общество, только каждая партия добавляет свои пожелания: одним оставь православие, другим социализм да СССР. Да в конце концов пообещают им эти конфетки, все равно тратиться на них не придется. При сломе России начнутся такие землетрясения, что все об этом забудут.

Зачем я поднимаю вопросы, по которым есть острые разногласия? Ведь всем так хочется согласия, так давайте, мол, говорить о том, что нас объединяет. А что нас объединяет? Отвечают: желание спасти Россию. Да что такое Россия – вот в чем суть. Ставьте вопрос ребром! Мне, например, Деникин, принявший Сталина как меньшее зло, ближе Горбачева с его социалистическим выбором. Хотя, наверное, при Горбачеве я бы лично цивилизованно процветал, а при Деникине и при Сталине мне с большой вероятностью отвинтили бы голову.

Пока каждое течение в оппозиции не прояснит для себя «последние», самые неприятные вопросы, она так и будет ходить по кругу с песенками про согласие, когда ни в одной части нет четкого идейного стержня. Прояснили вопрос – и закрыли его хотя бы на время, заключили договор, чтобы не вылезал каждую неделю Солоухин со своим антитоталитаризмом. Тогда и начнут прибывать люди.

1994

Экзамен на прочность – или разрушение?

То, что происходит сегодня в России, полезно рассматривать «через разные призмы», под разными углами зрения. И не торопиться включать эмоции. Процессы сложные, на них несколько слоев маскировки. Чтобы ее снять, надо поступать, как химик, изучающий сложную молекулу.

Эту молекулу можно осветить ультрафиолетовым светом – получим один ее образ, УФ-спектр. Осветим инфракрасным светом – увидим совсем иной образ, ИК-спектр. Так можно получить пять-шесть совершенно разных образов. Каждый из них высвечивает что-то особенное в молекуле и совершенно не отражает всего остального. Каждый образ полезен, а для работы со знакомым классом веществ химику часто вполне достаточно взглянуть лишь на один спектр, чтобы получить ответ на конкретный вопрос. Если же вещество совсем не известно, ответ даст лишь совокупность образов.

Наша тяжелая жизнь толкает нас к быстрым и крайним оценкам и мнениям, к простым суждениям по одному признаку. Такие «озарения», кажущаяся ясность утешают нас, дают, хотя бы на время, уверенность в том, что мы заняли единственно верную позицию и должны стоять на ней, как верный присяге солдат – а там как бог даст.

Конечно, и внешние признаки бывают столь красноречивы, что можно достоверно судить о человеке или целом политическом движении. Новодворская ничего не делала, кроме как молоть языком, но она наболтала столько, что ожидать ее перехода в ряды патриотов не приходится (если только она не их скрытый агент, имеющий целью вызывать у людей отвращение к демократам). Но вот, например, член руководства КПРФ П.Романов стал хвалить Столыпина, этого «Чубайса начала ХХ века». Можно ли из этого вывести, что П.Романов – скрытый сторонник капитализма? Нельзя, это было бы просто глупо. Можно только сказать, что П.Романов заблуждается, что он подпал под влияние мифа о Столыпине, раздутого демократами.

У многих товарищей из «красной» оппозиции в последнее время возникла вера в магический кристалл, который будто бы сразу высвечивает им нутро человека. Этот детектор – верность марксизму-ленинизму. Привычка проверять им человека, как кислотой монету, взята из истории КПСС (так верующий черпает мудрость из Библии). Но истории не реальной, а сильно приукрашенной. В реальной истории «мерка марксизма» была такой гибкой и растяжимой, что и дышло закона в шемякином суде показалось бы прямолинейным и беспристрастным. «Уклоны» Ленина от установок марксизма казались ортодоксам такими чудовищными, что его в глаза называли сумасшедшим. О Сталине и говорить нечего.

Я думаю, лучше бы сегодня к этой мерке не прибегать, говорить о конкретных словах и делах. А к обвинениям, основанным на этой мерке, относиться недоверчиво. Я говорю не о себе, но для примера могу взять и мой мелкий случай. По многим левым газетам одновременно прошла серия статей, где меня обвиняют в отходе от марксизма. Ну, предположим даже, что я не марксист – почему же из-за этого надо так злиться? Каким образом из этого выводится, что я – агент Ельцина? Никак не выводится, и эту злость просто можно было бы списать на дурной характер и возбуждение.

Но дело-то в том, что само обвинение реального смысла не имеет, это просто ярлык. Несколько человек через газеты плюнули мне на пиджак и приклеили этот ярлык – чтобы меня не печатали или не читали. Но это – политическая цель, а интереснее урок методологический. Он в том, что на деле установить, кто из трех персон (например, Б.Славин, Р.Косолапов и С.Кара-Мурза) марксист, а кто нет – очень трудная задача. Чтобы ее решить, пришлось бы провести целое исследование. И я допускаю, что результат его был бы не в пользу дипломированных докторов марксизма. Но у нас на такие исследования нет сил, и лучше просто не верить ярлыкам, а говорить по делу.

Ярлыков довольно много, и полезно было бы научиться их различать. Обычно они отсылают нас к туманным, расплывчатым понятиям, которые у нас застряли в голове, а перевести их на язык реальной жизни, осязаемых проблем бытия трудно. Иной раз слышишь: Чечкин отказывается от классового подхода при решении проблем нашего кризиса. И далее из этого следует якобы очевидный вывод: этот Чечкин – нехороший человек, чуть ли не ренегат. Думаю, Маркс был бы смущен такой глупостью своих почитателей. Ведь к любой сложной проблеме всегда есть несколько подходов, и разумный человек должен испытать все, какие можно, и выбрать лучший. Ан нет, надо только классовый – иного не дано!