Маг 11 (СИ) - Белов Иннокентий

— Кому-то за такое придется здорово ответить! Своей жизнью и судьбами родных! — отчетливо понимает Лаврентий.

Впрочем, Коба уже и так давно предупредил Берию, что именно ему скоро придется расчищать авгиевы конюшни репрессий и зачищать команду Ежова полностью. Маленький человек сделал свое дело, теперь на него можно свалить все грехи с явными перегибами на местах. Сложившемуся обществу номенклатурщиков и партократов будет представлен официальный виновник произошедшего. А уж что они сами решат про себя — совсем не важно, главное — чтобы боялись.

Они сейчас все боятся до поросячьего визга — товарищ Берия в этом абсолютно уверен.

Хорошо, что он спит последнее время один, супруге, дорогой Нино, надоело постоянно просыпаться от ночных звонков телефона и она отселила мужа на другой конец дома, подальше от комнат детей и своей спальни.

Впрочем, Лаврентий тогда правильно подстраховался, не сам попросил Кобу встретиться с интересным человеком, а просто рассказал о таком ясновидце по телефону. Еще подробно прочитал Вождю данные паспорта из восемьдесят второго года, заинтересовал его конкретно этим документом. И получил наказ прилететь в столицу, захватив с собой этого «Человека из будущего», которого они вместе считали агентом, засланным английской или немецкой разведками.

Странный, конечно, агент получился, с такими-то привлекающими недоверчивое внимание документами, но, ничего другого, еще более правдоподобного объяснения представить себе не вышло, как Лаврентий не старался…

Коба прошелся по кабинету вдоль длинного стола, подумав еще раз, что правильно решил дождаться Лаврентия из Тбилиси, чтобы сразу поручить ему надзор над наркоматом и вместе разобраться со случившимся терактом.

— Лаврентий умный человек и предан мне. Мы понимаем друг друга с полуслова, с ним приятно работать. Не приходится втолковывать свои приказания, как тому же уже покойнику Ежову. А НКВД оставлять без присмотра даже на один день нельзя, пусть сразу же берет его под свой контроль.

— Тем более, какие-то совсем странные и непонятные вещи рассказывает выживший заместитель Ежова. Что Автанадзе никак не могли убить, пули от него отскакивали, а сам он стрелял и убивал всех, кто ему попадался на пути.

Еще справедливо подозревая, что боящиеся его гнева и быстрых жестоких решений выжившие комиссары госбезопасности всех рангов будут врать до самого конца, спасая свои подпаленные шкуры.

И поэтому сейчас несут непонятную ересь про какое-то чудо, не зная, как еще оправдать свою преступную халатность…

— Нет ли в этом какой-то ловушки или заговора, чтобы вытащить его из Кремля в более незащищенное место.

Поэтому около наркомата сначала заранее появились молодцы из личной охраны Вождя, заняли все ключевые позиции в зданиях и на этажах. Еще согнали всех выживших сотрудников в актовый зал и под страхом смерти запретили выходить даже в туалет, взяв под суровую охрану из молчаливых сотрудников.

Из здания выгнали всю остальную обслугу, кроме заместителя "железного наркома"и десятка непосредственных свидетелей-участников произошедшей бойни.

Сначала появились две машины из аэропорта, привезшие Берию со своими людьми, потом приехал сам Вождь, проехав во внутренний двор для полной безопасности при выходе из машины.

Всех оставшихся в здании жестко обыскала охрана Вождя, разоружила и собрала все еще валяющееся на полу оружие на двух верхних этажах.

Вождь успел переговорить с Лаврентием и теперь вместе со свитой медленно поднимается на третий этаж, там ему показывают комнату, где шел допрос гражданина Автанадзе, как называют погибшего лекаря.

В коридоре на полу отмечены мелом места, где лежали тела погибших сотрудников и еще густо выделены на стенах отлетевшие туда пули. Кровь уже замыли, но, запах ее еще стоит густым ароматом, поэтому Вождь приказывает открыть окна.

— Паркет придется менять полностью на этаже, — замечает Берия, внимательно пересчитывая контуры тел.

В самом кабинете эти линии из мела густо переплетаются, вызывая у Вождя удивление.

— Так ведь двенадцать человек здесь погибло, товарищ Сталин, валялись друг на друге, — докладывает заместитель, — И еще товарищ нарком на решетке окна висел. Преступник успел ему голову забить в решетку табуретом и сломать череп.

И он показывает обведенный контур на стене с цифрой «один» на нем.

Вождь долго смотрит на это окно и следы крови под ним, невольно воочию представляя страшную смерть своего ставленника. Лаврентий тоже подходит поближе, пытаясь понять, что это все значит.

— Вот здесь он сидел, товарищ Сталин, — докладывает уже все же выживший свидетель начала перестрелки, тот самый следователь, — На этом табурете в окружении шестерых наших сотрудников. Вел себя дерзко, смеялся и отпускал критические замечания в мою сторону.

— Кровь на табурете — это из головы товарища наркома, — добавляет он, указывая на пятна на поверхности табурета.

— То есть, не молчал подавленно и не боялся? — деловито интересуется Берия, — Почему сотрудники его не привели в чувство?

— Никак нет, не боялся. Почему не привели, не могу знать, товарищ Берия! — рапортует следователь, — Только, могу предположить. Я сам узнал недавно, что во время задержания подозреваемого Автанадзе случилась драка.

— Вот как? И что же там случилось? — интересуется уже Вождь.

— Задерживали подозреваемого в ресторане Дома Литераторов на улице имени товарища Воровского. Он спокойно покинул помещение ресторана, спустился к машинам, но, наручники надевать отказался. Сотрудники НКВД пытались его заставить подчиниться, однако, по рассказам одного из участников задержания, Автанадзе побил их всех.

— Как всех побил? А сколько же их там было?

— Не могу точно знать, товарищ Сталин! Ко мне его привели шестеро сотрудников и вид у них всех был побитый, если это можно так охарактеризовать, — решает следователь рассказать все, что знает, под неподвижным и давящим взглядом Вождя.

— Какой-такой ресторан Дома Литераторов? — вдруг спрашивает зловещим голосом Вождь у следователя и заместителя наркома, — Его же забрали конвойные из Кремля и повезли в наркомат? По моему личному приказу. Как он попал в ресторан? И где оказались конвойные?

От такого тона кровь стынет в жилах у простого следователя, заместителя наркома и даже самого товарища Берии.

Хотя он тут явно ни при чём, однозначно не имеет никакого отношения к поразительным делам, которые творились в Москве без него самого.

Охрана Вождя тут же приняла стойку охотников, готовых хватать и волочь всех, на кого тот укажет.

— Разрешите доложить, товарищ Сталин! — взял на себя смелость ответить заместитель Ежова с трясущимися от ужаса ногами и губами.

Сталин недовольно посмотрел на такого впечатлительного замнаркома и вздохнул про себя. С другой стороны, это поведение взрослого мужика и внушаемый ему страх немного веселят Вождя.

— Подозреваемый Автанадзе избил сотрудников конвойной службы до потери сознания, одному сломал руку и покинул автомобиль в неизвестном направлении.

Выпалив полученную самим заместителем недавно информацию, он опустил голову, подтверждая свою непосредственную вину в случившемся. Как последний оставшийся в живых заместитель наркома и самый старший во всем комиссариате теперь. Пока товарищ Берия не приступил к своим обязанностям.

— Где это случилось?

— Около Боровицкой башни Кремля, товарищ Сталин! В полу километре от нее!

— И что дальше? Куда он направился? — помолчав, спрашивает Вождь со своим теперь явно слышимым акцентом.

— Сначала его опознали задним числом на Ленинградском вокзале, однако, оттуда он никуда не уехал. Спустился обратно в метро и исчез на два часа. Пока его не обнаружили в одном из мест, где он обычно бывал. Подозреваемый хорошо понимал, что бежать ему некуда от ареста и поэтому провел это время за обильно накрытым столом. Выпил больше пол литра водки и заказал разных блюд на сто пятьдесят рублей.