Клуб любителей фантастики, 2004 - Анна Богданец

Дим осекся, нервно вглядываясь в дисплей, после паузы растерянно добавил:

— Хреновы наши дела. Жек, ты завещание написал?

Под димову скороговорку Жека суетливой наседкой хлопотал вокруг Машки, но, почуяв неладное в голосе оператора, резко обернулся:

— В чем дело?

Дим безвольно откинулся на стуле, вертел в руках полупустую банку кока-колы.

— Да, не тяни ты!

— А чего тянуть? Мы все покойники, ребята. Гарантированные трупы. Система жизнеобеспечения разбита вдребезги. И основная, и дубль. Даже если волнения наверху нет, если «Альтаир» крутится где-то поблизости, и, поймав наш СОС, уже ломанулся сюда, все равно доберется он только часов через тридцать.

— Точно разбита? Может, просто датчики отказали. Надо проверить…

— Да, конечно… я схожу потом для очистки совести, посмотрю. Только вот камера в техзоне уцелела и я сейчас ее, систему то бишь, вижу, как на ладони. Вернее то, что от нее осталось.

— Та-ак, — протянул Жека. — Веселенькое дело…

— Жек, — Машка дернула его за рукав, — что-то не так?

— Наш аварийный запас, — выдавил из себя Дим, — если на троих считать, часов на двадцать-двадцать пять, не больше. И это при самой жесткой экономии — я знаю, сам расчеты делал…

— Да, я помню, ты говорил.

— …Ребята с «Альтаира» найдут здесь только три посиневших трупа.

Жека сидел в медбоксе. Машке за пластырем пошел, да так и застрял. Мысли всякие одолели — куда без них?

«Хорошо, что по всей станции разбрелись. Не будем друг другу глаза мозолить. Выход есть, все его знают, только никто вслух не говорит. Еще бы! Как можно заметить лучшему другу или любимой девушке: на троих воздуха не хватит, а вот если одного исключить, если ты, например, умрешь, вдвоем мы дождемся спасателей.

Нет уж! Лучше я решу за всех. Командир все-таки.

Машка моя — самая лучшая на свете, зачем ей умирать. Я-то свое пожил уже, много успел, а она молодая совсем. Плохо ей будет, конечно, без меня. Зато останется жить… и, может быть, найдет, наконец, свое счастье».

— С детства мечтал, — неожиданно для самого себя произнес Жека вслух, — когда-нибудь повторить вслед за героем одного старого фильма: «Оказывается в любви главное — не задумываясь, отдать жизнь за другого. Интересно попробовать».

«Вот и выпало попробовать. За Машку. Она намного лучше меня, у нее все впереди. Да и Дим — парень что надо, правильно будет, если он останется жить».

Жека стиснул в руке подаренную Машкой безделушку — подвеску из морской раковины, сглотнул комок в горле.

Умирать не хотелось. Только другого выхода-то нет.

«Простите меня, Машка, и ты, Дим, прости… Вам будет больно, но вы поймете. Потом».

«Где же здесь эти чудные острые скальпели?»

Жека принес Машку в лабораторию. Полежи, сказал, не двигайся только — рана откроется, а я сейчас вернусь, сбегаю в медбокс, и вернусь. Залатаем, будешь, как новенькая.

«Что-то долго его нет. Хороший он человек, Жека. Сам в крови весь, а в первую очередь обо мне думает. Как же я его люблю! Он самый добрый на свете… ласковый, самый лучший, он не должен умереть! Лучше уж я… Ради него я готова на все. Я существо никчемное, меня не жалко. Что я умею? Только нырять горазда, из костюма даже в городе не вылезаю. Да таких тысячи! А Жека — один, самый-самый! Они с Димом справятся: восстановят станцию, и все опять станет, как раньше. Только без меня… Жеке будет, конечно, больно, зато он останется жить. Долго-долго».

Она поднялась, несмотря на головную боль, сунула в автоклав шприц. Потом поставила перед собой на столик жекину фотографию (вырезала тайком из «Сайентифик обсервер»), открыла шкаф с реактивами. Что бы такое смешать? Чтобы быстро и не больно?

Руки действовали сами, автоматически.

Странно, но ей почему-то вспомнился тот день, когда Жека, как обычно стремительный и неистовый, ворвался к ней, подхватил на руки и закружил.

«Решили, Машка! Решили, понимаешь!» — восторженно кричал он.

«Да что случилось, объяснили толком!»

«РАН дал добро на станцию. Наш проект принят!»

Неожиданно Жека остановил свой неуклюжий хоровод, взвесил Машку на вытянутых руках, заглянул в глаза и серьезно спросил:

«Поедешь со мной?»

Машка стукнула его кулачком по плечу:

«Отпусти, медведище! Раздавишь!»

«Скажи, поедешь или нет — тогда отпущу!»

«Да, куда ты без меня. Пропадешь ведь».

Пискнул автоклав. Машка вздрогнула. Ну, вот и готово. Надо торопиться, пока Жека не вернулся. Он все поймет сразу, постарается помешать, шприц вырвет, а то и чего доброго захочет то же самое сделать для нее… Нет уж. Ему она умереть не даст.

Всю свою жизнь Дим считал себя эгоистом, думал о себе, о своих проблемах, карьере. А вот сейчас решил сразу и бесповоротно — пусть ребята остаются.

«Лишнего, меня то есть, уберем, тогда им, голубкам воздуха хватит. Они друг друга любят, все у них впереди. А я всю жизнь был один, стоит ли продолжать? Да и зачем? Хватит, Дим, покоптил воздух. Ребятам он нужнее».

Без подсказки решил, словно только и ждал такого момента. Жил ради него одного…

«Черт знает, какая-то подростковая чушь в голову лезет! Про подвиги думаешь, а Дим? Брось, просто встань и сделай хоть раз в жизни что-то настоящее. Как? Да проще простого! Спуститься на два уровня вниз в рабочую зону — идти недалеко, хорошо, а то как бы не передумать по дороге… Потом сам себя всю жизнь ненавидеть будешь».

Но почему-то он все никак не мог заставить себя встать. Если решил — надо делать быстро, пока Жеке не пришло в голову какой-нибудь общий сбор учинить или еще что. Тогда уж не до подвигов будет.

Как он, оказывается, тяжел, этот первый шаг в никуда…

«Ну, почему, почему в книгах все так просто!»

В рабочей зоне было пусто и спокойно. Карминовым глазком пульсировал аварийный сигнал, мерцала водная гладь бассейна, бросая на стены холодные голубые блики, В углу снулой рыбиной покачивался скутер.

«Помудрю со своим аквалангом — и вся недолга. Даже больно не будет, просто засну навсегда…»

Дим стащил со стеллажа акваланг, отсоединил регенератор. В неверном свете аварийки желтые цилиндры баллонов казались темно-рыжими, почти коричневыми. Как машкины волосы…

«Она неплохая девчонка, конечно, только больно неприступная. Одному Жеке в рот и смотрит, ловит каждое слово. Невдомек бедняжке, что нужна она ему, как рыбе зонтик. Он ее сюда притащил только потому, что привык к ней, так и сказал однажды: мне без нее, мол, работается плохо. Ага, как же.

Жека и трубку привез с той же целью — хоть на станции курить и нельзя. Привык. Сидит, строчит отчеты, а люльку эту во рту мусолит. Его б воля, он и стол свой полутонный под воду бы спустил, чтобы все кругом на рабочий кабинет было похоже…