Продавец красок (сборник) - Александр Тарнорудер

– «Delusion[29]». 90104T.

Марио смотрит на меня так, что хмель из головы улетучивается мгновенно.

– А вы опасный человек, Влади Ильич. С вами Третью Мировую можно начинать.

– Марио, вы меня извините, но хватит дурака валять – давайте лучше про ложу.

– «Ложа Профессионалов» призвана защитить таких, как вы.

– От кого?

– От любого, кто захочет вас использовать.

– Мафия?

– Не только. Вы сейчас, не задумавшись ни на секунду, выдали такое, за что любая армия, любая разведка сделает абсолютно все.

– Что значит, все?

– Все – это значит, что ни перед чем не остановится. Не будут препятствием ни законы, ни человеческие жизни.

– Почему?

– Опять не хотите чуть-чуть задуматься? «Delusion». Покрасить такой краской вашего благословения самолет, и он может стать невидимым для радаров и без всяких высоких технологий.

– И ничего, что будет фиолетовым отдавать?

Марио снова пропускает мою иронию мимо ущей:

– «Golden rain», «Alpine echo», «Infant smile». Все ваши рекомендации чудесно сработали, просто замечательно. Не находите? «Alpine echo» даже не у вас купили. Так почему же не годится «Delusion»? Еще более элегантно, чем прежде. Снимаю свою черную шляпу вместе с пальто.

– Вы не сказали, зачем вы вырядились под хасида?

– Не под хасида, впрочем, это не важно. Что бы вы ответили, если бы кто-нибудь спросил вас о том, кто заходил к вам в отдел?

– Дос какой-то.

– Вы бы меня опознали потом?

– Вряд ли.

– Вот для этого и вырядился, простая предосторожность, да и не полезет никто, не заподозрят, не обратят внимания на какого-то доса. Я ведь заходил к вам в отдел несколько дней назад, не помните?

– Нет, не припомню.

– Видите.

– Ну, хорошо, а чем это ложа может мне помочь?

– Прежде всего, предупредить, чтобы вы были осторожны.

– Людей не убивал, да?

– Ложу это не интересует, это на вашей совести, а не Ложи.

– Ложе абсолютно все равно, буду ли я помогать бедным или убивать их? Так получается?

– Именно так.

– Звучит довольно дико.

– Почему?

– Ну, существует же мораль, заповеди, в конце концов.

– Влади Ильич, не смешите мои тапочки, как говорят в Одессе. Вы марксистско-ленинскую этику в институте проходили? Что там написано большими буквами, а? «Все этично, что идет на пользу большевикам». А то, что большевикам на пользу не идет – преследуется по революционному закону. И остальной мир от них почти ничем не отличается, только маскируется лучше.

– Все-таки, какая связь с Ложей?

– Профессионалы – никакие не супермены, а обычные люди. Вы ведь не Джеймс Бонд?

– Да не похож.

– Вот-вот, вы также и не Гарри Поттер, чтобы фехтовать на волшебных палочках. Но профессионалы могут больше, чем простые люди. И их очень легко использовать в разных целях, неважно каких: добрых или злых. Их сила, направленная определенным образом, может изменить мир, но, как правило, эти люди не способны себя защитить. Ложа призвана их защитить.

– От кого?

– От мафии, от государств, разведок, сект, церкви…

– Все в одну кучу? А если я, скажем, захочу послужить своей стране?

– Пожалуйста, только последствия такого шага могут быть для вас непредсказуемыми.

– Почему?

– Если придете сами, то сто против одного, что вам не поверят и посадят в психушку. А если вас кто-нибудь вычислит, как я, например, то вы запросто можете исчезнуть.

– Хм…

– Все спецслужбы интересуются паранормальными явлениями, и эти отделы одни из самых засекреченных.

– Марио, вы действительно думаете, что я могу на что-то влиять?

– Я уверен в этом.

– Почему? Ведь могут же быть совпадения… В голове не укладывается.

– Влади, я проверял выходящих от вас покупателей – краска несет в себе заряд, это факт.

– Вы сами только что говорили совершенно другое про факты.

– Я вас проверял, есть способы.

– Какие, если не секрет?

– Я был, то есть, я и сейчас являюсь довольно хорошим лозоходцем. В Ложе придумали мне специальную рамку, которая реагирует на паранормальные объекты, конечно, только в моих руках. Если кто-то другой возьмет ее в руки, то ничего не будет, из чистой предосторожности.

– И Ложу действительно не интересует, как именно я намерен использовать свои возможности?

– Действительно нет. Вам будет предоставлена любая помощь вне зависимости от того, убиваете ли вы людей или лечите. Забыли: ваш личный счет тринадцать – шесть.

Смотрю на Марио недоверчиво:

– И все свои заключения вы сделали на основе того, что… э… участники были моими клиентами?

– Рамка, Влади Ильич, рамка, как правило, не врет. И, поверьте моему слову, – ваш счет считается весьма и весьма положительным… На одного мерзавца у вас двое хороших людей. Бывает и наоборот, и еще намного хуже.

– И я могу решать, кто мерзавец?

– Можете, Влади. Почему бы и нет – вы не хуже других.

– То есть как?

– Да так. Мы все время встречаем людей и решаем для себя: мерзавец он или приличный человек. Только последствия вашего решения имеют несколько большее значение для означенной личности.

– И она-таки может умереть?

– Сколько вашей душе угодно!

– И вы можете объяснить, как это происходит?

– Я же говорил: никто не знает.

– Но у вас есть гипотеза?

– Эк вы загнули… Ну, есть, конечно. Я думаю, что все дело ввероятности. Вы просто очень сильно повышаете вероятность какого-либо события. Выигрыша в лотерею, несчастного случая, других происшествий.

– Зачатия, например?

– С формальной точки зрения, это тоже лишь событие с определенной вероятностью. Улавливаете?

– В голове не укладывается. И еще вопрос: Ложа же может действовать в своих целях?

– Использовать вас?

– Да.

– Только если вы выразите желание.

– Но кто все-таки определяет добро или зло?

– А вы сами, Влади Ильич! Вы что, хотите, чтобы кто-то разделил для вас все человечество на светлых и темных, на правых и неправых, на своих и врагов, на добрых и злых? Нет, дорогой мой, вы сами будете это делать. Постоянно, каждый день. И вы будете помнить, что от вас может зависеть жизнь и смерть. И вы не будете знать, какая судьба настигнет вашего клиента. Вы можете изо всех сил притворяться, но искреннее подспудное ваше мнение вынесет приговор независимо от вашего сознания. Хотите вы этого или нет.

– А если не хочу?

– Очень просто: не продавайте краски.

– Но ведь должен же я как-то зарабатывать?

– Идите в сторожа.

– Был уже…

– Так не жалуйтесь.

Я замолкаю. Странный у нас какой-то разговор получается: с одной стороны, я не склонен верить ни одному его слову; с другой – сбить Марио с толку невозможно, у него на любое мое возражение готов ответ. И, должен сознаться, его доводы не лишены логики. Странной такой логики, но в какие-то моменты я ловлю себя на том, что он меня убеждает, и я готов ему поверить.

– Марио, а почему я должен вам верить, что вы из какой-то там Ложи Профессионалов? Вы с тем же успехом можете быть из мафии или из спецслужб.

– Чуть-чуть подумайте, Влади. Если бы ваши подозрения имели под собой почву, то не сидели бы мы в ресторане и не беседовали, как два приятеля, а схватили бы вас на улице и притащили в какой-нибудь грязный подвал, где прежде всего избили бы до полусмерти.

– Зачем же бить, если я нужен живой.

– Я же сказал «до полусмерти». Это прием такой – сломать человека с самого начала. А задача Ложи, как раз наоборот, вам помочь.

– И какой у Ложи интерес мне помогать?

– А вот когда вы, Влади Ильич, с Ложей познакомитесь, если захотите, конечно, тогда вы и поймете.

И опять, несмотря на все сопротивление организма, накатывает какое-то странное ощущение, что Марио не шутит, что все его слова – правда. Верю ли я в раздвоение личности? Хороший вопрос. Скорее всего – не верю, но я физически чувствую это раздвоение.

– Я могу взять вашу папку и с ней ознакомиться?

– Да, конечно, пожалуйста! Только папка эта – ваша, а не моя. – Марио делает универсальный знак официанту, показывая, что он просит счет. – Обратите внимание, Влади Ильич, на совсем курьезные события: самолет падает на крышу дома, две машины сталкиваются посреди ночи на пустой дороге. Посмотрите на досуге.

– Вы дадите мне свой телефон? Я смогу с вами связаться?

– Извините, нет. В этом нет ничего личного, лишь правила конспирации.

– В шпионов играем?

– Поверьте, нет. Так будет лучше, прежде всего для вас. Я свяжусь с вами сам.

– Спасибо за обед… или ужин, – я замечаю, что на улице успело стемнеть.

– Представьте, Влади, – говорит он напоследок, – вы пришли на работу в плохом расположении духа: с похмелья, или с женой поругались, и подходит к вам клиент, до которого вам совсем нет дела, и раздражается, что вы не хотите уделить ему внимание. Запомните, вы с легкостью можете его убить.

2. Инна

Практикуемый у нас в трудовых коллективах «день сплочения» – странное мероприятие. Даже название на русский язык трудно перевести: то ли смычка, то ли случка. В конце концов, вспомнив, что пролетарии всех стран должны объединяться, приходим к выводу, что это переводится как «междусобойчик». Заключается он в том, что с утра нас забирает автобус и вместе со всеми работниками лабораторий везет на гору Кармель, где нас ждет гид, чтобы повести гулять на маршрут среди низкорослых средиземноморских дубов. Дубы здесь мелковаты и совсем не под стать русским раскидистым великанам, вошедшим в мировую классику с легкой руки Льва Николаевича, и попавшим с чьей-то нелегкой руки в школьный курс литературы, где про них заучивают наизусть. Коллективная память принимается громко цитировать вслух зазубренные навечно отрывки. Кажется, нам придется карабкаться вверх. Меня такая перспектива не особенно пугает, а вот подруги мои заметно приуныли. Но на вершину горы, ко всеобщей радости, нас везут на джипах. Гид рассказывает о местной фауне и флоре, сыпет названиями цветов и деревьев, которые в памяти не удерживаются.