Даль весенняя - Евгений Павлович Молостов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мир снова полон красоты и света.
Нарядные летают мотыльки.
И на лужайках озорные дети
Плетут из одуванчиков венки.
А вечером я выйду на аллею.
Навстречу мне, как барышня, — луна.
Я буду снова любоваться ею
И от любви хмелеть, как от вина.
Пусть впереди тяжелая дорога.
Не зная ни покоя и ни сна,
Гляжу вокруг и призываю Бога,
Чтоб не была последнею она.
Коррида
Жизнь, как коррида, –
Смертный бой.
Я в ожиданьи боя.
Кому-то нужен был покой,
Но я не знал покоя.
Как будто бы тореадор,
Всю жизнь с быками дрался.
Сам удивляюсь до сих пор,
Как я живым остался.
«Дождь прошел. Распускаются вишни…»
Дождь прошел. Распускаются вишни.
На листочках дрожащий хрусталь.
Воздух стал и прозрачней, и чище,
Посвежела весенняя даль.
Потеплело вокруг, и ликует
Наш цветами увенчанный сад.
Где-то горлица тихо воркует,
Отовсюду плывет аромат.
Ручеек вдоль оврага резвится
И поет дифирамбы весне.
А по небу без устали мчится
Царь Вселенной на рыжем коне.
Осеннее
Ласково шепчется с речкой осока.
Воздух прозрачен, и тихо окрест.
Гуси, на юг улетая далекий,
Крикнули мне «до свиданья» с небес.
Вспыхнула роща пожаром багряным.
Песню отпела высокая рожь.
Голову кружит мне, словно я пьяный.
Душу тревожит. С чего? Не поймешь.
Словно безумный куда-то все рвешься,
Изо дня в день по земле колеся.
А обернешься и диву даешься –
Дел еще много, а жизнь почти вся.
Красками осени день разукрашен,
Тянется клин над сторонкой лесной.
Мне на прощание крыльями машет,
Чтоб его вновь ожидал я весной.
Сергею Есенину
Ты юношей начал душою терзаться
И бремя раздумий нести,
Чтоб лире своей безраздельно отдаться,
Ей в жертву себя принести.
Твой разум был к истине волен стремиться,
С любовью мечтать и искать.
Дремавшие души в родную столицу
Шел словом живым пробуждать.
С своим добродушным, улыбчивым взглядом,
Вперед устремляя шаги.
С тобою не только друзья были рядом –
Еще и, к несчастью, враги.
Успехи твои их ужасно бесили.
Они не умели любить.
Нашли лишь, от зависти и от бессилья,
Единственный выход — убить.
И смерть твою трусы решили ускорить.
А ты же — сжимая кулак,
Чтоб нервы больные свои успокоить,
Ходил «причащаться» в кабак.
Порою был пьяным. Но мыслил ты ясно.
Душа пребывала в крови.
Любя свою родину нежно и страстно,
Ты людям пел песню любви.
Но песня осталась твоя недопетой,
А дверь незакрытой в кабак…
У нас на Руси убивают поэтов,
Как будто бродячих собак.
«Всю жизнь мы истину искали…»
Всю жизнь мы истину искали.
За правду до сих пор стоим.
А нас ругают (и ругали).
Давай их, милая, простим.
Ни зло, ни ложь не обойдешь.
И мы понять должны с тобою,
Что краше жизнь не проживешь,
Чем предначертано судьбою.
«Я не люблю, когда ты хмуришься…»
Я не люблю, когда ты хмуришься
И на лице твоем укор,
Когда ты с кем-нибудь на улице
Ведешь сердитый разговор.
Или когда идешь, унылая,
Как подневольная, к венцу.
Ты улыбайся чаще, милая,
Тебе улыбка так к лицу!
На реченьке не видно донышка,
Ее покрыл декабрьский лед.
Твоя улыбка мне, как солнышко,
Как первой ласточки прилет.
Молитва
Прости меня, мой Царь Небесный,
За ночи грешные и дни,
За плод, вкушенный мной, запретный.
От вражьих козней сохрани.
Избавь от всяких искушений,
Напрасной смерти, бед, скорбей,
Предательства и унижений,
И от навета злых людей.
От восхвалений лицемеров.
И, чтоб не сбился я с пути,
Дай мне любовь, надежду, веру,
Слепую душу просвети.
Со воздыханием, слезами
Прошу я: «В смертный час меня
Избавь от страшных испытаний,
Мытарств и вечного огня».
Старому вдовцу
Жена его ушла в небытие,
А он глядит на карточки ее.
Перебирает книги и белье
И вспоминает прошлое житье.
Своей семьей живут отдельно дети.
Он любит их всего сильней на свете.
Особенно любимы им внучата,
Крикливые, как малые галчата.
Но не идут к нему ни дети и ни внуки –
Знать, не доходят до него их руки.
Мелькают каждый день чужие лица.
И не с кем ему словом поделиться.
Друзей уж нету. Он в огромном мире
Грустит один в трехкомнатной квартире.
Марш «моржей»
Мы любим жизнь, мы любим вольный свет.
Уверены — грядущее за нами.
Мы будем жить не меньше сотни лет!
Для этого и стали мы «моржами».
Припев: Встречая бодро утренний рассвет,
Мы не боимся ни жары, ни холода.
И сколько б не исполнилось нам лет,
Наш ясен ум и сердце наше молодо!
Купаемся трескучею зимой.
В закалке-тренировке наша сила.
Мы гимн поем купели ледяной,
Которая нас всех объединила.
Припев: Встречая бодро утренний рассвет,
Мы не боимся ни жары, ни холода.
И сколько б не исполнилось нам лет,
Наш ясен ум и сердце наше молодо!
«Ты критик по своей судьбе…»
Ты критик по своей судьбе.
И нагоняешь столько страху:
Когда стихи несешь тебе –
Как будто бы идешь на плаху.
Несладко, что и говорить.
Но… надо критиков любить.
«Ничего нелепей нету…»
(пародия на стихотворение Игоря Чурдалева)
Ничего нелепей нету,
Если под луной
Кто-то движется по снегу
Рядышком со мной.
Не оглядываясь, прямо
Я бегу, аж взмок.
И шепчу в испуге: «Мама,
Только бы не волк».
Обернулся у кювета –
Прекратился хруст.
Никакого зверя нету,
Наст блестящий пуст.
Нет причины опасаться,
Не грозит беда.
Да откуда ж зверю взяться,
Что за ерунда.
Отдышался еле. Тьфу ты.
Шапка набекрень.
Надо ж так: со зверем спутал
Собственную тень.
Акростих
Мастера-поэты пишут,
Словеса боготворя.
Так меня от этих виршей,
Откровенно говоря,
Что-то тянет на зевоту.
И тоска снедает. Жуть.
Кто бы знал, как мне охота
Уязвить кого-нибудь.
«Мне милый подарил зарю…»
Мне милый подарил зарю,
Закат, луну над морем, звезды.
Ему я как-то говорю:
«Дари, мой друг, пока не поздно!»
Еще он подарил рассвет
И солнце, чтобы было жарко.
Он сможет подарить весь свет,
А
