Солнце Калифорнии - Эмили Маккей

– И кто же остается? – весело спросила ее Сэс.

– Я, ты и мой дорогой внучек. Зато сможем всласть наговориться. Вот уж поболтаем обо всем, – убежденно проговорила Лилиан, чем навела Сэс на мысль, что следует сохранять бдительность и при первой же подходящей возможности ретироваться.

Она-то хорошо знала, чем обычно заканчиваются милые посиделки с Лилиан: полной опустошенностью и таким чувством, что из тебя калеными клещами вынули все, даже самые сокровенные мысли и переживания. А на данном этапе жизни Сэс не могла этого допустить. У нее появились тайны, которых она ни перед кем не хотела бы раскрывать.

– Помню, когда была маленькой, вы постоянно устраивали подобные ужины для своих. Мне тогда каждое такое событие представлялось подлинным торжеством роскоши и вкуса. Все неизменно приходили такими нарядными, стол сервировали в высшей степени элегантно, подавали все только самое лучшее, и разговоры велись чрезвычайно умные. Для ребенка наблюдать такое было лучшей школой светской учтивости.

– Сейчас подобные события случаются гораздо реже. Во-первых, я уже не так молода и энергична. Предпочитаю экономить не столько деньги, сколько собственные силы на действительно важные вещи. Да и дети все чаще стали выбирать досуг вне дома, а вслед за ними и внуки. То, что Джек сейчас здесь, объясняется лишь тем, что я его об этом попросила. Обычно и он находит себе дела поинтереснее, нежели развлекать свою старую бабушку, – поделилась с гостьей Лилиан Кольбер.

С какой бы непринужденностью эта дама ни вела разговор, и даже если могло показаться, что она упоминает о чем-либо лишь к слову, что называется, невзначай, Сэс Кэссиди по собственному опыту знала, что это только удачная иллюзия непосредственности. На самом деле следует крайне внимательно относиться к словам мадам Кольбер, потому что она говорит лишь то, что должно быть озвучено в силу каких-то причин. Она сознательно выстраивает разговор таким образом, чтобы затронуть мимоходом те или иные цели, либо для того, чтобы проследить реакцию на свои слова, либо для того, чтобы дать собеседнику информацию для размышления. И уже от собеседника, его опыта и сообразительности будет зависеть, как он воспользуется этой информацией.

В данный момент Сэс просто старалась ничего не упустить и не сболтнуть лишнего, чтобы после в спокойной обстановке осмыслить свой визит к пожилой влиятельной даме, от которой зависит судьба ее кинопроекта. Однако все эти тактические нюансы вовсе не отменяли глубоких и сердечных отношений, которые изначально сложились между крестной и крестницей.

– До меня дошли сведения, что некая начинающая сценаристка, – шутливо заговорила Лилиан, – считает мое отношение к всемирной истории двадцатого века обывательским.

Сказав это, она очень доброжелательно улыбнулась своей крестной дочери.

Сэс не считала нужным лукавить, когда дело касалось профессиональных отношений.

– Догадываюсь, – отозвалась она, – от кого у вас такие сведения. Но должна заметить, что я никого не уполномочивала трактовать свое отношение к чему бы то ни было. То, что я начинающий сценарист, меня еще никак не характеризует. Были случаи, когда премией «Оскар» награждали начинающих авторов.

– Согласна… Но эту премию я больше ценю за ее знаменательные курьезы, нежели за безупречный вкус голосующих академиков, – мастерски замяла тему сценарных дебютов Лилиан и продолжила свою линию: – Ты, я вижу, настроена на откровенный разговор, дорогая. Что же, я полностью поддерживаю это начинание. Ты можешь смело выложить передо мной все свои карты! – объявила она, но ведь именно этого Сэс и не хотела, по крайней мере до поры до времени.

Беседа с Лилиан Кольбер походила на экстремальный спорт, на слалом или серфинг.

– А выкладывать пока нечего, – вяло отозвалась Сэс, потягивая аперитив. – Вы видели мой первоначальный сценарий. Я сейчас занята тем, что изучаю ваши правки. Поговорим, когда я представлю вам сюжет фильма в его окончательном виде.

– Надеюсь, Джек тебе сказал, что время ограничено, – заметила хозяйка дома.

– Уверена, что тот же самый Джек передал вам большую часть нашего разговора с множеством вытекающих друг из друга реплик, как, например, то, что я связана по рукам и ногам материнством, – улыбнулась Сэс, все еще надеясь поймать старую лису на игре.

Но Лилиан лишь невозмутимо ответила:

– С чем тебя, дорогая, сердечно поздравляю. Мне не хотелось заговаривать об этом первой. Хотя я была чрезвычайно удивлена, когда Джек сообщил, что у тебя растет сынишка Тео. Ведь ты моя крестница и, если бы хотела, давно бы поставила меня в известность о своей беременности или о рождении малыша. Но я уважаю твое молчание. Уверена, у тебя были для этого причины, – бодро проговорила Лилиан.

Сэс благодарно кивнула ей в ответ. Произнести что-то в этой ситуации означало пуститься в оправдания. А извиняться за свою жизнь перед кем бы то ни было она считала непозволительным.

– Ты всегда можешь рассчитывать на меня, дорогая Шерил, – серьезно сказала мадам Кольбер.

– Я знаю. И очень благодарна вам за это, Лилиан, – официально отозвалась Сэс.

– Мне бы хотелось познакомиться с твоим сынишкой, – заметно смягчилась пожилая дама. – Для меня твои дети, милая крестница, этот те же правнуки.

– Хорошо, Лилиан. У вас будет возможность увидеться с Тео, – кивнула Сэс, которой оставалось лишь поражаться тому, как всегда близко оказывалась к истине эта старая, умудренная жизненным опытом женщина. – Если хотите, как-нибудь я возьму его с собой.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Во время ужина они втроем беседовали о чем угодно, только не о делах. Так пожелала Лилиан. А также обо всем, но только не о жизни Сэс вне стен особняка Хадсонов. Могло сложиться впечатление, что мадам Кольбер совершенно безразлично, что происходило в судьбе ее крестницы все те три года, что они не виделись.

И только перед самым десертом она вдруг заявила:

– А зачем тебе разрываться между домом в Санта-Барбаре и Голливудом, дорогая? Перебирайся к нам.

– То есть как это – к вам? – недоуменно пробормотала Шерил, уставившись на Лилиан.

– Легко! Как в старые добрые времена. Что ж тут такого?

– Но… теперь-то все иначе, Лилиан, – серьезно заговорила Сэс. – Я не одна. У меня собственная семья, свой дом.

– И что же? Я же не настаиваю на том, чтобы ты поселилась у нас. Это лишь временная мера, но именно она позволит тебе безболезненно совмещать материнство с работой, – рассудила пожилая женщина.

– Удобно ли это?

– Что ты ломаешься? Сэс, которую я знала прежде, говорила либо «да», либо «нет» без всяких экивоков. Тем более что предложение последовало от меня самой. Тебе даже ничего не придется делать. Джек позаботится обо всем. Не так ли, Джек?!