Войны будущего. От ракеты «Сармат» до виртуального противостояния - Виталий Поликарпов

Для достижения этой цели Америка способна развязать так называемую трансформационную войну, сущность которой дана в книге известного западного ученого В. Смила «Глобальные катастрофы и тренды: Следующие 50 лет», – это крупномасштабные войны, уносящие жизни более миллиона представителей противоборствующих сторон и гражданского населения, ключевым критерием которых являются последствия в виде долгосрочных изменений курса мировой истории[76]. Список этих трансформационных войн включает в себя Наполеоновские войны (1896–1815 гг.); восстание тайпинов (1851–1864 гг.), в котором погибло около 20 млн. человек и которое подорвало власть правящей династии Цин и на ближайшие 100 лет спутало планы Запада относительно подчинения Китая; гражданская война в США (1861–1865 гг.), открывшая стране путь к быстрому достижению глобального экономического первенства; Первая мировая война (1914–1918 гг.), которая закончилась возникновением Советского Союза и вывела США на арену мировой политики; Вторая мировая война (1939–1945 гг.), радикально изменившая мировой порядок и наложившая отпечаток на весь XX век. «Даже довольно ограниченный список трансформационных войн включает примерно 42 года военных действий за два столетия с общим числом жертв, по умеренным оценкам, около 95 млн человек (примерно 17 млн. на каждый конфликт). Средняя периодичность подобных конфликтов составляет примерно 35 лет, а вероятность возникновения в ближайшие 50 лет – около 20 %»[77].

В свое время анализ вероятности военных конфликтов в будущем показал, что войны во многом похожи на случайные катастрофы, на те же землетрясения: «Самое важное открытие, касающееся вероятности военных конфликтов в будущем, сделано Ричардсоном (Richardson 1960) в процессе изучения причин, вызывающих войны. Он пришел к выводу, что войны во многом подобны случайным катастрофам, точное время и место которых мы не в состоянии предсказать, но вероятность возникновения которых мы должны учитывать»[78]. Во всяком случае, вероятность возникновения новой трансформационной войны на 1–2 порядка выше глобальных природных катастроф.

Существуют риски трансформационной войны, которые связаны с пугающей возможностью, присущей холодной войне. Эта возможность не исключена и сейчас, так как она обусловлена стремлением Америки сохранить свое доминирующее положение в мире. Потери в ходе полномасштабной войне между сверхдержавами вместе с долгосрочными последствиями оценивались в сотни миллионов человек. Даже один-единственный просчет мог оказаться смертельным: запуск ракет с боеголовками средней мощности с одной российской подводной лодки привел бы к практически мгновенной гибели 6,8 млн. человек в восьми городах США и подверг миллионы других потенциально смертельному излучению[79]. Сейчас Америка весьма близка к совершению такой фатальной ошибки, поддерживая Украину в условиях глобального кризиса, что может привести к исчезновению цивилизации.

Ведь мировая система вошла в фазу нелинейного развития, когда даже небольшие изменения способны вызвать колоссальные последствия, примером чего являются ситуация с рынком нефти или рублем, обусловленные незначительными изменениями фундаментальных факторов. В этом смысле и гражданская война на Украине имеет совершенно очевидный нелинейный характер. Красноречивой является оценка действий России в Крыму, данная американскими генералами в их концепции «Победа в сложном мире»: «Россия развернула и сосредоточила дипломатические, информационные, военные и экономические усилия, чтобы провести то, что некоторые эксперты называют нелинейными операциями»[80]. Это в примитивных, линейных войнах происходило столкновение двух сторон, тогда как на Украине столкнулись четыре коалиции, что характерно для нелинейных военных операций. Нежелание России вводить военные силы на Юго-Восток Украины, прямо вмешиваться в конфликт не укладывается в классические представления о войне, однако оно вполне соответствует нелинейному подходу к войне. «Не вдаваясь в математические тонкости, отметим, – подчеркивает П. Быков, – что существуют такие процессы в борьбе двух «популяций», когда побеждает вовсе не та, которая на старте имела более сильные позиции и к тому же действовала более агрессивно, но, напротив, побеждает изначально более слабая и более гибкая сторона»[81]. В данном случае «адекватной реальности оказывается одно из знаменитых китайских изречений, согласно которому «слабое побеждает сильное».

Победа слабого обусловлена издержками тотального доминирования (избыточно мощная пропаганда, экономические потери, отвращение к творимому насилию), что позволяет слабой стороне медленно, но верно брать верх (достаточно привести пример массового бегства мужчин за границу из-за объявленной украинскими властями четвертой волны мобилизации). Такого рода механизмы применяются для осуществления цветных революций, чей успех предполагает жесткую реакцию властей, в ответ на которую мобилизуется протестный потенциал. В настоящее время Запад стремится осуществить смену цивилизационной парадигмы посредством механизмов информационной войны. Среди этих механизмов и «цветные революции», и «революции социальных сетей» 2.0, однако ключевым механизмом осуществляемой глобальной трансформации выступает Интернет и сетевые технологии: Интернет – и как инструмент, и как среда – формирует особый тип современного человека и влияет на его мировосприятие. Инфантильная идея переноса «сетевых правил игры» в реальную жизнь и политику – важнейшая часть новой протестной культуры»[82]. Речь идет о войне цивилизационных моделей с претензией Америки на господство её цивилизационной модели, которая уже является неадекватной новым вызовам мировой цивилизации. Если в этой войне цивилизационных моделей будет использован эффект-Google (пользователи Интернета в значительной мере теряют свою способность запоминать события, о чем речь будет идти ниже), то все это может привести к гибели рода Homo sapience.

Поэтому страны Не-Запада эффективно используют технологии и механизмы нелинейного противодействия «цветным революциям» и «революциям социальных сетей», инициированных Америкой. Примером успешного противодействия этому механизму цветной революции является рассеивание протестов в Гонконге не путем централизованного воздействия, а посредством внешне не впечатляющих контрпротестов и точечного воздействия на протестующих со стороны недовольных горожан возникшими неудобствами. «В общем, есть все основания считать, что при планировании и анализе политики в отношении Украины российская сторона использовала подобные нелинейные методы моделирования и прогнозирования. Опять же в качестве косвенного подтверждения можно привести ссылку на выступление на III Московской конференции по международной безопасности начальника Главного разведывательного управления Генштаба генерал-лейтенанта Игоря Сергуна, где он ссылался на результаты математического моделирования развития ситуации в Афганистане после вывода из этой страны международных сил»[83].

Мировые игроки начинают все чаще активно применять методы нелинейного воздействия на процессы в политике и экономике, что вытекает из хаотической, неустойчивой ситуации в мире. В этом смысле является значимой статья в британской газете The Guardian, в которой приводится высказывание бывшего директора хедж-фонда Сороса Роберта Джонсона на форуме в Давосе: «Менеджеры хедж-фондов по всему миру покупают фермы в удаленных странах типа Новой Зеландии, так как считают, что им потребуется бегство»[84]. Это связано с тем, что общества способны терпеть социальное неравенство, пока их собственный доход достаточно высок и их дети имеют шанс использовать социальные лифты для карьеры. Однако сейчас сложилась такая ситуация, когда значительно растут разрывы в социальной системе из-за мотивации менеджеров, усиливающих этот процесс. Следует иметь в виду, что данный процесс в качестве фатального разрыва может привести к уничтожению и отдельных людей, и целых социумов, что превосходит обычные природные катастрофы. «Пытаясь оценить вероятности периодических природных катастроф и эпидемических заболеваний, необходимо помнить, что исторические данные однозначно свидетельствуют: все эти события, даже вместе взятые, не унесли столько жизней и не изменили в такой степени ход мировой истории, как предумышленные фатальные разрывы, которые Родс назвал рукотворной смертью – единственной масштабной причиной противоестественного конца человеческой жизни в XX веке»[85]. То, что делает современная мировая финансовая элита – это и есть предумышленные фатальные разрывы, ведущие к рукотворной смерти целых социумов.