Ванька (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вань, — я проводнику своему в дебри лесные решил пару вопросов задать.
Тот, как и не слышит. Головы даже не повернул, сучёнок. Довёл посылку до адресатов и умыл руки.
Старуха-то какова? Отправила меня непонятно куда и зачем, а ещё и как могла поклажей нагрузила. Пусть де помучается Ванька Жуков напоследок. Пользу принесёт…
Мадам…
Я даже сплюнул, хотя раньше в подобном бескультурье не был замечен. Ну, всё когда-то в первый раз бывает.
Тут дымком откуда-то потянуло. Кроме дымка, ещё чем-то и съестным. Как будто мясное что-то на огне готовят. Вкусное-превкусное.
У меня даже настроение поднялось. Похоже, не балуются тут человечинкой! Нормальную еду едят…
Глава 14
Глава 14 Бритый
— Что, только унюхал?
Мужик с пестерём удостоил меня поворота своей головы.
Как он заметил, что я дым почуял? Глаза у него на затылке?
Кстати, сказано это было доброжелательно.
Нормальный мужик. А я его уже в людоеды записал. Напридумывал себе всякого-разного. Что кожу в живом виде с меня сдерут, на части раздербанят…
— Уже с пол версты дымком попахивает…
Непонятно зачем он такое сказал. Молчал-молчал, а сейчас его как прорвало…
Довольно быстро, часов у меня нет, за сколько по времени — не скажу, мы все на полянку вышли. Там три шалаша стояло, народ присутствовал.
Все к нам головы повернули. Опять же меня рассматривать принялись. Дался им я, вон, пусть на внучка Ваньку смотрят.
Ванька же сразу к одному из находящихся на полянке направился. Он как-то из всех тут выделялся. Остальные — как встретившие нас. Ну, кто чуть повыше, кто — пониже, но все такие крепкие, бородатые.
Этот — тут как белая ворона. Вернее — чёрная. Рубашка только у него белая, жилетка, пиджак, брюки — чёрные. Хорошо, хоть в сапогах, а не в лаковых штиблетах. Часовая цепочка желтого металла через пузо…
Лицо. Совсем другое, бритое. Оно мне как-то инстинктивно не понравилось. Черты заостренные, сам бледный. Как вампир какой-то. Щеки провалились, а на них неестественный румянец. Почти как свёклой их натерли. Не сильно, чуть-чуть. Глаза блестят, но не по-хорошему. Сам худой, одежда на нём болтается. Похудел, видно не так давно — не успел костюм сменить, да и где это в лесу сделать.
Видно, что холодно ему. Поверх костюма тёплый полушубок накинут. Он его за полы запахнутым держал, а как внучка бабкиного Ваньку увидел, поманил того рукой, вот полы и разошлись — костюм и цепочку я увидел.
Ванька не успел к бритому и пары шагов сделать, как того кашель скрутил. Кашлял он и кашлял, остановиться не мог. Кашель, причем, не сухой, с брызгами мокроты.
Я даже шаг назад сделал. Не хватало мне ещё такой гадости.
Пропедевтику мы уже прошли. Такие лица нам на плакатах показывали. Тут сильно гадать не надо — туберкулез. Причём, уже кавернозный. Кашель-то у бритого не сухой.
Сейчас бритый прокашляется и ему станет легче.
Прокашлялся. Платочек из кармана достал. Сейчас, посмотрим…
Вытер рот. Точно! На белом красненькое мелькнуло!
Кровохаркание. Крови не много. Вот если каверна порвётся, то и фонтан крови может быть…
Как-то мне надо от этого туберкулезника подальше держаться…
Во, недавно здесь, а уже повидал настоящего чахоточника.
А Ванька, хоть и внук знахарки — не ухом, не рылом. Нисколько не бережется. Плохая бабка Егоровна знахарка. Про такое-то могла бы внучку и сказать.
Бритый несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул. Опять Ваньку к себе поманил.
Так. Он ещё и глуховат. Говорит громко. Сам-то думает, что тихо, а на пол леса орёт.
Ванька ему доложился. Туберкулезник морду скривил. Так не больно красавец, а тут стал вообще на страхолюда похож.
— Что? Это всё? Продукты и этот!
Чахоточный на меня пальцем указал. Хоть и в костюме, а манеры у него ни в Красную Армию.
Внучок опять что-то вякнул. Я не расслышал.
— Землянки для нас будет копать? Что, Мадам одурела? Нам тут, что, зиму сидеть? Экс! Экс! Про банк она тебе ничего передать не велела?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Орёт бритый. Думает, что его никто не слышит кроме внучка.
Видно не принёс Ванька про банк нужную информацию…
Тут у меня настроение начало подниматься. Душа просто запела.
Ничего плохого бабушкой Егоровной в отношении меня не планировалось. Буду я здесь бесплатной рабочей силой. Есть меня в мясных пирогах никто не собирается.
Здесь… Где, здесь?
На разбойничий лагерь местечко похоже.
Про банк какой-то бритый говорил.
Понятно, что не вклад он сделать собирается.
Экс, экс… Где-то такое словечко я слышал. Вспомнить никак не могу.
Вот ведь, бабка Ваньки Мадам какой-то оказалась. Причём, туберкулёзник про неё так говорил, как про своё руководство. Плохое, ему не нравящееся, но начальство. Так отец про своего главного на кухне разглагольствовал. Поменять был не в силах, а по вечерам, особенно за бутылочкой, хаял.
Дела…
— Лекарство мне принёс?
Внучок даже ростом меньше стал. Руки в стороны развел. Нет, мол у него лекарства…
— Угробить меня, Мадам хочет… Сдохну здесь скоро…
Тут у бритого опять приступ кашля начался. Всего Ваньку он бациллами обрызгал. Заболеет ведь пацан, делать нечего заболеет…
Согнулся даже туберкулезник. Полушубок с него на землю свалился. Сильно, видно, напрягся — тут в лёгком у него каверна и лопнула. Где-то в нехорошем месте. Кровь из рта бритого так и хлынула. Зазевал он, как рыба у лунки, глаза выпучил. Бледнее ещё стал, хотя куда ещё…
Пара бородачей к нему подскочило. Поздно. Чахоточный с ног свалился, а я в стороночку подальше отошел. Попаду ещё под горячую руку. Мало не покажется.
Стою. Закурил. Тут внучок Ванька ко мне подходить начал.
— Стоп машина. Пошёл отсюда.
Зло так я ему выдал.
Знал бы раньше — в лесу оставил. Пусть он со своей вывихнутой ногой ползком домой добирается.
Глава 15
Глава 15 Маузер
Внучок Ванька глаза вытаращил. Я так раньше никогда с ним не разговаривал.
— Ты, это, чо?
Стоит, глазами хлопает. Сама простота и невинность.
— Да ничего.
Нет у меня никакого желания с ним беседовать. Привёл меня в рабство. Если я правильно понял, придётся мне сейчас тут с утра до вечера махтулить — землянки лесным мужикам рыть.
Что такое землянка, я представляю. Вернее, в кино про войну видел. Это мне придётся ямы копать, потом — не знаю, как правильно называется, брёвнами их накрывать, внутри тоже должны стены из дерева быть…
Сами бородачи, понятное дело, таким руки не хотят пачкать, вот и прислала им Мадам подарочек. В бумажку завернутый и ленточкой перевязанный.
Сдохну я тут от такой жизни, ой сдохну…
Стою, курю. Никто меня не одергивает. Лесные жители другим заняты. Окружили умирающего и смотрят, как он концы отдает. Вот такое сейчас у них развлечение.
Внучок Ванька около меня потоптался и отошел. Ну, и правильно. Меньше народу — больше кислороду. Тут, правда, его на всех хватает. Воздух в лесу чистый, вкусный. Однако, чахоточному не помог.
Только про туберкулезника вспомнил, как на поляне загомонили. Всё, не стало бритого в костюме.
Собравшиеся вокруг него стали расходиться. Кончилось представление. Клоун остался. В мёртвом виде.
— Эй!
Меня что ли зовут?
— Эй!
Точно, меня.
Подхожу. Тут я никто и звать меня никак. Посылка. От Мадам.
— Похоронить этого надо.
Бородач, что пестерь нёс, мне распоряжение отдает и на чахоточника показывает.
— Заразный он…
Говорю осторожно. Всем своим видом показываю, что не рад такому делу.
— Знамо дело. Вот иди и закопай.
Возражать бесполезно. Всё равно исполнять придётся, а ещё и по ушам надают…
— Где, хоронить-то?