Река - Олег Мельник

Может быть, деньги и правят этим миром, только деньгами управляют лень и жадность. Лень заключается в том, чтобы сесть на шею наивному народу, впрячь людей в орало и весело махать кнутом. А жадность – в нежелании делить с ними взращенный общим усилием хлеб, выманивать их долю под любым предлогом, и культивировать распри и паразитизм в нормальной человеческой среде. Ибо измученные, голодные грузовые волы в конце концов заткнут уши и сбросят надоевших седоков, отдав свои жизни во власть личного ума и возможностей.

У символа бесконечности есть только одна точка соприкосновения, истины, к которой рано или поздно приходит история, и есть два долгих витка заблуждений и обмана, которые раз за разом повторяют свой путь. Никто не в силах этого изменить.

Возле моста Странник увидел Проводника – в руках у него был старый, заржавевший, выщербленный топор. Проводник держал топор над головой, целясь по тугим канатам, связывающим мост и скальную породу. Одна сторона переправы уже безвольно накренилась, лишившись крепящих ее с берегом веревок.

− Стой! − крикнул Странник и рванул вперед, едва успев перехватить древко топора, воспользовавшись секундным замешательством Проводника.

− Отойди, − совсем по-звериному зарычал тот и повернулся к Страннику. Даже вид его теперь снова имел животные, необузданные черты хищника: дикие, целеустремленные глаза, взъерошенная грива на голове. Проводник был напряжен, готов атаковать в любую секунду. − Ты сам видел, к чему приводит эта дорога. Я больше не могу смотреть, как гибнут люди. Давно уже пора было остановить все это.

− Не тебе решать, кому какому пути следовать. Мир богат своими развилками и перекрестками. Дай им возможность самим во всем разобраться.

− Разобраться! − Проводник засмеялся. − Когда эти дураки понимают, что обманулись, становится слишком поздно.

− Каждый должен иметь свое мнение, а до истины еще никто не дорос. Да и не дорастет никогда – у нее слишком огромный масштаб.

− Ты стал еще страннее, чем в молодости, − Проводник разозлился не на шутку, лицо его побагровело. − Ты понимаешь, что эти идеи несут в себе смерть, обман − и ничего больше?! Развилки, перекрестки!.. Пускай уж в мире будет одна тропа, но по ней будут шагать здоровые, адекватные, живые люди!

С последними словами Проводник резко развернулся (руки Странника и дикаря все еще держались за поднятый топор), заставив Странника встать на свое место – спиной к обрыву.

− Ты ведь и сам окажешься в плену безжизненных скал! Ты умрешь здесь от голода! − кричал Странник. – Этот мост уже довольно стар. Придет время – он прогниет и рухнет сам. Не торопи события.

Лицо Проводника на несколько мгновений изменилось: искаженная гримасой обреченности и ярости кожа вдруг разгладилась, в глазах мелькнуло понимание. Страннику показалось, что он сумел все-таки переубедить дикаря, он расслабился и ожидал, что Проводник вот-вот опустит топор.

− Твоя беда в том, − вновь заговорил Странник, − что ты никуда не идешь. Ты зарылся в пещере, и единственное, что тебе осталось совершить – это замуровать вход и сгнить в ней заживо, как Аскет.

− Уйди с дороги! − заорал вдруг Проводник и, что было сил, ударил Странника ногой. От удара старика потянуло назад, однако топор он не выпустил из рук, и Проводник был вынужден разжать свои пальцы. Странник лишился последней опоры, сделал несколько шагов назад, пытаясь найти равновесие, – и рухнул с обрыва.

Казалось, Странник падает целую жизнь. Он не видел, что творилось под ним, внизу, и может быть, поэтому тревожный крик в его сознании о надвигающейся беде не был таким громким, чтобы полностью заполнить мысли и распространить по всему телу парализующий страх. Топор выскользнул и улетел куда-то назад. Странник смотрел, как фигура Проводника на вершине обрыва становится все меньше, как будто берег непонятно от чего вдруг стал расти, будто лифт до самого неба. А затем весь мир превратился в мешанину сил, крутящих Странника в холодной воде, то потопляя, то выбрасывая на поверхность бурной реки. Ему несказанно повезло, что узкая горная речка была отнюдь не мелководной и тем самым уберегла старика от смертельного исхода его падения. Странник лихорадочно заработал руками и ногами, стремясь остаться на плаву. Противостоять стихии было очень трудно: перед Странником то и дело вырастали каменные стены и валуны, и то, что ни один из них не причинил старику значительного ущерба, было настоящим чудом.

Странник был почти в беспамятстве, дезориентирован, ослепший и оглохший от накрывавших его с головой волн, когда третья сила вступила в эту неравную схватку. Что это было – Странник понял далеко не сразу, лишь спустя некоторое время сквозь водную пелену, застлавшую глаза, он отгадал размытые лица. Странник почувствовал под собой твердую поверхность и вцепился в нее мертвой хваткой. Когда же ясность ума и восприятия мира вернулись к Страннику, он обнаружил, что лежит внутри какой-то узкой лодки, свесив ноги за борт. Помимо него в лодке находились еще двое мужчин, сосредоточенно орудующих веслами. Странник кое-как втянул ноги и постарался удобно расположиться, насколько это было возможно – на дне лодки лежали рюкзаки.

− Ну ты даешь, мужик, − крикнул ему тот, что сидел сзади. − Как тебя угораздило?

Странник собрался было что-то ответить, но байдарку закачало на бурунах, и река угостила гребцов порцией ледяной воды. Странник лишь покрепче ухватился за борта лодки окоченевшими пальцами.

Стены берегов становились все ниже. Гребцы решили воспользоваться этим, чтобы сделать остановку, и высадились при первом удобном случае. Пока одежда Странника сушилась у костра, его самого укутали одеялом и всунули в руки чашку горячего чая. С расспросами никто не приставал, да и разговаривать с кем-то Странник был не очень настроен. Мужчины разглядывали карту, обсуждали что-то, оставив старика наедине со своими мыслями. Такие случайные встречи – не редкость в этом мире. Люди могут протянуть руку помощи, могут ограбить или даже убить, но в любом случае захотят узнать твое имя только при условии дальнейшего спутничества.

− Чуть дальше начнутся пороги, − сказал один, обращаясь к Страннику. − На байдарке нам их не преодолеть, так что придется какое-то время двигаться пешком.

− Спасибо за помощь, − прохрипел Странник. − Но дальше я пойду один.

− Мы с другом хотим подняться на вон ту Гору, пойдешь с нами?

Странник отрицательно покачал головой.

− Ну, как знаешь. Помнится, раньше вокруг Горы был целый ажиотаж: куча слухов, историй, люди валили туда толпами. Теперь как-то все улеглось, позабылось.

− Может быть, люди ждут чего-то нового? − предположил Странник.

− Не знаю. Гора уникальна. Другого такого места не существует.

Странник улыбнулся, поднялся на ноги, вернул хозяевам одеяло и принялся натягивать на себя еще сыроватую одежду.

− Спасибо еще раз, − сказал он. − Удачи вам в вашем предприятии.

− Может, подождешь еще немного? Обсохнешь как следует.

− Нет, пора, − с этими словами Странник покинул стоянку гребцов и отдался на волю своих ног.

Он никогда не спрашивал дороги у встречных. Ему неинтересны были шумные караваны и предложения навязчивых гидов. Он сторонился проторенных троп, и не только потому, что именно на них зачастую поджидает путника опасность в виде разбойников. Странник выбирал дикую местность, и мысль о том, что на пути его могут встать опасные животные, обходящие стороной скопления людей, не вселяла того страха, который обычно посещает человека, оказавшегося вдалеке от сородичей. Он не улыбался встречным и не хотел показаться добрым, лишенным агрессивных намерений, потому что в действительности не был обделен добротой. Странник – это имя действительно вело его не туда, куда следует идти нормальному человеку, жаждущего комфорта и беспечности, что зачастую путают со счастьем. Временами случалось, что он доверял свою дорогу неожиданным попутчикам, но она неизменно заканчивалась разочарованием.

Странник не спеша брел по лесной местности. Деревья постепенно раздевались, покрывая золотом землю, воздух пах осенней сыростью и надвигающейся зимой. Над головой галдели стаи перелетных птиц, небо потускнело, наливалось свинцом. Жизнь вокруг начинала засыпать.

Впереди послышался шум воды. Через несколько минут деревья расступились, будто занавес, открыв своему единственному зрителю завораживающую сцену. Странник стоял на берегу широкой, неторопливой Реки. Ее гладь была спокойной, покрытой мелкой рябью. Величественная и массивная королевская стать ее внушала доверие, располагала к себе. Заботливой хозяйкой Река приглашала забыть все тревоги и присесть на скамьях своего пустующего берегового амфитеатра, чтобы любоваться красотой пейзажа или погрузиться в неспешные думы.

На противоположном берегу виднелись усеянные желто-зелеными деревьями горы – холмики по сравнению со своими старшими братьями, стоящими чуть позади, − серыми великанами с белыми снежными прожилками, укрытые тяжелой дымкой. Эти горы напоминали лестницу, ведущую к небесам.