Максим в стране приключений - Юрий Самсонов

Карлик показал дорогу. И Максим, гордый победой, пошел к вершине холма, потом начал спускаться вниз. Навстречу ему двигалась прохладная полоса густого белого тумана. Скоро Максим вошел в туман по пояс, потом скрылся в нем с головой. Он ничего перед собой не видел и нащупывал дорогу ступнями. Ноги у него быстро озябли, руки тоже, но их хоть можно было согреть в карманах. К счастью, спуск скоро кончился. И тут же впереди послышался плеск воды. Максим вышел к берегу быстрой бурливой реки и остановился. Про реку карлик ничего не говорил. Надо переплывать ее или не надо?

– Бульбуль! – позвал Максим.

Карлик не откликался. Он вообще что-то слишком давно молчит. "Не случилось ли с ним чего-нибудь? Максим дотронулся до него, прислушался и услышал тихий, но отчетливый храп. Бульбуль спал, вцепившись цепкими ручонками в Максимов воротник.

"Ладно, – подумал Максим, – пускай спит. Сам как-нибудь найду дорогу. Только – брр! – в воду лезть не хочется!"

Он решил пройти немного вдоль берега: вдруг найдется какая-нибудь лодка или плот. Если не найдется – делать нечего, надо переплывать реку.

И Максим тихонько побрел вниз по течению. Под его ногами поскрипывала влажная береговая галька.

Вдруг ему почудилось, будто позади точно так же поскрипывает галька – словно кто-то крадется следом. Максим остановился, поглядел назад, но в тумане нельзя было бы разглядеть и кончика собственного носа. Скрипа не было слышно тоже. Максим шагнули снова ему почудился скрип где-то позади, еще шагнул – опять услышал скрип.

"Ну так это же эхо!" – решил он наконец и зашагал дальше. А шум воды становился все громче и громче, скоро нельзя было расслышать даже звука своих собственных шагов, так грохотала и ревела вода. Туман чуть просветлел, и Максим увидел водопад. Река, рыча, проваливалась в пропасть. А над водопадом качался мостик – тоненькое деревцо с обрубленными ветками. Раскинув руки, Максим ступил на него.

– Берегись! – пронзительно завизжал, проснувшись, карлик. Он так визжал, что Максим расслышал его голос даже сквозь рев водопада, но остановиться уже не мог. На этом мостике никак нельзя было повернуть назад. Можно было идти только вперед и чем быстрее, тем лучше.

Максим был уже над серединой потока, когда деревцо у него под ногами сильно вздрогнуло раз, другой, потом подломилось и вместе с Максимом, карликом и Еловой Шишкой рухнуло вниз, в воду…

НОЧЬ В ГИБЛОМ ОВРАГЕ

Вода подхватила Максима, накрыла его с головой и швырнула в черный провал. Потом его ударило чем-то в бок так сильно, что он чуть не потерял сознание и нахлебался воды. Он яростно забил руками. Как пробка, выскочил на поверхность и очутился посреди ревущего в темноте водоворота. Крутая волна снова накрыла его с головой, но он уже чувствовал под ногой упругое песчаное дно. И когда вылез на берег, услышал голос карлика:

– Надо было разбудить меня и спросить дорогу, – сказал он сердито. – Дорога в Город Удивительных Чудес идет по берегу, только не вниз по течению, а вверх. Знаешь, куда мы из-за тебя попали? В Гиблый Овраг! Отсюда нет никакого выхода!

Максим промолчал. Что ему еще оставалось делать? А карлик продолжал ворчать:

– Хорошо еще, что я вовремя проснулся и увидел, что хозяин крадется за тобой с топором. Ведь это он подрубил мостик! Еще скажи спасибо, что жив.

– Спасибо, – сказал Максим и принялся выжимать одежду.

Он не видел еще таких оврагов, из которых нельзя было бы выбраться. И здесь тоже найдется выход.

А Бульбуль чуть не плакал.

Максим нашарил в темноте кучу сухой листвы, зарылся в нее по шею, стараясь согреться. Небо между тем все заметнее светлело, туман таял. Близилось утро.

УТРО В ГИБЛОМ ОВРАГЕ

Максим проснулся оттого, что кто-то щекотал ему лицо и шепотом бубнил возле уха:

– Тише! Тише! Лежи, не шевелись!

Максим открыл глаза. Перед ним на корточках сидел карлик Бульбуль и шипел:

– Тише! Тише! Лежи, не шевелись! Там по краю оврага ходит хозяин постоялого двора. Ходит и смотрит. Я нарочно закрыл тебе лицо листьями, чтобы он тебя не увидел. Не шевелись!

Максим опять закрыл глаза и чуть было не задремал снова. Но тут карлик сказал обыкновенным голосом:

– Ушел. Можешь встать.

Максим стряхнул с себя сухие листья, огляделся.

Вокруг поднимались стены оврага. Овраг был глубок, настоящая пропасть. Крутые глинистые стены были чуть наклонены внутрь, так что вскарабкаться по ним без опущенной сверху веревки не было никакой возможности. Беспрерывно ревел водопад, в воздухе висела туча брызг, из которой вырывалась небольшая вспененная бурная речка. Наверное, это она когда-то выкопала Гиблый Овраг и текла тогда во всю его ширину. Может, и теперь она в половодье разливалась и подмывала глинистую стену. Но сейчас речке хватало глубокой узкой канавы, которая извибалась по дну оврага и пропадала с глаз за поворотом стены. Это было ее русло. А берега на всем широком пространстве между стенами оврага заросли частым тальником, кустами шиповника и лопухами. Овраг из-за этого напомнил Максиму запущенный сад. И не какой-нибудь, а очень знакомый, сад бабки Тимофеихи.

– Не гляди, – сказал карлик. – Нет отсюда дороги.

– И тропинки нет?

– И тропинки нет.

– Но река ведь куда-то течет? Для нее-то есть выход?

– Выход есть, но туда лучше не соваться: уходит река в Подземную Пещеру и течет под землей так долго, что плыть по ней можно всю жизнь – так написано в учебнике географии.

– Ну, уж если в учебнике, – сказал Максим, – тогда делать нечего. Попробуем влезть по стене.

– Сумасшедший! Как ты это сделаешь?

– Очень просто! Ты когда-нибудь читал про альпинистов? Нет? Так вот: приготовим колышки, начнем забивать их в стену, как гвозди, чтобы получилась лестница, и по ней…

– Ага! – сказал карлик. – И стук услышит хозяин постоялого двора и донесет Топусу или Тайному Слухачу, а тот отправит сюда Летучих Пузырей, и тогда нам конец. Понял?

– Понял, – сказал Максим. – Что же делать?

И тут они услыхали чей-то громкий хохот. На краю обрыва стоял хозяин постоялого двора. Его красная рожа нестерпимо сияла, ходуном ходил толстый живот. Отерев глаза мохнатыми кулачищами, хозяин сказал:

– Эх, утешили вы меня! Теперь считайте – нет тут человека богаче меня. Две бочки золота! По бочке за каждого! А за что, спрашивается? Такие тощие, невзрачные… Тьфу!

Он отвернулся, поманил кого-то корявым толстым пальцем:

– Эй, старуха! Старуха! Давай-ка сюда!

И к краю оврага подошла его жена. Поглядела вниз и тоже вся засияла, как будто ей удалось зажарить на своей плите что-то необыкновенно вкусное.

– Надо скорее бежать к Топусу, – сказала она. – Как бы кто их у нас не перехватил! Это же целый клад!

– Беги, – сказал хозяин. – Десять тысяч проклятий! Ведь кто-нибудь другой мог увидать их тут и прибежать раньше нас и соврать, что это он заманил их в овраг! Нет, мое от меня не уйдет. Лети со всех ног прямиком к старухе Тимофаус, и пусть лопнут мои глаза, если сегодня же вечером к нам во двор не вкатят бочки золота! А я тут пока постерегу. И никого не подпущу. Живьем сожру!

Он опять громко захохотал. Потом, наклонившись, прошептал что-то хозяйке на ухо. Та быстро закивала головой. Ответила тоже шепотом, повернулась и ушла.

Хозяин уселся на край оврага, свесив вниз волосатые ноги в коротких штанах. Достал из кармана большую бутылку, ловко откупорил ее, морщась, приложился к бутылке раз, другой. Крякнул и заговорил:

– Ну вот, теперь можно и поболтать. Время у нас с вами еще есть. А уходить отсюда все равно нельзя. Я тут при вас, как сторож. Что молчите? Не желаете разговаривать – такие гордые? За человека не считаете? Ладно! Увидим!

Он очень рассердился. Сделал огромный глоток, взболтнул бутылку, посмотрел сквозь нее на солнце. В бутылке, наверное, оставалось еще порядочно.

– Посмотрим, – сказал он, сделав новый глоток, – посмотрим еще, кто из нас человек, а кто – тьфу! Десять тысяч проклятий! В ногах у меня будете ползать!

В горлышке бутылки опять забулькало.

– Молчите, да? Гордые? А чем я хуже вас? Мне, может быть, сам Топус доверяет! Я, может, один знаю такую тайну… тс-с!..

Он погрозил пальцем.

– Тихо! Государственная тайна! Об этом ни один человек не смеет говорить под страхом смертной казни! А я знаю. И не боюсь!

Он огляделся с пьяным гордым видом. Язык у него сильно заплетался.

– Мы ведь друзья, да? Не скромничайте, да ну, какие разговоры! Вы, конечно, против меня что? Тьфу! Но все-таки не проболтайтесь. Топус… он шкуру снимет, коврик сделает… Э, что Топус! Я про него такое знаю! Но вам не скажу!

– Ничего вы не знаете, – крикнул Максим.

– Что?! Нет, знаю!

– Не знаете!

– Знаю!

– Нет!

– Да!

– Ничегошеньки!