Двадцать лет спустя (с половиной) - Ал Райвизхем

Кардинал выпил стакан кофе с лимоном и недовольно поморщился.

- Что вам нужно, что вам угодно, ик-ик, - пробормотал кардинал, тупо уставясь на таракана, евшего черную икру из тарелки на стоявшей на хрустальном письменном столе кардинала. - У-у-у-б-б-бить эту скотину! – сумел выговорить кардинал, указывая на трех тараканов, евших икру из трех тарелок, стоявших на трех хрустальных письменных столах кардинала. Кардинал мигнул, и тараканов стало пять.

Д’Арнатьян, вытащив из кармана ручную версию установки «град», разрядил ее в стол кардинала. Однако он взял слишком высокий прицел и сорок восемь мини-ракет, сорвавшись с сорока восьми направляющих, улетели в окно и подбили вертолет со снайпером на борту, целящимся в кардинала из большого ружья с оптическим прицелом. От взрыва вертолета снайпер дернулся и, умирая, нажал на курок, застрелив повара кардинала, который за большие деньги (полтора пистоля) собирался добавить около килограмма мышьяка в обеденный суп кардинала. Однако, из-за внезапно возникшей в животе дырки, размером с половник, повар начал падать. При этом он выронил пакет с мышьяком в большую помойную кастрюлю, которую выносили для нищих по вечерам.

Потрос покачал головой и, отстранив Д’Арнатьяна приставил к голове таракана дуло своего большого пистолета.

- Трах! – сказал пистолет.

- Дзинь-дзинь-блямс-блямс-дын-дындын-чпок, - ответил хрустальный стол, разваливаясь на две тысячи триста пятьдесят шесть мелких осколков.

- Идиоты! – выругался кардинал, смотря вбок от них. Подождав, пока один глаз не остановился возле переносицы, а другой не уставился вверх, кардинал рыгнул, а затем пошел блевать в туалет.

Глава 19.

Прошло десять минут, а от кардинала не было слышно ни слова, ни духа и ни звука.

- Пошли, посмотрим, - забеспокоившись, предложил Потрос.

- Пошли, извращенец, - согласился Д’Арнатьян.

Однако смотреть там, как оказалось, было не на что. Ну, разве что на стеклянную дверь, зеркальный потолок, прозрачный пол, унитаз из богемского стекла, бачок из платины и массивную золотую цепочку с большими бриллиантами, с помощью которой приводился в действие уже упомянутый бачок.

- Смотри, Потрос, - вдруг вспомнил Д’Арнатьян, - Цепочка от смывного бачка, ну точно твоя перевязь из «Трех мушкетерах с половиной», которую, как ты утверждал, купил у самого Александра Македонского.

- Ах ты, гребаный … - начал было Потрос, но его прервал кардинал, который при звуках голосов поднял голову из очка и попытался вспомнить, что ему здесь было нужно.

- Блю-блю-блю – вспомнил наконец кардинал, и его начало рвать.

Оставшись довольны увиденным, друзья решили подождать снаружи. К тому же, кости и карты всегда были при наших друзьях.

Спустя двадцать, а может быть и тридцать минут, Потрос убедился в неоспоримых преимуществах кубиков - неваляшек, которыми играл Д’Арнатьян и предложил сыграть в покер. Однако гасконец запротестовал, вспомнив, что, как-то напившись, Потрос рассказывал о своей работе в казино.

- Я помню, что, как-то напившись, ты мне рассказывал, что работал крупье в казино, - кричал Д’Арнатьян, тыкая кубиками прямо в морду, пардон, в лицо Потросу.

- Пошел, нахрен, - вопил, брызгая слюной, Потрос. - Я работал «одноруким бандитом». – И нечего мне кубиками в харю тыкать, а то я из тебя такие же сделаю!

- Интересно, - задумался Д’Арнатьян, - А из кого сделаны эти кубики?

Их познавательный разговор был прерван появлением Его Преосвященства

- Я сейчас, - сказал кардинал и, найдя таблетку нафталина, запил ее чернилами, стоявшими на столе.

Дико повращав глазами и рыгнув в камин, кардинал вызвал самый настоящий пожар, который, к счастью был потушен Потросом, всегда мечтавшим стать пожарником, и в старые веселые времена частенько мочившегося на жарившееся без присмотра на угольях мясо для гвардейцев. Потушив, значит пожар, Потрос вызвал небольшой потоп, из-за чего внизу, в приемной осыпалась мокрая штукатурка.

- Дерните меня за палец, - простонал ничего не соображающий кардинал. Потрос с чересчур энергичным рвением исполнил его просьбу, сдернув заодно с пальца платиновое колечко с сапфиром. Замарини широко открыл глаза и громко пукнул так, что оконное стекло треснуло, а маятник часов внизу в приемной остановился. - Жить – хорошо! – сказал кардинал, глупо улыбаясь. – Давненько я так не ширялся, - восторженно продолжал он, ощупывая сутану на заду. Ну вот, опять дырка, - огорчился он.

Уважаемые читатели! Я не несу ответственность за предыдущий абзац, так как он был написан по требованию террориста, случайно пробегавшего мимо.

В это время в комнату вбежал неизвестный и, вскрикнув, бросился к кардиналу. Тот испугался и залез под стол. Раздался выстрел и неизвестный рухнул замертво. Это Потрос, выбегая в коридор с криком «караул», случайно задел свой пистолет об дверной косяк и раздался выстрел, который впрочем, не задел неизвестного, так как тот вновь поднялся на ноги. Раздосадованный Потрос выстрелом из второго пистолета все-таки прострелили неизвестного насквозь. С громким криком неизвестный осел, корчась от боли. Добрый Д’Арнатьян предупредительным выстрелом в голову добил его.

- Спи спокойно, сын мой, - промолвил Д’Арнатьян. - Амарис бы мной гордился, - радостно добавил он, обшаривая карманы неизвестного.

- Кто это был? – спросил Его Преосвященство, оправившись от испуга.

- Судя по всему, секретный курьер, - ответил Д’Арнатьян, найдя в вещах усопшего удостоверение сотрудника службы безопасности. – Вот какое-то письмо, - добавил он, незаметно пряча кошелек убитого в своем кармане.

- А с ним что делать? – спросил Потрос, снимая с убитого новенькие сапоги со шпорами.

- Спишем на несчастный случай, - отмахнулся Замарини. – Я распоряжусь, чтобы его похоронили, как подобает. В животах у королевских львов в зоопарке, - добавил он, смеясь своей шутке.

- Жалко у него нет золотых зубов, - вздохнул Потрос.

- Ах ублюдки, мать их, - завопил Замарини. – Бофор, урод, так его перетак, сбежал, мать его. - Да я всех на кол посажу!

- Ну, мы зайдем попозже, - пятясь из комнаты, сказал Д’Арнатьян.

- Да, пишите письма, - согласился Потрос, ежась от мысли, что придется сидеть на колу.

- Куда? – вспомнил о них кардинал. – Вы азартные люди? – спросил он у наших героев и выругался по-итальянски.

- А во что мы будем играть? – ответил вопросом на вопрос Д’Арнатьян, доставая свои кубики - неваляшки.

- В погоню, - односложно ответил кардинал и пояснил, рыгая от чернил. - Поймаете Бофора, получите все, что захотите, не поймаете, я сделаю с вами все что захочу. Вот вам право делать все, что угодно, - закончил он, протягивая приказ о неограниченных полномочиях. – Вы сможете расстрелять каждого, кто встанет у вас на пути, занимать лучшие места на стадионе, брать лошадей на станциях, ходить по газонам, плевать и гадить на тротуар, петь непристойные песни, словом все, что хотите, только чтобы Бофор был арестован.

Д’Арнатьян с Потросом откланялись и с силой захлопнули дверь, так, что дверной косяк треснул и покосился.

- Алло, палач? Советую заказать два новых больших кола, скоро грянет работенка, - донеслось до наших героев из-за двери.

- Это он для чего? – спросил глупый Потрос, мучительно размышляя.

- Не для чего, а для кого! – криво улыбаясь, ответил гасконец. Я думаю один из них для того, у кого он отнимет звание барона, чтобы назначить бароном тебя, - соврал Д’Арнатьян. А второй для нынешнего капитана королевских мушкетеров, чтобы я мог занять его место.

- Как благородно с его стороны заранее позаботится о том, чтобы наградить нас, - радостно сказал Потрос, под мышкой у которого, болтались два сапога секретного курьера. - Мое мнение о нем меняется в лучшую сторону. Мы выезжаем немедленно, - заключил он, размахивая сапогами.

Глава 20.

- На лошадей! – вскричал Д’Арнатьян.- Вы, ублюдки, куда дели лошадей? – осмотревшись вокруг, заорал он на Планше с Мушкетоном.

- Они вырвались и убежали, - ответил Планше, смахивая с себя крошки хлеба и груду костей.

- Да, все было именно так, - подтвердил Мушкетон, выковыривая из зубов остатки шашлыка. – Их теперь не найти, - сказал он, пиная конский череп.

- Ах вы, мерзавцы, вы что, их успели съесть? – воскликнул Потрос, потрясая кулаками.

- Успокойся, я думаю, если коней пустили на шашлык, то они их ели не одни, а с кем-нибудь и я думаю не задаром, – вкрадчиво начал Д’Арнатьян, - А ну гоните деньги, сфинктеры рваные, пока я вас самих мясникам не продал, чтобы покрыть убытки и покупку новых лошадей, чтоб вас трижды наперекосяк через колено и наоборот, - зарычал гасконец.

Испуганные Планше и Мушкетон отдали деньги, хныча, что это все, что им оставили родственники. Сумма, которую им оставили родственники, удивительно походила на цену двух коней, если их продать мяснику, о чем Потрос немедленно и заявил.