Авадон - Антон Фарб

Протянув один Лимеку, она опустилась в разлапистое кресло, закинула ногу за ногу, продемонстрировав сыщику кружево подвязки в разрезе платья, и задумчиво провела наманикюренным ногтем по кромке бокала.

- Недели две назад приходил ваш загадочный шеф...

- Профессор Фост? - уточнил Лимек.

- Да. Потом приезжал доктор Меерс. Правда, он скорее проведывал меня, но и с папой они беседовали. - Альбина пригубила коньяк, рассеяно глядя перед собой. - Потом этот рабочий с Фабрики, Мюллер или Миллер, не помню точно - он часто у нас бывал... А в среду заявился какой-то странный тип в пальто с каракулевым воротником и такой смешной шляпе - знаете, с пером, только у него она без пера... По-моему, он был сегодня на похоронах. Наверное, с папиной работы, потому что они заперлись в кабинете и долго не выходили.

Сделав большой глоток коньяка, Альбина отставила бокал и взяла со столика коробочку с коричневыми сигаретами, заправила одну в длинный черный мундштук.

- А почему, собственно, вас это интересует?

- О, я спросил из чистого любопытства, - испуганно заверил Лимек, поднеся ей зажигалку. - Просто я ожидал увидеть здесь больше людей... на поминках, так сказать.

- У папы не было друзей. Только коллеги.

На ее голых руках белела паутинка тонких шрамов - от запястий и почти до локтей. Девочка резала себе вены, правда, давно, но очень упорно. И доктор Меерс все еще ее наблюдает.

Он закурил сам и задал следующий вопрос:

- А что насчет переписки? Он долго хранил корреспонденцию?

Альбина глубоко затянулась, выпустила облако пахнущего не только табаком дыма и спросила, прищурившись:

- Кто вы такой, Лимек?

- П-простите? - по инерции продолжил валять дурака Лимек.

- Я спросила, кто вы такой, - повторила Альбина без следа меланхоличной задумчивости и рассеянности. - Только не надо повторять сказок о профессоре Фосте. Из вас такой же клерк, как из меня - монахиня.

Она снова затянулась, и ее серо-голубые глаза заблестели прохладной сталью, которая теперь звучала в ее голосе. Даже блуждающее косоглазие исчезло. Коричневые сигаретки оказывали на Альбину тонизирующее действие.

- Вы из банка? У меня есть еще месяц до квартальной выплаты по векселю. Нет, не похоже, чтобы вы были из банка, - быстро проговорила она. - Шпик? Меня уже допрашивали легавые. Или вас подослала мадам Лукреция? Я же сказала, что все в порядке! - почти выкрикнула она а потом забормотала: - И это никак, никак не отразится... - Альбина осеклась, схватила бокал с коньяком и осушила в один глоток.

Ее передернуло, глаза снова расфокусировались и съехали к переносице. С видимым отвращением Альбина загасила сигарету.

- Тогда остается один вариант. - Язык ее чуть заплетался. - Вас прислал доблестный фельд-полковник Шварц. А?! - с пьяным торжеством воскликнула она. - Я угадала? Ну признайтесь же, я угадала?!

- Я бы хотел осмотреть кабинет господина Петерсена, - тихо, но с нажимом сказал Лимек.

Было ли дело в коричневых сигаретках, или их сочетание с алкоголем дало такой эффект - а может быть, у Альбины просто сдали нервы после похорон - но она безропотно проводила Лимека на второй этаж и распахнула перед ним массивную дверь в конце коридора.

- Я вас оставлю. Когда закончите, сможете найти меня в моей комнате. Это напротив.

О таком Лимек и не мечтал. Притворив за собой дверь, Лимек сунул руки в карманы и огляделся.

Если на первом этаже особняка, в прихожей и гостиной, мебель вполне соответствовала возрасту и виду дома - старинная, потемневшая, с благородной патиной на медных ручках и неотъемлемой паутиной под диваном, - то кабинет инженера, расположенный в угловой комнате с эркером, был обставлен предельно скупо и функционально. Два книжных шкафа, сосновый стол, стул, кульман, приемник пневмопочты - все это выглядело настолько казенным и безликим, что Лимек не удивился бы, обнаружив инвентарный номер Политехникума на любом из предметов. Из общей картины выбивалась только выложенная синими изразцами печь с чугунной заслонкой.

Покачавшись с каблука на носок и обратно, Лимек еще раз обвел взглядом кабинет. Окна эркера плотно зашторены. Шкафы закрыты. Стол девственно пуст. Любой обыск, как учили много лет назад в Академии, следует начинаться с поверхностного осмотра. Потом можно переходить к движению по спирали вдоль стен; этот способ еще называют "методом улитки"...

В книжных шкафах инженер Петерсен держал полные собрания сочинений античных авторов - от Аристотеля до Еврипида. Вытащив пару томиков, Лимек обнаружил плоскую бутылку с дешевым коньяком. Остальные книги так прочно склеились между собой кожаными переплетами, что было ясно - их не доставали из шкафа с того самого дня, как туда поставили. В некоторых даже страницы не были разрезаны.

Кульманом, судя по слою пыли, не пользовались месяца два, а то и три.

Оставался стол. Четыре ящика: в нижнем - пусто, во втором снизу - тоже пусто, только валяется оторванная пуговица, в третьем - точилка для карандашей и щепотка опилок. В верхнем ящике был замок, и Лимек полез за отмычками, но ящик оказался не заперт. В нем лежала расчетная книжка за электричество. В прошлом месяце П.Петерсен использовал четыреста тридцать два киловатт-часа. К оплате - двести семьдесят шесть талеров, включая аванс.

Ого, мысленно присвистнул Лимек. Чертежи, говорите? Похоже, дело зашло дальше чертежей. Как там? "Тестирование аппарата Петерсена поручено мастеру-наладчику Мёллеру". Но инженер не удержался и решил проверить аппарат дома... По-хорошему, следовало бы прошерстить весь особняк, от подвала до чердака - только Лимек не знал, что именно искать. И потом, это уже наверняка сделали трискели, например, во время сегодняшних похорон. Трискели - известные мастера по части негласных обысков... Интересно, кто такой упомянутый Альбиной фельд-полковник Шварц?

В задумчивости сыщик подошел к окну и отдернул штору. Зря: окна кабинета инженера Петерсена выходили прямо на Бездну.

Из-за того, что особняк стоял на одном из холмов Бельфегора, а кабинет располагался на втором этаже дома, ничто не заслоняло горизонт, где пасмурное зимнее небо сливалось с лиловым заревом вечного заката. Вздрогнув, Лимек быстро задернул штору.

Бр-р, ну и семейка. Дочка любит прогуливаться по Набережной, а папенька в часы раздумий созерцает эманации Бездны прямо из окна кабинета. Точнее, созерцал - пока не наложил на себя руки. Дочка тоже пыталась, но безуспешно...

Повинуясь старой привычке доводить дело до конца, Лимек прикоснулся ладонью в керамическому боку печки (холодная), присел на корточки и открыл заслонку. Внутри лежала горка свежего бумажного пепла. Перед тем, как свести счеты с жизнью, Персиваль Петерсен сжег все бумаги из письменного стола.