На одном вдохе - Сергей Зверев

Я поставил перед ним пепельницу.

— О чем же?

— Хочу предложить тебе работу.

— Какую еще работу? — поднял я недовольный взгляд, совершенно позабыв о вчерашних намеках.

К тому же затяжные поиски нормального дела, связанного со специальностью боевого пловца, целиком и полностью уверили меня в безысходности оного занятия. Что мог предложить новый знакомец с крючковатым носом и пронзительным взглядом хитроватых глаз? Скорее всего, очередную авантюру. Или развод.

— Нет, я не собираюсь тебя разводить. Да и на что, позволь спросить? — насмешливо огляделся Глеб по сторонам. — Разве на эту убогую квартирку…

— Убогая не убогая, а миллиона три стоит.

Отсмеявшись, он уверил:

— Даю слово: она интересует меня не больше, чем революция в Египте.

Я плеснул в бокалы вискарь, залпом выпил свою порцию и, занюхивая куском хлеба, поинтересовался:

— Что за работа?

— Мне нужна пара опытных дайверов. Ты ведь бывший боевой пловец, верно?

— Откуда информация?

Он неопределенно пожал плечами:

— Кое-что узнал из документов. Кое-что стало ясно после нескольких часов общения с тобой. Ну и немного простой дедукции.

— Опасный ты человек. И что еще тебе известно обо мне?

— Только то, что нужно для предстоящего дела. Всем остальным, включая личную жизнь, я свой мозг не засоряю.

— И на том спасибо, — проворчал я, наливая вторую порцию алкоголя.

После пары глотков вискаря боль в голове поутихла, сознание слегка прояснилось, а в теле возникла приятная легкость.

— Ладно, давай, ближе к делу. — Я ловко вскрыл ножом консервную банку и отломил корку черствого батона. — В чем заключается работа?

— Лет пятнадцать назад я удачно организовал бизнес в Подмосковье, — начал Глеб с неведомых далей. — Дело шло в гору, и вскоре у меня появилась большая квартира в центре Москвы, два очень дорогих автомобиля и даже новенькая моторная яхта с прекрасным названием «Антарес», приписанная к порту Манилы…

Вступительная часть рассказа усыпляла скучностью. Это была обыкновенная история из лихих девяностых. Тогда жизнь в стране бурлила: кто-то поднимался как на дрожжах, кто-то прогорал и начинал все сначала, кто-то бесследно исчезал.

Я подливал в бокалы вискарика, пил и слушал. Ведь когда-то мой ночной знакомец должен был перейти к главному…

— …Я редко отдыхал — бизнес не позволял расслабляться, — продолжал он, покончив с вводной частью. — Но однажды молодая супруга уговорила сделать трехнедельный перерыв в работе и рвануть на Филиппины. Прибыв в порт, мы затарились продуктами, качественной выпивкой, топливом, пресной водой и вышли в море…

«Так, кажется, дождался. Сейчас услышу главное…»

Дальнейшее повествование коснулось трехдневного плавания неподалеку от острова Катандуанес. Я неплохо знал западную акваторию Тихого океана, где были разбросаны острова Филиппинского архипелага: пару раз боевые пловцы «Фрегата» выполняли в тех краях секретные операции, однажды довелось отдыхать в Маниле, и тоже не обошлось без приключений. Бывал я и на острове Катандуанес, а именно в его «столице» — крохотном городке Вирак, расположенном на южном побережье. Одним словом, эту часть рассказа я уже слушал не вполуха.

— …Моя тридцатиметровая спортивная яхта океанского класса шла малым ходом под управлением автопилота, — затягиваясь ароматным дымком, с грустью вещал Глеб. — Погодка была облачной, изредка накрапывал дождь, а видимость не превышала двух-трех миль. Однако море оставалось спокойным. Я расслаблялся на диване кокпита, супруга — Жанна — пекла цукер-лейках.

— Прости, что пекла?

— Цукер-лейках — бисквитный торт с орехами. Национальное еврейское блюдо. Кстати, очень вкусное…

Он был серьезен, глаза наполнились печалью, а голос иногда подрагивал. Прошедшей ночью он только ржал, подшучивал надо мной, веселился и употреблял лошадиные дозы алкоголя. А тут вдруг предстал совершенно другим человеком. Это, несомненно, усиливало эффект и заставляло внимать каждому слову.

— …Как выяснилось позже, на всех основных радиочастотах неоднократно звучало предупреждение властей о том, что с тринадцати часов по филиппинскому времени в районе восточнее ста двадцати четырех градусов девятнадцати минут и севернее четырнадцати градусов десяти минут начались совместные учения Военно-морских и Военно-воздушных сил Филиппинской Республики. Черт меня дернул идти на «Антаресе» в этом направлении! Я и понятия не имел, что там какой-то военный полигон, — вздохнул Глеб.

— Значит, вы не слышали предупреждений?

— В том-то и дело, что не слышали — ни я, ни супруга. В салоне играла музыка, а Жанна, бегая к духовому шкафу, не обращала внимания на радио. Да если бы и обратила, то толку от этого было мало: она не владела иностранными языками, а обращение передавалось по-английски.

— И что же произошло? — осторожно спросил я, подозревая не самое лучшее продолжение истории.

— Что произошло?.. — переспросил он, изучая остекленевшим взглядом наполненный бокал. — Произошла самая страшная трагедия в моей жизни…

Часть вторая. Новая работа 

Вступление

Республика Филиппины; в девяти морских милях к северо-востоку от острова Катандуанес. Около десяти лет назад.

Все шло замечательно. За несколько дней расслабленный отдых супругов из России был нарушен лишь однажды — сутки назад в район военно-морского полигона филиппинских ВМС наведался сторожевой катер. Старший на борту — низкорослый офицер с широким и плоским носом — поначалу повел себя довольно нагло.

— Какого черта вы делаете в запретной зоне?! — крикнул он по-английски в мегафон, когда между катером и белоснежной яхтой «Антарес» оставалось около одного кабельтова.

Молодая женщина заволновалась, однако ее супруг — молодой мужчина с крючковатым носом — лениво потянулся к портфелю и, достав какую-то бумагу, успокоил:

— Не волнуйся, дорогая, у меня имеется одна бумаженция, подписанная самим министром обороны. Сейчас я ее покажу, и он заткнется…

Так позже и случилось. Военный катер подошел вплотную к новенькой моторной яхте; пара матросов занялась швартовкой, трое других направили на безоружную парочку стволы крупнокалиберного пулемета и автоматических винтовок.

— Повторяю свой вопрос в последний раз! — вальяжным тоном проговорил офицер и взошел на борт. — Какого черта вы делаете…

Договорить он не успел — вышедший навстречу хозяин яхты сунул ему под нос квадратный лист бумаги, украшенный изображением государственного флага Филиппинской Республики и несколькими яркими печатями.

Ознакомившись с текстом, офицер сник. А возвращая документ, жалобно произнес:

— Прошу прощения, господин Захарьин. Я не знал, что у вас имеется разрешение, подписанное самим министром обороны. Но ведь оно подписано около года назад…

— Разрешение не имеет срока действия, — строгим голосом напомнил российский турист.

— Да-да, простите.

— Ничего страшного, — сменил Захарьин гнев на милость.

— Больше мы вас не побеспокоим. Прошу прощения, — повторял офицер, медленно отступая к борту. Внезапно спохватившись, он затараторил: — Да, господин Захарьин! Час назад я получил сообщение из метеоцентра.

— Ну и? — нехотя повернул тот голову в его сторону.

— К ближайшей ночи испортится погода.

— Шторм?

— Нет, сильного ветра не обещают. Плотный туман и осадки. Но все равно будьте осторожнее.

— Благодарю. Мы скоро снимаемся…

К вечеру погода и впрямь начала портиться. Всю ночь шел дождь, оставив под утро затянутое облаками небо, дымку с видимостью не более трех миль и слабый теплый ветерок, гнавший метровую волну в северном направлении.

«Антарес» — тридцатиметровая моторная яхта океанского класса — шла малым ходом под управлением автопилота.

— Внимание всем судам, находящимся северо-восточнее острова Катандуанес! С тринадцати часов по филиппинскому времени в акватории военно-морского полигона, ограниченного следующими координатами… — монотонно вещал по-английски мужской голос.

Динамики радиостанции были расположены под потолком над капитанским креслом; тут же под правой рукой висел на витом шнуре и микрофон.

Передаваемого по радио предупреждения никто на яхте не слышал — в салоне надрывался музыкальный центр, оглашая округу национальной еврейской музыкой. В духовом шкафу источал аромат бисквитный торт с орехами, а супруги — хозяева роскошного судна — восседали на удобных диванах кокпита. Где-то вдали — милях в девяти к юго-западу — проплывали невысокие хребты острова Катандуанес. Однако плохая видимость не позволяла любоваться видами одного из красивейших филиппинских островов.