Зло именем твоим - Александр Афанасьев

Собрались кругом, все движения были замедленные, как в воде, — боялись двигаться даже сейчас…

— Давид, сколько нам до аэродрома?

Разведчик-следопыт сверился с картой.

— Девять километров.

Офицер, возглавляющий группу, прикинул.

— Далеко удочку забрасывают… Дальше идти нельзя. Разбиваем лагерь.

— А аэродром?

— Пойдем ночью.

— Мины?

— Навряд ли. Иначе эти… как летать будут. Пойдем рядом с дорогой, там выйдем на позицию. Все, разбиваем лагерь.

Все разбивание лагеря: раскрыли большой кусок камуфлированной под цвет местных гор ткани — специально подбирали цвет, спрятались под него. Разжигать костер, да и просто проявлять какую-либо видимую активность было уже нельзя. Двое — в охранение, остальным остается только спать. Ночь будет бессонной.

Группа «Авраам»

Шаетет-13

Оманский залив

Одной проблемой меньше — сейчас многие судовладельцы нанимают специальную охрану для того, чтобы при прохождении Аденского залива судно не захватили пираты, которые в последнее время взяли моду базироваться не только на Сомали, но и на другом берегу, йеменском. Есть пираты и в Эритрее, там власть слабая, но есть куча островков в Красном море, принадлежащих Эритрее. В общем — скверные, опасные места, и присутствие на палубе вооруженной охраны не вызывает никакого подозрения.

Натан, старший офицер сил специального назначения ВМФ Израиля, неспешно шел мимо длинного ряда выставленных на палубе в три ряда контейнеров, внимательно поглядывая по сторонам, как это и должен делать охранник. Он был одет, как одеваются специалисты частных служб безопасности: американская разгрузка и обмундирование, очень удобные, но не армейского образца, усиленная кевларом каска наподобие хоккейного шлема, тактические ботинки. В руках — Blackwater «X-47», переделанный американцами автомат Калашникова с барабанным магазином, таких полно в Ираке у контрактников — именно такое оружие, какое и должен иметь всякий уважающий себя контрактник. На шлеме — прибор ночного видения, на плече — рация, хорошая, но гражданская. Неспешная походка, настороженный взгляд — все, как и должно быть. В конце концов, контейнеровоз класса «Суэц-Макс» с товаром — жирная добыча, пираты и впрямь могут напасть. Прошли те времена, когда пираты представляли собой просто бывших рыбаков, нищих ублюдков на дрянной лодке со старыми автоматами, теперь и ночью нападают, и на палубу могут незаметно пробраться. Нужно соблюдать осторожность.

Ормузский пролив — одно из самых напряженных мест для судоходства в мире, здесь почти всегда, днем и ночью, стоит очередь на проводку, места опасные — мели, рельеф дна постоянно меняется, — а застрянет какая-нибудь махина типа танкера — пиши пропало, встали на несколько дней, а если утечка нефти будет — еще хлеще. Впрочем, вода тут и так всех цветов радуги — дело в том, что когда танкер идет пустым, он принимает в отсеки какое-то количество воды, а перед погрузкой ее нужно куда-то сливать. Вот и сливают… аккурат в море, когда никто не видит. Или делают вид, что не видят. Бизнес есть бизнес.

Больше всего Натана заинтересовал катерок, идущий примерно в десяти кабельтовых от них параллельным курсом — видимо, возвращается в Бендер-Аббас или на один из островков у входа в залив — там повсюду иранские базы. Маленькая, но опасная тварь. Не ракетный, как русские малые катера, — русские умудрились ставить на катера ракеты длиной в полкатера, — но все равно опасный. Зенитная установка в двадцать три миллиметра на носу, на крыше рубки — ракетная установка калибра 107 миллиметров для китайских неуправляемых ракет. Еще что-то на корме… похоже на какие-то пусковые установки, но для настоящих противокорабельных ракет слишком малы. Возможно… все же противокорабелки, переделанные противотанковые управляемые ракеты, Натан помнил, что такие у Ирана есть, применяются и с катеров, и с вертолетов. Одним попаданием не потопят… но дел наделают. Американцы свой флот готовили к отражению русской атаки, отрабатывали систему «AEGIS», совершенствовали самолеты палубной авиации — но при этом, если крейсер и даже эсминец старых времен подобная вот зенитная скорострелка только поцарапает, то новые делают из каких-то там легких высокотехнологичных материалов, почти без водонепроницаемых перегородок. По надстройкам пройтись, этим самым, высокотехнологичным, — самое милое дело будет. Американцы грохают в свой флот деньги — а тут эти малые катера… у этого, к примеру, скорость не меньше сорока узлов, наверное, даже больше, экипажи, готовые отдать жизнь за дело революции. И противокорабельные ракеты на автомобильных шасси, бьющие с берега, иранцы, надо отдать им должное, умеют находить слабые стороны врага, не бросаются в противоборство там, где они заведомо слабее, а ищут, упорно ищут асимметричные ответы. В свое время такой вот москитный флот в заливе ох много бед наделал. А ведь толком-то и не воевали тогда.

А если на них катеров пять в атаку выйдут? Или десять? Или больше? Торпед нет, ладно — но если по надстройкам из пяти зенитных установок? И ракетами добавят?

— Седьмой, Седьмой, выйди на связь!

Натан вернулся из мира своих невеселых мыслей в реальность.

— На приеме.

— Доложи.

— На палубе — чисто. По правому борту — катер иранского ВМФ. Враждебности не проявляет. Заканчиваю обход.

— Принято…

Перед тем как продолжить обход, Натан подумал: вот, наверное, на палубах-то хреново. Это если он тут потом обливается — то там что делается?

Внизу, на грузовых палубах, которые были заполнены не контейнерами, а бойцами, было и в самом деле хреново. Проветрить было нельзя, а система поддержания климата, установленная в большой спешке, не справлялась. Было темно, жарко и душно, пахло резиной, сталью, оружейной смазкой и человеческим потом — больше сотни человеческих тел, запертых в ограниченном пространстве вот уже десять дней без возможности нормально помыться, создают тот еще запах.

Купленный на аукционе в Гамбурге — в связи с кризисом старое, не в очень-то хорошем состоянии судно можно было купить относительно дешево — сухогруз «Белая Звезда», ходивший под либерийским флагом, перегнали на одну из британских верфей, выполнявшую заказы Министерства обороны и в связи с отсутствием этих самых заказов сидевшую на бобах, и попросили переоборудовать в соответствии с точными спецификациями заказчика. Будь это год второй или третий нового тысячелетия, может быть, британские корабелы и отказались бы выполнять подобный заказ, а заодно и сообщили бы в компетентные органы о подозрительных людях, готовящих явно корабль военного назначения, который бы с виду не выглядел таковым. Но на календаре был четырнадцатый год нового тысячелетия — странно, но ровно сто лет назад началась Первая мировая война, навсегда похоронившая мечту человечества о стабильности и нормальном, без крови, развитии, — и британцы, у которых кредиторы развели под пятками костер, решили забыть про щепетильность и взяться за странный заказ.

Первым делом странные владельцы судна попросили усилить его корпус и надстройки. Так появилось локальное бронирование, аналогичное тому, которое применяется на танкодесантных кораблях, серьезное бронирование надстроек, которое могло бы выдержать пулю «ДШК», водонепроницаемые переборки, как на военных кораблях. Был поставлен радар военного образца, намного мощнее, чем обычно стоит на мирном гражданском судне, с возможностью контроля обстановки на триста шестьдесят градусов и даже получения информации с военных спутников, и было выполнено дублирование ряда важнейших агрегатов, аналогичное тем, которое применяют на военных судах.

Дальнейшие доработки делали уже сами израильтяне, но не в Израиле, а на Кипре, с использованием только израильских специалистов.

Первым делом установили три палубы, две грузовые и одну десантную, замаскированную под контейнеры. Сами контейнеры купили тут же, в порту, поставили их так, чтобы образовать ими стену и крышу, сварили между собой и сделали малозаметные проходы. Потом в пустоту контейнеров, которую не занимали проходы, навалили земли вперемешку со стальными обрезками — получилось то же самое, что делают американцы при строительстве долговременных укреплений в Ираке и Афганистане. Внешний ряд контейнеров, который был на уровне капитанской рубки, сделали так, как делали крепостные стены в крепостях — чтобы там можно было прятаться и вести через бойницы огонь по приближающимся к судну летательным аппаратам и катерам противника. На части контейнеров крыши откидывались, и можно было вести огонь по воздушным объектам с использованием ПЗРК «Стингер». От катеров противника должны были защитить крупнокалиберные пулеметы «М3», старые спарки с американских стратегических бомбардировщиков, но чертовски надежные, и автоматические пушки калибра 20 миллиметров французского производства. От самолетов и вертолетов — винтовки «Барретт» и ракетные установки «Стингер». Как минимум двадцать человек должны были держать оборону в этом укреплении, не допуская захвата судна силами ВМФ Ирана или его уничтожения до того момента, как израильские морские коммандос вернутся на судно. После выполнения операции планировалось полным ходом идти к берегу — любому, кроме иранского, желательно — берегу Саудовской Аравии — и садиться на мель, а всем пассажирам — скрываться. В Саудовской Аравии наготове была уже группа спасателей, а саудовские ВВС и ВМФ не должны были дать иранцам разгуляться что в морском, что в воздушном пространстве страны. Саудовская Аравия любила Иран не больше, чем вредные насекомые любят ДДТ.