Тень рыцаря - де Кастелл Себастьян

– К’хей! – крикнул я Чудищу и обнажил рапиру. Лети.

Огромная зверюга рыкнула так громко, что ее услышали даже рыцари: один из них повернул голову и посмотрел в нашу сторону. Он стоял без шлема, и я с удовольствием заметил страх в широко распахнутых глазах, когда он увидел существо, которое к нему приближалось. Зря это он: надо было следить за девчонкой. Она размахнулась украденным палашом и нанесла удар – голова рыцаря отлетела от тела.

Я соскочил со спины Чудища и ринулся в атаку на того, кто удерживал Валиану; сделал выпад, заставив его отступить. Валиана не встала: взглянув на нее, я понял, что она лежит без сознания. Рыцарь уклонился от моего следующего удара, но копыт Чудища избежать не смог. Мне пришлось отпрыгнуть в сторону, когда зверюга принялась топтать рыцаря.

Один из оставшихся в живых рыцарей одолевал девчонку в желтом платье. Она была сильна, но уже выбилась из сил, сражаясь тяжелым клинком. Рыцарь собирался нанести ей удар сверху, но я схватил его за руку сзади и дернул, надеясь сбить с ног. Рыцарям в доспехах тяжело подняться со спины. Он тут же ударил меня локтем. Я вовремя успел отвернуть голову, но противник с силой заехал мне в ключицу – хорошо, что в плаще есть костяные пластины.

Я ударил ему по лицу навершием рапиры – на нем был шлем, который зазвенел, словно колокол, и рыцарь пошатнулся. К несчастью, девочка успела зайти ему за спину, и он упал прямо на нее.

– Не беспокойся обо мне, идиот, – закричала она, пытаясь с кинжалом в руке выбраться из-под беспомощно барахтающегося рыцаря. – Лови второго! Если он сбежит, нашему плану конец!

Краем глаза я увидел, как последний оставшийся в живых рыцарь схватил Валиану и поскакал к горам на черной лошади.

Я подбежал к Чудищу. Едва успел вскочить на нее, и она тут же понеслась следом за черным конем рыцаря. Мчался он быстро, но Чудище, сгусток скорости и ярости, отчаянно стуча копытами, вскоре нагнала его. Лошадь фей ударила боком коня противника, сбросив рыцаря и Валиану на землю, и я в который раз вспомнил, что, если прибегаешь к помощи опасного, безумного гривоносца, всегда приходится расплачиваться за это.

Рыцарь быстро пришел в себя и, встав на колени, потянулся к булаве, висящей у него на поясе, но острие рапиры уже смотрело ему в горло, нацелившись между нашейником и подбородком.

– Сдавайся, – потребовал я.

Рыцарь поднял руки.

– Сдаюсь.

Все еще держа его на острие, я оглянулся и увидел, что Валиана уже пришла в сознание, хоть и оглушена падением. Затем я посмотрел на девочку, которая шла к нам с кинжалом в руке – позади нее на земле лежал ее противник, должно быть, уже мертвый.

– Нужно убить его, – сказала девчонка. – Никто не должен знать, что здесь произошло.

– Он сдался – теперь это наш пленник.

Она приближалась, и я понял, что неверно было бы называть ее девчонкой. Она была молода, лет двадцати – двадцати пяти, невысокая для взрослой женщины, примерно одного роста с Алиной. И лицо выглядело очень молодо, так что ее вполне можно было принять за девочку-подростка. Но по глазам стало сразу понятно, что она совсем не ребенок.

– Я сказала, нужно убить его.

– А я сказал, что он – мой пленник. А теперь назови свое имя и…

Девушка прошла мимо, как бы между делом отбросила в сторону мой клинок и, даже не взглянув на меня, вонзила кинжал в горло рыцаря. Медленно, но уверенно всадила нож, заставив тело упасть на землю, а затем одним резким движением извлекла лезвие. Кровь фонтаном заструилась из горла умирающего.

Я ужаснулся тому, с каким равнодушием она убила пленного, но спорить с ней не собирался. Пока.

– Кто ты такая? – снова спросил я.

Она не ответила, да я и не стал дожидаться ответа. Валиана села, но еще не до конца пришла в себя. Я встал на колени, чтобы осмотреть ее раны.

– Валиана, это я, Фалькио. Ты ранена?

– Меня зовут Дариана, – сказала женщина за моей спиной. – Девчонка не так уж сильно пострадала, как пострадаешь ты, если еще хоть раз встанешь у меня на пути.

На щеке у Валианы багровел кровоподтек, словно она ударилась головой, но открытых ран не было.

– Не выросла еще, чтобы угрожать мне, – проворчал я.

В затылок мне уперся клинок. Эта Дариана не промах. Если бы она приставила его мне к горлу, то я бы схватил ее за руку и перебросил через плечо. А так она контролировала ситуацию.

– Ты что, не знаешь? Важен не рост, а длина клинка.

– Раз ты работаешь на Швею, то полагаю, что состоишь в ордене плащеносцев. Может, тогда следует и вести себя подобающе?

– Плащеносцы? – Девушка сплюнула. – И зачем мне становиться чертовым плащеносцем?

Будь здесь Кест, он не преминул бы напомнить мне о дюжине способов отразить клинок, затем просчитал бы мои шансы на успех, а в конце напомнил бы, что мне не следовало поворачиваться спиной к тому, кого я вижу в первый раз. Но я не придал значения его советам, тем более воображаемым, и вместо этого наклонился, чтобы помочь Валиане подняться. Если эта женщина собирается убить меня, пусть убивает. Я устал, у меня все болело, к тому же я был зол, и мне надоело чувствовать себя все время уставшим, больным и злым.

– Я отвезу Валиану обратно в деревню, – сказал я. – С твоей помощью или без нее.

Острие у затылка исчезло.

– Приведу лошадей, – согласилась она. – Постарайся ничего не испортить, пока меня не будет.

Глава шестая

Предательство

Несколько часов спустя я собирал свои вещи и готовился к утреннему отъезду из деревни. Швея считала, что если мы сможем отвлечь отряды Трин, то надолго задержим ее, повысив тем самым шансы армии герцога Эрриса: нам лишь нужно какое-то время не позволять ей одерживать победу, и тогда генералы перестанут ей верить. А затем нам, возможно, даже удастся убедить их, что наивная тринадцатилетняя девочка на престоле предпочтительней восемнадцатилетней психопатки, которая любит истязать и убивать.

Я размышлял о том, что случится с этой деревушкой после того, как мы отсюда уйдем. Стоны тяжелораненых постепенно утихали, семьи крестьян вернулись с гор в родную деревню, сотни лет терпящую набеги и войны, и стали свидетелями трагедии, произошедшей из-за плащеносцев. Женщины и дети пребывали в шоке и ярости – я боялся, что они набросятся на нас. Но плащеносцев было много, и мы владели оружием, поэтому они просто собрали умерших и вернулись в горы, проклиная нас на чем свет стоит.

Вспоминая лица этих крестьян, я впервые за всю свою жизнь начал сомневаться в своем короле. Все эти годы он составлял план, разрабатывал стратегию и тактику, чтобы принести раздробленной, несчастной стране мир и справедливость. И чем все кончилось, с чем он нас оставил? Никто, даже самые близкие друзья не знали его замысла. За несколько дней перед тем, как потерять престол, а вместе с ним и голову, Пэлис дал каждому из нас тайное поручение и развеял плащеносцев по всем ветрам. Сто сорок четыре человека отправились по сто сорока четырем направлениям, не зная, что будет с остальными.

Пять лет я искал то, что Пэлис называл «королевскими чароитами», хоть понятия не имел, где они находятся. Оказалось, что чароиты – это вовсе не драгоценные камни. В конце концов я нашел Алину – тайную дочь короля. Кровь от крови его. Его наследницу. Редчайший самоцвет из всех.

И что мне теперь делать? Возвести Алину на престол?

В этом и заключался весь твой план, долговязый, заморенный голодом хлюпик? Мы с тобой делили одну мечту на двоих. В самом начале нас было лишь двое, но мы и других заставили поверить в нашу мечту. Каждый плащеносец мог наизусть процитировать королевский закон, мы могли даже пропеть его, чтобы любой крестьянин, будь он хоть самым жалким пьяницей, слово в слово запомнил вынесенный вердикт. Кто из магистратов до сих пор еще верит в то, что закон и правосудие облегчают страдания? Верят ли еще в это Брасти с Кестом и остальные первые плащеносцы, где бы они сейчас ни были?

Верю ли я?