Миссия той пассии - Марсель Салимов

Даже начальник строительства Бутабаев почему-то уверен, что строит общежитие, хотя это жилой дом. По проекту.

– А может быть, это всё-таки жилой дом? – засомневался Тискаребай.

– Не, общежитие, – возразил Бутабаев, – потому что, если делать по проекту, считай, что солнце не с той стороны взошло.

– Во-во! – встрепенулся Тискаребай. – Оно и вправду вроде бы не с той стороны.

– Не, это ты встал не с той ноги. Взгляни повнимательнее.

Взглянул Тискаребай повнимательнее: действительно, солнце как раз там, где ему положено быть, а всё остальное совсем не там, где положено.

– Да, определённо вчера я чего-то неподходящего выпил, – облегчённо сказал Тискаребай, успокоившись после пережитых волнений. – Раз всё делается не так, как положено, значит, всё в порядке. Это по-нашенски!

Во сне или наяву

Сидел-сидел я за столом и как-то незаметно задремал. Во сне чего только не бывает – смотрю: какой-то дом, видимо, сданный в эксплуатацию, потому что вокруг столько мусора наворочено, что не подойти. Ноги в чём-то вязнут, но всё равно вперёд прорываюсь. Интересно всё-таки, что это за дом. Вокруг ни души. Через щель в стене вижу: какой-то человек внутри дома ходит. Спрашиваю:

– Кто ты?

Оказывается, начальник строительства Яматов.

– А что ты там один делаешь? Выходи!

– Не могу, – говорит.

Во сне чего только не увидишь! Действительно, бедняга выйти не может. Потому что забыли дверь сделать.

Потом, смотрю, полетел я. Крылья откуда-то появились. Приземлился на крышу школы, да как-то неудачно. От удара при падении стена зашаталась, из здания строители выскочили, орут:

– Что ты наделал?! А ну-ка спускайся вниз! Акт будем составлять.

Ну, смотрю, влип. Спасаться надо. Бегу куда-то, куда – и сам не пойму. Смотрю, деревня. Опять какой-то дом. Какой-то человек там, приглашает на банкет. По случаю сдачи в эксплуатацию. Куда-то лезу по лестнице, вдруг лестница ломается, вниз лечу…

Проснулся от боли в голове. Смотрю, рядом Тискаребай сидит. Он-то и ударил меня свёрнутой газетой по голове. Я говорю:

– Что ты делаешь?

– Да больно громко, – говорит он, – храпишь. Уже время обеда.

– Как? Уже обед? Не может быть!

– Может быть!

– Неужели я так долго спал?

– Да ладно… Расскажи-ка, что во сне видел?

Рассказал я.

– Молодец! – неожиданно похвалил меня Тискаребай. – Считай, не напрасно время провёл. Хороший сон. Главное, почти что наяву.

Признаться, смутился я. И даже испугался. Думаю, что-то в моём поведении не так, если сам Тискаребай меня хвалит. За хорошие дела он хвалить не станет. Что же я сделал не так, а? Может быть, совсем напрасно выдумал своего героя. Который всё делает кое-как и везде суёт свой нос.

Может, упущения и недоделки в строительстве на сегодня не самая актуальная тема. Увы, жизнь столь резко рванулась не то вперёд, не то куда-то в сторону, что построенное там когда-то кем-то что-то не по проекту кажется детской шалостью по сравнению со строительством современных пирамид – правда, не каменных, а финансовых. Или стен на границе между некогда братскими республиками…

Пора, наверное, распрощаться с другом нашим Тискаребаем. Он своё отработал. И в новых условиях, где пошли деляги куда круче, не приживётся. Здесь нужен совсем другой герой, контуры которого пока вырисовываются очень нечётко. Видимо, потому, что сам он, современный деятель, очень нечёток. Как-то не определились ещё его образ, признаки, параметры. Пока им восторгаются. Или ненавидят. Но сатирик не может себе позволить ни того, ни другого. У него не должно быть лишних эмоций. Сатирик должен видеть самую суть, которая пока, увы, не просматривается.

Ну, а в истории с Тискаребаем, что же делать, придётся поставить последнюю точку.

Последняя точка

Поставил я последнюю точку. Ну, думаю, кончились наши приключения. И слава Богу. И Аллаху тоже. Хочется наконец-то и с нормальными людьми пообщаться.

– А куда ты девал того человечка? – спрашивает вдруг редактор.

– Какого?

– Ну, того самого, который кривой-косой и сикись-накись.

– Распрощались мы с ним, – вздохнул я. – Отправил его вновь в небытие, откуда он был вызван. В мир фантазии и воображения.

– Напрасно, хороший был герой. Хотя и со странностями. Но главное – не унывал. Не терялся ни в какой ситуации. Жаль парня. Не рано ли ты его похоронил? Может быть, он ещё бы что-нибудь выкинул эдакое, нестандартное.

– Нет, будем считать, что герой изжил себя. Хватит смеяться над строителями, которые всё привыкли делать не так. Тем более, что пошли теперь совсем другие строители, которые не девяти– и двенадцатиэтажки, а всё государство строят кое-как и как-нибудь.

– Что и говорить. Дела там куда боже крутые, чем на прежних стройках. А, может быть, ты своего друга Тискаребая туда запустишь? Разобраться в обстановке. Хотя бы приблизительно.

– Не получится, я уже предлагал ему расширить сферу влияния. В связи с кризисом.

– А он что?

– Не согласен. Говорит, не получится у меня. Щи лаптем хлебать. Вместо компьютера с Интернетом. Там, наверняка, экономическое образование нужно. Или хотя бы юридическое.

– Скорее всего, криминальное.

– Это уж само собой. Нынче без криминального ничего не делается. А что наш Тискаребай в этом плане?!

Он даже ни разу в чужой карман не залез. Воровать вообще не умеет. Убивает только морально, и то как-то жалеючи. О привилегиях не заикается. Свою кандидатуру на должность губернатора не выдвигает. Заводов-фабрик не приватизирует. За курсом доллара не следит. Как будто ему всё равно, что евро, что баксы.

– Баксы лучше.

– Сейчас не поймёшь, что лучше, что хуже. Но ещё хуже не будет, наверно. Потому что хуже уже некуда. Времена Тискаребаев были, может быть, не столь впечатляющими, однако…

– Вот именно, однако. Словом, давай ищи нового героя. Взамен Тискаребая.

На том и порешили. Каким он будет выглядеть, этот новый герой, пока сказать не могу. Авторская тайна. Но, так или иначе, смешного в этой жизни на наш век хватит. Хотя драматического, пожалуй, всё-таки больше. Трагического – тем боже.

Но наше дело – смеяться. Что и будет продолжено. С течением времени. Пока же хочется хоть немного отдохнуть. От Тискаребаев. И прочих баев.

Демократия в мини-юбке

Кто намусорил?

Согласно обычаю, Старый год сдаёт всё своё имущество Новому году.

– Давай уж акт составлять не будем, зачем нам, современным людям, лишние формальности? – говорит уходящий год приходящему.

– Ну, давай, всё сделаем по-свойски, – отзывается тот. – Выкладывай что есть!

– Вот мои достижения: новые офисы, супер-гипер маркеты, оптимизации, модернизации, выборы, праймеризы, листовки, прокламации…

– А это что такое? – спрашивает Новый год, показывая огромную кучу всяких бумаг, картонов.

– Это мусор, – говорит Старый год. – От прошедших выборов.

– А это?

– Это тоже.

Дальше смотрят – опять мусор. Вообще, куда ни посмотри, везде всякие отбросы валяются.

Не хочет Новый год всё это на себя принимать. А Старый настаивает. Дело дошло до разбирательства в международном суде в Страсбурге.

А там руками разводят:

– Ничем не можем помочь. По всеобщему международному праву Новый год должен принимать всё хозяйство со всеми прелестями – и удобствами, и неудобствами.

Опечалился Новый год от такого исхода событий.

– И за что такое невезение? Как будто это я намусорил, а не прошлый год…

Однако Старый год руками разводит. Явно не хочет нести ответственность. Можно понять – его-то особенной вины здесь нету.

Поневоле возникает вопрос: кто же виноват в том, что вся наша страна замусорена? Не мы ли с вами, уважаемые соотечественники?

Чай с пряниками

В нашем коллективе есть такой обычай: в день получки один из сослуживцев ведёт всех в ресторан. Через месяц – другой, и так далее, по кругу.

Настала очередь Хамата нас угостить. Пошли, как обычно, в ресторан. А там Хамат и говорит, что со вчерашнего дня бросил пить. Решил вести трезвый образ жизни.

Призадумались мы здесь не на шутку. А ведь, действительно, он прав. Что толку от этой пьянки? Деньги кончаются, время проходит впустую, здоровье подрывается. Угостил нас Хамат чаем с пряниками. И ничего, утром все свежие, и проблем никаких.

Однако через месяц, когда очередной коллега хотел угостить нас чаем с пряниками, Хамат неожиданно возмутился:

– Ты чего это ломаешь традицию?!

– Так ты же бросил пить, – говорим мы.

– А я снова начал!

– Ну если снова начал, тогда, конечно, другое дело…

И гульнули мы от души. Совсем как в старое доброе время.

Скрипучая дверь

После очередной оптимизации отдел перебазировался в новый кабинет. Стол Шараева оказался возле двери.

Покончив со всеми хлопотами по перемещению, Шараев по давней привычке собрался было немного вздремнуть, но ничего не вышло. Стоило ему коснуться головой стола, как дверь со страшным скрипом распахнулась. Шараев вскочил, словно ужаленный, но, к удивлению, никого у двери не обнаружил. Оказывается, она отворилась самопроизвольно. Чертыхнувшись, Шараев прихлопнул дверь и теперь уже пристроил голову на кипе папок. Но не тут-то было, дверь снова, поскрипывая, стала отходить от косяка.