Люби меня по-французски (ЛП) - Мелани Харлоу

1) Что я увидела Эйфелеву башню.

2) Этот бокал вина.

А затем я остановилась, потому что я даже не могла придумать третий пункт в этом списке. Ранее я сказала своей матери, что мне нужно время побыть одной, но сейчас я не была уверена, что могу это выдержать. Но что я могла поделать? Поехать завтра домой и признаться Коко и Эрин, что я не была такой сильной, как они думали?

Как удручающе.

После еще одного глотка вина, я решила уступить своей матери и позволить ей прилететь сюда и присоединиться ко мне — может, я стану чувствовать себя менее одинокой, если в этом городе у меня будет кто-то знакомый. Так же быстро, как эта идея пришла ко мне, я отбросила ее, так как знала, что не смогу вытерпеть нервное ворчание моей матери всю неделю. Если бы Коко или Эрин могли прилететь ко мне, я бы осталась, но я знала, что это невозможно. Пока я уехала, Коко работала в «Девин Ивентс» одна, а Эрин — учительница. Никаким образом она не смогла бы все бросить и прилететь в Париж. Кто еще остался? Мой отец?

Я обдумывала это, пока делала последний глоток вина. Мой отец жил за пределами Детройта, и мы с ним великолепно ладили, но он женат во второй раз и сейчас у него маленькие дети. Только по этой причине я не могла попросить его прилететь на неделю, даже если бы он получил отпуск от своей юридической практики, но это было маловероятно в такой короткий срок. Но зная моего отца, который в момент, когда я рассказала ему о Такере, ничего не сказал, а просто обнимал меня и позволил плакать, он бы отложил что угодно, чтобы приехать сюда и быть рядом со мной. Я не могла сделать это с ним.

Из динамиков заиграла песня Imagine Dragons, которую мы с Такером любили, и я ссутулилась на своем табурете. Вот оно — я просто поеду домой. Это слишком болезненно. И не то чтобы у меня не было денег. Такер позвонил Коко, которая не взяла трубку, но он оставил голосовое сообщение, которое она передала мне. В сообщении говорилось, что он хотел бы, чтобы я отправилась в эту поездку, и что я могла использовать кредитку, которую он мне дал, для любых трат, пока я буду здесь. Он, должно быть, на самом деле чувствовал вину, потому что он так же сказал, что я могу остаться в нашем доме так долго, как мне нужно. Он будет в Вегасе еще одну неделю и затем останется где-нибудь еще, пока я не перееду.

Боже, переезд...

Слезы заполнили мои глаза, и я полезла в свою сумку за платком. Лукас вернулся и молча наполнил мой стакан, прежде чем официантка в обтягивающей футболке позвала его к кассе. Я вытерла глаза и высморкала нос, смущенная, что всхлипываю перед незнакомыми людьми.

Но, по крайней мере, у меня было вино.

Я допила этот стакан даже быстрее, чем предыдущий, но, тем не менее, я была удивлена гулу в своей голове, когда он опустел. Может, во французском вине содержится больше алкоголя или еще что-то? О вине я не знала совершенно ничего. Может быть, я пойду на курсы сомелье, когда вернусь. Будет полезно для работы, если я узнаю о вине побольше. И Коко всегда хотела, чтобы я сходила на кулинарные курсы для гурманов вместе с ней. Я также могу сделать и это. На самом деле, все время, что я потратила, планируя свою свадьбу, я могла потратить, изучая что-то новое, и встречая новых людей.

Чувствуя себя лучше от того, что решение было принято, я вытащила свою кредитку из кошелька и сообщила Лукасу, что готова уходить.

Глава 4

Он улыбнулся мне, когда подошел, и это было так дружелюбно, что, казалось, будто он извинялся, поэтому я даже забыла, что была на него зла.

— Дай мне одну секунду. — Он наполнил высокий стакан пивом из крана. — Никуда не уходи.

Куда, черт побери, я уйду? Я все еще понятия не имела, как добраться до моего отеля — я должна спросить его. Прошло несколько минут, прежде чем Лукас взял перерыв, а другой бармен занял его место.

— Извини за это. — Лукас вытер руки о полотенце и вернулся ко мне в конец бара. — Могу я налить тебе еще один бокал?

Я прикусила губу.

— Я, вероятно, не должна больше пить. Хотя оно, правда, хорошее. Что это?

— Это вино из долины Роны[6], откуда я родом.

— Я все думала, из Франции ли ты. Ты так хорошо говоришь по-английски, что легко можешь сойти за американца.

— Мама из Франции, отец из Америки, — объяснил он. — Я родился здесь, но рос то там, то тут.

— Где ты жил в США? — может, во всем виновато вино, но мне было так любопытно узнать о нем побольше.

— В основном, в северной части штата Нью-Йорк, но сейчас я живу в городе.

Я улыбнулась.

— Я люблю Нью-Йорк. Но я ненавижу летать, а от Детройта до Нью-Йорка ехать довольно долго.

— Ты ненавидишь летать, но тем не менее, первым делом завтра утром ты хочешь совершить еще один перелет?

— Я должна.

— Нет, не должна.

Качая головой, я настаивала:

— Да, я должна. Ты не понимаешь.

— Конечно я понимаю. Твой жених отменил свадьбу, ты злишься и тебе грустно, потому что ты была близка к замужеству или чего ты там хотела, но это не значит, что ты не можешь хорошо провести время здесь. Ты проделала весь этот путь, хотя и ненавидишь летать. На это должна быть причина.

Ах, да. Вот почему он раздражал меня.

Снова разозленная, я выпрямилась на своем стуле.

— Причина была в том, что я всегда хотела увидеть Париж. Это была моя мечта, с тех пор как я была ребенком. Я распланировала каждый день, я точно знала, что мы будем делать, что мы будем смотреть. И я думала, что смогу справиться с этим сама, но теперь, когда я здесь, я не могу, понятно? Я не могу справиться со всей этой любовью, романтикой и чертовым счастьем вокруг меня, когда я должна быть здесь в свой медовый месяц! Это несправедливо! — мой голос повысился, и несколько людей посмотрели в мою сторону, особенно когда я ударила рукой по барной стойке на последнем слове. Да как он смеет разрушать мой хрупкий мир, когда я только убедила себя, что мне нужно домой!

Он пожал плечами.

— В жизни многое несправедливо. Не имеет значения, в каком ты городе.

Я закатила глаза, когда весь мой некий прогресс, который я настигла во время второго бокала, исчез.

— Избавь меня от банальностей. Я слышала их бесчисленное множество раз в течение недели, после того как была бесцеремонно брошена через сообщение, напомню тебе, за семь дней до моей чертовой свадьбы.

Лукас тщательно осмотрел меня.

— У тебя проблема.

Гениально, придурок.

— Да. Моя проблема в том, что это мой медовый месяц, а я одна.

— Не это твоя проблема.