Дикий город - Джим Томпсон

Черта с два — нет!

Вестбрук резко вынырнул из пучины жалости к самому себе, мысленно задаваясь вопросом: не сказал ли он всего этого вслух? И решил, что: (1) вслух он этого не говорил; (2) если бы и говорил, то ему на это начхать, и (3) он был не из тех парней, кто ходит и разговаривает сам с собой. Первое утверждение было в принципе правильным, последнее — почти правильным. Превышая свою обычную дозу, он превращался в неимоверно злобного и смертельно разгневанного человека. Но чтобы выглядеть по-настоящему пьяным в привычном смысле этого слова, ему надо было бы в буквальном смысле накачать себя под самую завязку. Данное обстоятельство было и благом его, и проклятием.

Он допил остатки виски. Затем, по-боксерски сжав плечи, прищурившись так, что от глаз остались одни щелки, а лицо налилось краской благородного негодования, он двинулся по коридору. В настоящий момент он находился в одном из двух крыльев здания отеля. Комната Багза Маккены пребывала в нескольких шагах от него, выходя окнами во двор, как и у всех сотрудников, которые жили здесь же.

Вестбрук подошел к номеру, отвел руку, чуть поколебался, задержав ее в приподнятом положении, и наконец загрохотал кулаком по двери.

Глава 4

Багза разбудил телефон. Как и обычно, телефонистка позвонила ему в одиннадцать часов вечера, после чего они обменялись традиционными словами любезности. Покончив с неофициальной частью, девушка сообщила, что ему был один звонок.

— Миссис Хэнлон. Она еще предупредила, что, когда бы вы ни проснулись, сразу же можете звонить ей.

— Даже так? Ну что ж, спасибо.

— Не за что, сэр. Соединить вас с ней сейчас?

Багзу не понравилась интонация ее голоса — что-то почти неуловимое, но определенно похожее на любопытство.

— Нет, спасибо, я скажу вам, когда меня соединить с ней, — ответил он и повесил трубку.

Приняв душ и вытирая свое крупное тело, он поймал себя на мысли, что снова гоняется за тенями и вообще ведет себя скорее как нервный ребенок, а не взрослый мужчина. И насчет телефонистки все он придумал. Ну а если даже нет и эта девица действительно была немного заинтригована этим почти ночным звонком, что из того? Нечего забивать себе голову всякой ерундой — следовало просто позволить ей позабавиться собственной шуткой и сделать вид, будто он ничего не заметил.

— И вообще надо повнимательнее следить за подобными вещами, — вслух пробормотал он. — Все у тебя пока идет нормально, так что не спотыкайся раньше времени.

Побрившись, Багз оделся перед высоким, в человеческий рост, зеркалом и, сам того не замечая, начал что-то весело мурлыкать себе под нос. В последнее время он выглядел уже совершенно другим человеком, более значительным, что ли. В глубине души Багз все же испытывал некоторую неуверенность в себе и подчас был готов по малейшему поводу, а то и вообще без оного вцепиться человеку в глотку, хотя до былых крайностей все же не доходил. Все старые, отвратительные импульсы либо постепенно исчезали, либо атрофировались. При этом он признавал, что новая безопасная среда обитания словно иссушала его, не требуя от него более того, что он мог без труда ей отдать.

Хэнлону было наплевать на то, каков моральный уровень его постояльцев. Его интересовало не столько то, что они делают, сколько то, как они это делают. Покуда они проявляли должную осмотрительность, им позволялось практически все, хотя и в рамках разумного. Вот если кто начинал буянить или каким-то иным образом действовать вопреки интересам отеля, то вызывали Маккену.

Если верить Олину Вестбруку, подобная практика существовала отнюдь не во всех отелях. Во многих из них, причем довольно крупных, гостиничный детектив занимался преимущественно тем, что подглядывал в замочные скважины, что-то постоянно вынюхивал или за кем-то украдкой следил. В противном случае его работодатели рисковали снискать своему отелю незавидную репутацию, и бизнес автоматически перешел бы к конкурентам. У Хэнлона не было конкурентов и, похоже, никогда не будет, а потому он мог позволить себе предоставлять гостям всевозможные поблажки и вообще не напрягать себя по пустякам. Соответственно и Маккене не приходилось делать ничего такого, что могло бы нанести ущерб его чувству самоуважения.

Он услышал позвякиванье серебряных приборов — снаружи прибыла тележка с кофе. Он подкатил ее к окну и с наслаждением вдыхал приятный аромат, восходивший над струей наливаемого напитка. «Ну что ж, пока все вроде бы шло неплохо», — подумал он. И в самом деле — жить в прекрасных условиях, когда тебя обслуживают почти так же, как постояльцев отеля, да еще и платят за это деньги.

Вот только Джойс Хэнлон немного надоедала. Слишком уж настойчиво она интересовалась тем, как у него идут дела. Избыток дружелюбия с ее стороны был ему не особо по вкусу. Хотя, если разобраться, пусть уж лучше так себя ведет, чем стала бы проявлять безразличие, не говоря уж о враждебности. В конце концов, совершенных людей на свете не бывает.

За все время работы в отеле не было еще ни разу, чтобы Маккена проявил недовольство по какому бы то ни было поводу — его полностью устраивало нынешнее положение вещей. Возможно, в дальнейшем ему захочется получать от жизни большего. Пока же...

Взгляд Багза чуть нахмурился от внезапно появившейся мысли, но он постарался как можно скорее вытолкнуть ее из своего сознания. Да, только лишь настоящее имело какое-то значение: поддерживать статус-кво и не делать ничего, что могло бы его нарушить. А повышенный активный интерес к личности Эми Стэндиш определенно мог этот порядок поколебать.

Эми являлась подружкой Лу Форда, а Форд был порядочным говнюком. Так что на настоящем этапе, пока он еще не достаточно укрепился на новом месте, Багз решил оставить девушку в покое.

«Нехорошо, конечно, все это, — с горечью признал Багз, прекрасно понимая, что на самом деле думает совершенно иначе. — Такая славная девушка, а бросает себя ему, как...»

Багз в очередной раз прервал поток безрадостных мыслей — решительно и окончательно. Лу Форд оказал ему услугу, и пока у него не было основания подозревать, что помощник шерифа подцепил его на крючок. Иными словами, он был у Форда в долгу, и самым порядочным, равно как и разумным, было бы не забывать о данном факте.

Он выпил полчашки кофе и выкурил несколько сигарет. Потом отнес чашку и блюдце в ванную, где вымыл их и насухо вытер. Едва Багз покончил с этим занятием, как в номер вошла горничная Розали Вара.

— Ну, как вы сегодня, мистер Маккена? — Она вошла с улыбкой, и вместе в ней ожила мечта, облаченная в ее аккуратную сине-белую униформу. — Надеюсь, выспались?

— Да в общем-то неплохо, — ответил Багз и махнул рукой в сторону подноса с кофе. — Сегодня мне прислали даже больше, чем я смог одолеть. Присоединяйтесь, если есть желание.

— О, большое спасибо. Вы очень добры, мистер Маккена.

— Ну что вы, все нормально. Да и потом, жалко дать пропадать такому отличному кофе.

Багз поймал себя на мысли, что чуть ли не каждый вечер с тех пор, как поселился здесь, произносит эти слова в контексте такой же пустой болтовни. Однако данный факт, возможно, в отличие от других, ничуть не беспокоил его. Ему было просто приятно слышать мягкий, учтивый смех молодой жен-шины, красноречиво свидетельствовавший о том, что она прекрасно осознает напускной характер его грубоватости. Ему было легко в ее обществе, так легко, как ни с кем другим. И было это, наверное, потому, думал он, что и сама она вела себя с ним совершенно непринужденно и раскованно.

Розали допила кофе и принялась убираться в номере, тогда как Багз задумчиво стоял у окна, гадая над вопросом: зачем такой роскошной девушке, которая вполне могла бы выдавать себя за белую, подчеркивать всем и каждому, что она негритянка. Нет, дело здесь было не в ее глупости, как считал Вестбрук. Судя по всему, она была и умнее, и образованнее большинства белокожих служащих «Хэнлона». В ней также не чувствовалось той агрессивной надменности, которую Багз так часто встречал среди негров и от которой он безнадежно терялся всякий раз, когда оказывался в их обществе. Подобный тип негров словно хлестал вас по лицу цветом своей кожи. Они будто проводили незримую черту и презирали тебя, если ты вздумал перейти на их сторону, но и ненавидели, если ты оставался на своей. Что же до Розали Вары, то... нет, определенно, Вара была просто самой собой. Удивительно симпатичная и воспитанная девушка, которой выпала судьба быть негритянкой и которая не считала необходимым ни бравировать данным фактом, ни скрывать его.

— Ну вот, мистер Маккена, — сказала она, подхватывая свое ведро и прочие моющие принадлежности, — пожалуй, все. Еще раз спасибо за кофе.

— Не за что. Это вам спасибо, — ответил Багз. — Думаю, мы еще увидимся сегодня ночью.

— Ну конечно. До свидания, мистер Маккена.

И ушла, покачивая своими маленькими округлыми бедрами. Несколько минут спустя, когда Багз уже собирался выходить, в дверь забарабанил Олин Вестбрук.