Нет покоя нечестивым (СИ) - "RedDetonator"

– Ты пришёл из пустыни, – констатировал пожилой дядя, сидящий на низком стуле перед столь же низким столом и пьющий воду из пиалы. – Зачем ты пришёл?

Пожилым дядей его можно было назвать только исходя из нынешнего возраста Ивана. В прошлой жизни этот «пожилой» дядя был бы даже младше, чем он.

– Люди называют меня Иваном, – представился Иван. – Я пришёл найти кров и воду. Не безвозмездно.

– Я – белобородый Сай, – кивнул ему пожилой дядя. – Что ты можешь дать нам за место в тени и порцию воды?

Бороды у него не было, но «белобородый» – это, вероятно, титул или звание в местной иерархии.

На вид Саю где-то лет сорок, сорок пять. Он сухой комплекции, если судить по лицу, загорелый, лицо усталое, голубые глаза его наполняет мудрость прожитых лет, на руках, держащих пиалу с водой, несколько глубоких шрамов от звериных укусов. Волосы цвета блонд, с проседью, коротко остриженные и уложенные в пробор направо. Смотрит на Ивана внимательно, наблюдает за всеми реакциями, которые тот себе позволяет.

– Я не знаю, что могу дать вам, – осторожно произнёс Иван. – Потому что не знаю, что вам нужно.

Слова необходимо подбирать очень осторожно. Потому что чужая культура – это минное поле. Минное поле, выстроенное с определённой логикой и с учётом здравого смысла, поэтому пройти по нему, всё-таки, можно, если знать логику, по которой оно строилось.

– Что ты умеешь лучше всего, Иван? – спросил почтенный Сай.

Вопрос хороший. Иван всегда знал ответ, но сейчас может быть не к месту озвучивать его. Или к месту?

– Лучше всего я умею убивать, – ответил Иван.

– В моём селений даже подростки могут похвастаться таким умением, – произнёс Сай. – Ты можешь управляться со скотом?

– Не могу, – честно ответил Иван. – Что за стрельба была в пустыне?

– В нашем селении запрещено решать личные конфликты силой оружия, – ответил старейшина. – Поэтому все желающие выезжают в пески и выясняют всё там.

– Интересный обычай, – хмыкнул Иван. – Говоришь, все умеют убивать?

– Все, – ответил старейшина. – Вижу, что ты был солдатом.

– Был, – не стал спорить Иван.

– На чьей ты был стороне? – поинтересовался старейшина.

– На своей, – произнёс Иван.

Старейшина удивлённо хмыкнул.

– Но на тебе рубашка синих, – отметил он.

– Надел то, что было, – ответил Иван.

– Как ты оказался в пустыне? – спросил старейшина.

– Меня бросили со сломанным пистолетом и одной пулей, умирать от жажды в этих песках, – вздохнул Иван.

– Так, – кивнул старейшина. – И ты, каким-то образом, нашёл наше поселение.

– Удача, – пожал плечами Иван.

На самом деле, удачи в этом было не очень много. Он шёл к горам, потому что подозревал, что там есть реки, а значит и жизнь. Статистически вероятно было встретить людей, даже не дойдя до гор.

– Ты как-то связан с двумя небесными странниками, проходившими недалеко от нас несколько дней назад? – спросил Сай.

Вероятно, "небесные странники" – это два воздушных корабля, двигавшихся в сторону гор.

– Меня выкинули с одного из них, – ответил Иван. – Мы проиграли битву, враги перебили всех моих соратников, а меня решили жестоко казнить.

Сай отхлебнул из пиалы и ненадолго задумался.

– Теперь мне всё ясно, – кивнул он наконец. – Если ты солдат, то должен разбираться в оружии.

– Так, – кивнул Иван.

– Мы можем дать тебе тень и воду, – старейшина подвинул к нему пустую пиалу. – Но взамен ты посмотришь на наши сломанные ружья и сделаешь так, чтобы они вновь стреляли.

– Не могу ничего обещать, пока не увижу оружие, – произнёс Иван. – У вас есть инструменты?

– Есть, – кивнул старейшина. – Что ж, тогда будь моим гостем, прими воду и еду.

– Буду благодарен, – улыбнулся Иван.

Спустя несколько минут пришли женщины с подносами и столиком. Ему подали глиняную миску с варёным мясом, пшеничную лепёшку, очень небольшую, а также чашку с водой.

Пусть в еде не было никаких специй, даже соли, но это была нормальная еда, впервые за долгое время, поэтому Иван был очень ей рад.

Стараясь держать себя в руках, он ел мелко нарезанное мясо, иногда прикладываясь к чашке с водой. В качестве столового прибора была деревянная ложка, уже посеревшая от старости. Иван никогда не был брезгливым, поэтому нормально отнёсся к тому, что санитарные нормы тут, едва ли, соблюдаются. Не ему, недавно сожравшему змею сырьём, а до этого жарившему на костре мясо падальщика, заикаться о соблюдении санитарных норм и повышении уровня гигиены…

– Благодарю за еду, – произнёс он, доев лепёшку. – Сколько сломанных ружей у вас есть?

– Много, – ответил Сай. – Сам увидишь. Идём за мной.

Оказалось, что Иван не был наедине со старейшиной, так как в соседних комнатах было три вооружённых пистолетами человека. Наличие вооружённых людей его не смутило, но смутило то, что пистолеты были не самозарядными, а с продольно-скользящим затвором, что должно относить их к категории очень коротких карабинов, но всё остальное устройство показывало, что это, всё-таки, пистолеты. Иван никогда не видел ничего, что было бы подобно этим уродцам…[7]

Возможно, он просто недостаточно часто интересовался оружейными новинками, но что-то подсказывало ему, что к такому неоднозначному конструкторскому решению можно было прийти только от не очень хорошей жизни.

Сам старейшина был вооружён кинжалом с потёртой от частого использования плетёной рукоятью. Видно, что оружие не для красоты и этот человек может сам за себя постоять.

– Следуй за мной, – сказал он Ивану, выходя из своего дома.

Улочки в этом подобии кишлака узкие, но чистые, что свидетельствует о том, что старейшина держит своих подопечных в дисциплине. Опыт пребывания в афганских кишлаках создал в памяти Ивана неоднозначные впечатления: с одной стороны, были чистые и аккуратные кишлаки, где люди жили практически цивилизованно, а бывали форменные козлятники, где грязные и вонючие улицы соединяли обшарпанные дома. Низкая санитария и бардак обычно свидетельствовали об упадке кишлака, а также о слабости местного муллы. Если мулла силён, то есть, уважаем жителями, это перевешивает даже личную некомпетентность старейшины. Но тогда было военное время, поэтому упадок был обычным делом.

Неизвестно, есть ли у этого народа духовные лидеры и религиозные деятели, но это выяснится в ближайшее время. Если Ивана не зарежут.

Они дошли до кустарной кузницы. Кузница была в каменном здании из некогда белого кирпича. Стены её прокопчённые, крыша отсутствует, но виден портативный соломенный навес, вероятно, для особо жарких дней.

Ещё за сотню метров Иван расслышал равномерные удары металла о металл, поэтому сразу понял, куда его ведут.

Крепкий черноволосый парень с комично выглядящими обожжёнными бровями, примерно, тридцати с лишним лет, по пояс голый, стучал молотком по заготовке для изогнутого кинжала или серпа, а мальчик лет двенадцати держал длинные клещи. Судя по внешнему сходству, работают отец и сын.

– Ргин, – обратился старейшина.

– Почтенный Сай, – опустил молот кузнец.

– Этот человек из солдат сочных земель, – сообщил старейшина кузнецу. – Он говорит, что знает, как починить ружья.

Сочные земли? Логика прослеживалась отлично: если здесь выжженная пустыня, то любые земли, даже с незначительной растительностью, будут восприниматься именно сочными.

– Солдат? – спросил кузнец.

Голос его был мягким и низким. В другой реальности и в других условиях такой можно было легко услышать по телевизору, из программы новостей Первого канала.

– Да, – ответил ему Иван. – Покажите мне сломанное оружие.

Пришедшие в негодность винтовки и мушкеты были сложены в пристройке сарайного типа, рядом с большим хранилищем древесного угля. Для изготовления такого угля нужно довольно много древесины, но тут вокруг бесплодная пустыня, поэтому Иван получил очередное подтверждение наличия торговых связей.