Босиком по пеплу. Книга 3 - Д Алекс "Алекс Дж"

Хорошо, что мое прошлое с ее мужем никак в итоге не повлияло на нашу родственную и дружескую связь. Я думала, что нашей сестринской дружбе конец, но в итоге мы стали друг другу ближе, чем когда-либо. Наверное, ключевую роль здесь сыграл тот факт, что Камила прекрасно видит, кем теперь заняты все мои мысли. Ключ от моего замерзшего сердца зажат в сильной ладони лишь одного мужчины – моего мужа.

Возвращайся. Согрей меня. Будь рядом.

Амиран, мне холодно без тебя в раскаленном солнцем Асаде.

Я замерзаю в нашем дворце.

Одна.

Сердце болезненно сжимается от тоски, немеет в груди волнами размеренной боли.

Ровно через минуту после ухода новой ассистентки и моей сестры, в кабинет врывается роскошная, обольстительная жена главы АРС.

Медина Каттан – женщина, от присутствия которой стекла в моем кабинете начинают дрожать, вызывает во мне глубокую симпатию и искреннее уважение. Стоит ли надеяться на то, что она отвечает мне взаимностью?

Вместо холодного и сдержанного приветствия, что я ожидаю от госпожи Каттан, Эрика мягко обнимает меня. Удивительно, но мать Нейтана не держит на меня обиды и не винит в проблемах, являющимися последствиями нашей порочной и запретной связи с ее сыном. Мне должно быть все равно, как ко мне относится Медина Каттан, но на самом деле, с сердца спадает еще один тяжкий камень.

– Рада тебя видеть, Алисия, – тепло приветствует меня Медина. Ее пухлые губы, покрытые ярко-алой помадой, невозможно оставить без внимания и немого одобрения – приятно, что многие женщины в Асаде не стесняются самовыражаться и быть собой, выделяться из толпы. Медина – одна из таких, кто никогда не опустит голову, не преклонит колено и при этом всегда будет выражать свое уважение и восхищение достойным людям.

– Я тоже рада. Что привело вас ко мне? – я сажусь напротив гостей. Рамазан и Медина опускаются на те места на диване, которые еще несколько минут назад занимали Камила и Лейсан.

– Хочу познакомить тебя с Рамазаном Бахиром. Он главный архитектор Анмара, – представляет своего спутника Медина Каттан. Как только я обращаю свой взор на мужчину, тут же вспоминаю кто он и чем так знаменит, что мелькает перед взглядом сотен людей Асада каждый день.

«Здание имени Рамазана Бахира…»

«Рамазан Бахир разработал новый проект…»

«Рамазан Бахир признан самым успешным архитектором среди постиндустриальных стран…» – мне вспоминаются сразу несколько положительных характеристик мужчины, которые я часто слышу в сводке новостей.

– Очень приятно увидеть лично того, о ком так много и часто говорят, – вежливо улыбаюсь визитеру. – Вы тот самый непревзойденный мастер, что спроектировал самое высокое здание на Ближнем Востоке. Также, нам стоит благодарить вас за блестящую инфраструктуру в парках Асада. Ну и другие ваши проекты, бесспорно, великолепны. Вы – гордость королевства, – откровенно перечисляю заслуги Рамазана я, глядя ему прямо в глаза. – Ваши творения заслуживают восхищения и похвалы, – выражаю искреннее и истинное мнение, прекрасно понимая, что он сочтет его за вежливую лесть.

Этот привлекательный мужчина вызывает во мне самые приятные эмоции. Рамазан лет на десять старше меня, как и Амиран. Сдержанный, спокойный, и судя по деликатному взгляду, обращенному на жену самого эмира – воспитанный.

Его взор ни разу не спустился ниже уровня моих глаз, а этим грешат многие из секьюрити и охраны. Ну и здания Рамазана рассказывают о нем больше, чем он сам: подобное может спроектировать только гений с уникальным видением этого мира.

– Я так понимаю, вы пришли ко мне с определенной целью, – обвожу любопытствующим взглядом обоих.

– Я хочу представить вам проект планируемого центра для женщин. Его Высочество ввел меня в курс дела и возложил на меня честь оказывать вам содействие, госпожа, – ого, не думала, что архитектор найдет меня сам, а точнее, не ожидала, что Амиран отыщет в своем плотном расписании время решить этот вопрос за меня. – Буду признателен, если вы найдете время, чтобы ознакомиться с чертежами. Готов ответить на все вопросы и внести любые коррективы, если таковые понадобятся.

– Алисия, надеюсь, ты не сочтешь за наглость мое предложение о помощи, – подает голос Медина, прежде чем я успеваю ответить Рамазану. – И позволишь мне участвовать в создании центра.

Естественно, я понимаю, что она здесь тоже не просто так. Она мечтает закончить в Асаде то, чему когда-то сама положила начало.

– Я многое готова взять на себя, при этом следовать твоему четкому руководству.

– Вы уже пытались уже открыть подобные центры, – дипломатичным тоном припоминаю я известный факт.

– Да, но впоследствии из-за ряда независящих от меня причин, они были закрыты, – Медина Каттан сосредоточенно хмурится и взмахивает рукой, позвякивая дюжиной сверкающих браслетов с гравировкой арабских иероглифов. – Все закончилось тем, что у меня остался лишь не физический благотворительный фонд. Все средства я выделяю для оказания помощи пострадавшим девушкам. А мне хотелось бы куда большего, Алисия. У нас общая цель, нужно объединить силы.

– Я полностью поддерживаю. Этот центр станет символом окончания насилия над женщинами в Анмаре. Он будет первым, но не последним. Я заручилась согласием мужа на строительство еще пяти проектов, на реализацию которых заложено три года, – я взволнованно встаю, непроизвольно сжимая руки в кулаки. – Я знаю, где будет построен самый первый. Надеюсь, вы одобрите это место, – прикрывая глаза, вспоминаю слова Амирана и шелест ветра, что служил трагическим аккомпанементом к его рассказу о пятнадцатилетней девочке, которая ничего плохого не сделала, всего лишь впервые влюбилась… как и все мы в пятнадцать – до конца жизни, без оглядки.

«Вчера там же, где ты сейчас, стояла девушка. Она смотрела вниз, качаясь на ветру, из-за всех сил пыталась удержаться на ногах, пока ее отец, братья и другие мужчины из поселения, где она родилась и выросла, один за другим бросали в нее тяжелые камни, стараясь попасть в голову. Так быстрее. Они считали это милосердием. Девочка продержалась три минуты. Говорят, упав вниз, она умерла не сразу. Ее унесло рекой. Тело никогда не найдут, а убийц не накажут», – повторяю про себя голосом Амирана, в красках вспоминая пустырь перед смертельным утесом, бурлящую реку внизу и небольшой городок вдали.

Глава 5

В который раз за последние пять минут, Саваж издает недовольный рык – ее прямой ответ на мою задумчивость, из-за которой я то и дело нервно сжимаю в кулаке ее белоснежную шерсть, вместо того, чтобы размеренно гладить. Уверена, секьюрити, наблюдающие за мной по ту сторону стекла вольера моей тигрицы, считают, что я сумасшедшая женщина, отчаянно играющая со смертью.

Но они не знают о том, насколько сильна и нерушима нить между мной и моей светлой девочкой. Прочная, языческая и никому необъяснимая связь. Я скорее пострадаю от очередного нервного срыва, чем от ее острых клыков или когтистых лап. К тому же, мне не впервой спать, общаться, обнимать, гладить и сжимать в ладони настоящего хищника… когда Амиран дома, я делаю это каждую ночь.

– Прости, моя маленькая дикарка. Еще и будущая мамочка, – извиняюсь перед Сэви я, ощущая, насколько гладкая и успокаивающая на ощупь у нее шерсть. Антистресс для моей нервной системы. Надеюсь, ей не больно. Саваж довольно и лениво мурлычет, переворачиваясь на другой бок, пока я продолжаю поглаживать ее. В последнее время она постоянно меняет свое положение, испытывая дискомфорт из-за растущих тигрят внутри нее.

Мне только предстояло познать подобные неудобства, но, увы…боли в спине из-за вынашивания сына мне больше не святят, как и бессонные ночи, детский плач из-за коликов в животе, постоянные побеги к его кроватке.

– Интересно, какой окрас будет у вашего потомства? – вслух рассуждаю я, вместе с Сэви поглядывая в сторону Тумана, что то и дело подбегает к стеклянной перегородке и манерно ударяет массивной лапой по невидимой преграде между ним и его любимой тигрицей. Мой взор резко перестает фокусироваться на диком звере, а разум уплывает во мглу подавляющих мыслей.