Комета Магницкого – 2 - Сергей Данилов

– Вот прожорливый народец какой подобрался, весь в меня. Ладно, поехали.

Пользуясь одними руками, Бармин перебрался с крыши на место водителя. Двери закрыли. Включил зажигание. Сузучка завелась сразу, и некоторое время Бармин не трогался, давая разогреться мотору, чего в обычных условиях явно не стал бы делать. Ясно – он дождался, когда отдыхающие отставят свои мелкие делишки да разговорчики в сторону, и сосредоточат внимание на нашей полузатонувшей машине. Он должен оказаться в центре внимания, а уже потом нажать на газ. И нажал. И помчался, но не к берегу, а вдоль реки, где полно глубоких ям.

«Вот болван!», – успел подумать Магницкий, понимая, что со стороны они смотрятся быстроходной амфибией и восхищаясь этой картинкой.

На полном ходу Бармин лихо вырулил на берег, небрежно бросил сузучку вверх по глинистому откосу с таким бешенным ускорением, что организм вжало в сидение, а нижняя челюсть придавила трахею, потом по инерции долго летели вверх, а когда запас инерции кончился, упали вниз, хорошо что не обратно под откос, а на дорожный асфальт, развернулись и понеслись к мосту.

– Ну как, видели? – спросил Бармин.

– Раньше я хотел приобрести себе автомобиль, а теперь думаю, что лучше вкладывать средства непосредственно в гильотину. Она быстрее и надежнее.

– Да, ты известный любитель недвижимости, мы об этом уже наслышаны.

– Останови здесь, – похлопал Виктор шофера по плечу.

– Не бойся, довезу нерасчлененным.

– Боюсь, не довезешь. Останови, надо зайти в общежитие. Толик, не составишь компанию?

Толик в ответ лишь обреченно помахал головой: служба.

– Хорошо, что у меня только дружба. Погоди, Бармин, и вот еще что, насчет Новой Зеландии, я тут пораскинул мозгами, и решил остаться прозябать по нынешнему месту жительства.

– Это влияние момента, друг Витя. Ты ему поддался, и еще передумаешь туда-сюда раз десять, мы ведь не завтра катапультируемся. Копи валюту, в любом случае пригодится.

Не дождавшись ответа, вагончик резко рванул вниз по проспекту Ленина, вылетая на встречную полосу и распугивая общественный транспорт.

Магницкий поднялся на четвертый этаж общежития, где в одной из комнат проживала Нина. Она обитала вместе с аспиранткой биологического факультета, которая имела привычку писать диссертацию лежа на своей кровати и разложив по всей комнате листы бумаги. Сейчас ни аспирантки, ни ее листков в комнате не оказалось, вполне возможно их уже сшили в тома и разослали рецензентам.

Нина была одна: стояла у стола и терла морковь на ржавой терке.

– Здоровеньки булы! – поприветствовал он хозяйку, входя в комнату и отводя в сторону ситцевую занавеску. – Слушайте, девушки, вы моих тапочек нигде не видали?

Все тот же прямой пробор гладких русых волос, немного наивный взгляд серых глаз, Нина выглядит моложе своих лет – хорошо, по-домашнему выглядит.

– О, легок на помине, вот только о тебе думала. Скоро будут готовы тушеные овощи, может, поешь?

– Да нет, спасибо, я мимо пробегал. Так как, не видела тапочек?

Нина достала из встроенного шкафа газетный сверток.

– Вот они. Говорят, ты дом купил?

– Отлично, спасибо. Да какой там дом, одно недоразумение, хибара гнилая.

– Все равно хорошо.

– Разумеется, неплохо, но знаешь, возникла куча новых проблем. Что-то твоя соседка отсутствует, неужто защитилась?

– Нет пока. Просто уехала домой в Белово на три дня окучивать картошку, родители просили помочь.

– Ах, вот оно что. Ну и отлично, хоть тапочки нашлись, а то я, веришь – нет, в кирзовых сапогах по дому шлепал, ладно, спасибо, побегу, пора…

– Иди, – она вернулась к своей ржавой терке.

Магницкий аккуратно притворил дверь.

6. Четверть в подполье и Карузо под кроватью

Через пару ласковых летних дней, не изобретя никакого нового и оригинального бизнеса, но еще более загорелым и уверенным в себе, он вновь очутился в директорском кабинете Ольги Дальской, имея целью доказать на его взгляд совершенно очевидные вещи.

– Все хотят что-нибудь продать или наоборот купить. Кто мичуринский участок, кто гараж, погреб под картошку, или, на худой конец, однокомнатную квартирку для любовницы. В крови человеческой заложено стремление к улучшению условий жизни, это то немногое, чего не выжечь никаким калёным железом социалистических идей.

Ольга рассматривала новый букет пионов в вазе с выражением, которое трудно было объяснить без английской шифровальной машины.

– Мне кажется, мы уже дискутировали на данную тему, – наконец вспомнила она.

– Серьёзно? А кстати, как-то видел тебя на улице с седовласым, импозантным господином. Смотрелись очень интересно.

Директор поморщилась.

– Должник. Давным-давно отдала свои сбережения приличному вроде человеку на развитие его дела. Просто так, без расписки даже. Ходили с ним к нотариусу, оформили условия возврата, денег нет, говорит. А у самого два магазина.

Ольга отошла от цветов, разочарованно вздохнув.

– Возможно, в прошлый раз я объяснял недостаточно убедительно.

– Твои риелторские идеи весьма абстрактны. Но если есть громадное желание, давай попробуем, вдруг что выйдет?

– Давай, – обрадовался Виктор настолько, что, коли можно было, обнял бы дорогого директора, а раз нельзя, просто стал шире разводить руки, обрисовывая перспективы, – понимаешь, когда покупал дом, столкнулся с удивительным феноменом: повсюду, куда ни ткнись, глубочайший упадок и всеобщее разорение: заводы стоят, пашни не возделываются, бюджетники зарплату не получают, а на рынке недвижимости страшенный бум. Понял – это из-за приватизации. В один прекрасный момент людям позволили распоряжаться их квартирами, и они начали продавать старые и покупать новые. Мы с тобой напишем отличную программу по оценке квартир и создадим базу данных вторичного рынка жилья, каких не бывало!

– Это будешь делать сам, по крайней мере, на первом этапе. У меня без того неоплачиваемой работы выше крыши.

– Напишем программу, создадим базу данных, и будем иметь отличную работу на всю оставшуюся жизнь.

Дальская глянула на Виктора чуть склонив голову набок, тем самым непонятным взором, которым только что рассматривала принесённые им цветы.

– Таких программ пруд пруди.

– Но все они чужие. Ты же знаешь, с собственным программным обеспечением легко жить и работать, написание окупится сторицей. Кто пожалеет пятнадцать тысяч, чтобы не перечитывать каждый день десятки газет?

– Не пятнадцать, а десять тысяч, я тебе говорила. Только так можно победить конкурентов. Но знай, таких информаторов, каким ты мечтаешь заделаться, сейчас дюжина на квартал.

– Всегда рад участвовать в честной конкурентной борьбе и безмерно счастлив, что ты доверила мне попробовать это дело.

Денёк выдался превосходный: наконец-то Виктор нашёл себе рабочий стол с компьютером, да ещё в столь приятном соседстве.

– Получится – хорошо, не получится – что же, где наша не пропадала? Наша везде пропадала, не в первый и не в последний раз.

– У тебя много подобных начинаний?

– Посмотришь на досуге трудовую книжку, но учти, туда ещё не всё попало.

– Ну-ка, ну-ка, – она зашуршала листочками. – Знаешь, мне будет трудно сделать запись «ведущий программист» после разнорабочего да изготовителя макаронных изделий в придачу. Как это тебя угораздило?

– Напиши просто «программист», какая теперь разница? Не корысти ведь ради, а исключительно в целях пропитания. Разнорабочим строил завод у Жаркова, помнишь Володю Жаркова?

– Незабываемая личность.

– Да. По итогам нашей совместной деятельности этот уважаемый человек выплатил мне зарплату автомобилем, который я во мгновение ока обменял на домик с садом. Выходит, разнорабочий – не самая плохая специальность, особенно если учесть, что за десять предыдущих лет работы на разных интеллектуальных должностях так и не удалось решить квартирный вопрос, сколько ни бился и ни пыжился. Изготовителем макарон действительно работать не понравилось, всего полтора месяца задержался, у хозяев была гнусная политика: набрать людей, и пусть себе работают, сколько смогут, без зарплаты в три смены, а после того, как народ, пропахав пару месяцев, отчаявшись, увольняется, они тут же набирают новых безработных, и всё повторяется. У них я воровал макароны, которые изготавливал в ночные смены, тем и питался.

– С вами всё ясно, молодой человек. Можете приступать, – Ольга спрятала трудовую книжку в сейф. – Обедаю в половине двенадцатого. Прихожу сюда в девять, раньше этого времени и тебе не стоит появляться, ключ один.

– Не будешь возражать, если приступлю к работе немедленно?

– Похвальное рвение. Кофе будешь?

– В следующий раз можешь даже не спрашивать, согласен также на чай, минеральную воду. По образу жизни я чрезвычайно непритязательное существо.