Эхо плоти моей - Томас Диш

Оказавшись в номере, он понял, что с таким же успехом мог отправиться в ночлежку. Он был неспособен даже включить свет. Номер, несомненно, был роскошен, но ему пришлось спать, дрожа от холода в мокрой одежде. Он улегся на кровать, прямо на покрывало, которое не мог снять, и чувствовал себя ничуть не комфортабельней, чем просто на полу. Засыпая, он думал, что простуда ему завтра обеспечена.

Проснулся он от собственного крика.

С того времени, как Хэнзард последний раз видел этот сон, прошло так много времени, что он сумел убедить себя, будто избавился от него навсегда. Конец у сна был постоянен, но начинаться он мог самыми разными способами.

Например, могло быть так:

Он был там. Насквозь промокший и больше чем по колено в грязи. Откуда-то доносилось жужжание, вечное непрерывное жужжание. А он был мокрый и знал, что это навсегда. Кроме того, он знал, что здесь хотят его смерти. Растущая вокруг зелень сделана зеленой ради его смерти. Все остальное тоже ради смерти, поэтому рядом всегда горы трупов вдоль раскисшей дороги. Он очень молодой, и ему не хотелось смотреть на все это. Он всегда знал, что молод, когда во сне попадал в эту страну. А глядеть можно на что угодно, если это необ­ходимо. И уйма болезней вокруг. И всегда что-то жужжит.

Люди этой страны были очень маленькими. Маленькие взрослые, вроде детей со старых картинок. У них были детские лица. Он видел длинные ряды детских лиц, прижавшихся к проволоке. Он нес им котелки с вареным рисом. Когда они говорили, это походило на крик, а не на разговор. Этих людей становилось все больше. Проволочное ограждение было облеплено их лицами. Они просили “инсендайд-жел”. Должно быть, так в этой стране называется рис. Он знал, что этого не могло происходить в действительности, потому что офицер никогда не стал бы сам разносить котелки с рисом. Для такой работы есть рядовые. Но во сне почему-то именно Хэнзард всегда нес этот рис, или инсендайджел, а маленькие люди глядели на него голодны­ми глазами и желали его смерти.

Этот мир не был по-настоящему реальным, как реальны Милуоки или, скажем, Лос-Анджелес. Это был бредовый мир маленьких полу­людей, которые не умели говорить, а только кричать.

Там была дорога, а посреди дороги женщина, у которой снесло полголовы. Врач взрезал ей живот и вынул оттуда ребенка. Врач сказал:

— Будет жить.

— Слава Богу,— сказал Хэнзард.— Сожгите все это. Когда переводчик объяснил, что сказал капитан, маленькие люди за колючей проволокой стали кричать. Они пытались выбраться наружу, и капитану пришлось применять слезоточивый газ, хотя ему не хотелось этого. Они находились далеко от базы, и запасы газа были ограничены.

Он был там, в поле. Стоял жаркий безветренный полдень. Зрелые колосья сгибались от собственной тяжести. Огнеметы производили надоедливый жужжащий звук. Вдали, на краю почерневшего поля, маленькая фигурка махала Хэнзарду руками, словно приветствуя его. “Добро пожаловать! Добро пожаловать!” — как будто бы кричал этот человечек на своем странном языке.

На самом деле кричал он. Оказалось, что во сне он провалился сквозь кровать. Он глядел вверх и видел кроватные пружины. Тогда он перестал кричать и выбрался через матрац на свет.

— Я давно перестал видеть этот сон,— сказал он вслух.— И, вообще, все это сон, этого никогда не было.

Подобное утверждение казалось не совсем верным, но звук соб­ственного голоса немного успокоил его.

— Теперь с этим покончено, я вернулся в реальный мир. Однако попытка самоубеждения ни к чему не привела, хотя в ней и содержалось недвусмысленное предложение вернуться к более насущным делам. Но ему не удавалось забыть один из эпизодов своего сна — как он глядел сквозь проволоку на капитана Хэнзарда с большим котлом риса.

Его рот наполнился слюной. Он понял, что хочет есть. Он был очень голоден, а пищи у него не было.

Глава 5

Вуайерист

Самой трудной задачей при строительстве шести марсианских поселений была доставка на Марс первого из приемников материи. Затем из Техаса, Калифорнии и Огайо были переданы материалы для строительства баз, а из лагеря Джексон прибыл персонал. Лагерь Джексон был выбран для этой цели, поскольку находился под Ва­шингтонским куполом. Однако пища, оборудование и оружие про­должали поступать из Калифорнии и Огайо.

Было не так сложно забраться на поезд или грузовик, направля­ющийся из Вашингтона в Цинциннати, но Хэнзард не сомневался, что к месту назначения приедет вполне мертвым. Ведь сейчас он дышал дематериализованным воздухом, производимым передатчи­ком. Рассеиваться этому воздуху не давал купол, но в дороге он будет лишен запаса нематериального кислорода.

Купол охранял его жизнь, но в результате Хэнзард стал пленни­ком купола. Покинуть город он не мог.

Но в то же время совершенно очевидно, что какая-то пища все же проходит через передатчики, солдаты роты “А”, разумеется, питались не только воздухом и водой. Значит, поиск пищи является проблемой вполне разрешимой, и ему незачем паниковать.

Хэнзард паниковать и не собирался. Оценив ситуацию, он решил, что пища должна проходить через передатчик лагеря Джексон, а поскольку из лагеря отправлялись только солдаты, то, значит, они и захватывают с собой что-то съедобное, скорее всего, спрятав еду в ранцах. Конечно, это запрещается, но Хэнзард уже знал, что в лагере Джексон нарушение инструкций было самым обычным делом, тем более, что личные обыски здесь не практиковались. Но кто мог надоумить их взять с собой достаточный запас, и надолго ли хватит продуктов, принесенных в ранце?

Правда, мог еще существовать какой-то, пока неизвестный Хэн­зарду способ связи с обитателями реального мира. Но и в этом случае искать его надо было возле передатчика.

Не желая возвращаться в лагерь при свете дня, Хэнзард стал думать, чем бы занять время, и вспомнил, что в госдепартаменте тоже установлен маленький передатчик для отправки людей в за­рубежные посольства. Если кто-нибудь будет отправляться через этот передатчик сегодня днем, то неплохо было бы Хэнзарду ока­заться рядом. Он мог бы обзавестись союзником, а новенькому призраку стало бы не так тяжко привыкать к изменившимся обсто­ятельствам.

Надеяться, что путешественник из госдепартамента захватит с собой что-нибудь съестное, явно не стоило. Но Хэнзард все-таки на это надеялся.

Покидая гостиницу, Хэнзард остановился у кассы, выписал чек на пятьдесят долларов и положил его в запертый сейф. Этот поступок если и был шуткой, то в очень малой степени. Совесть Хэнзарда была крайне чувствительна, и его долго не оставляло бы чувство вины, если бы он сбежал, не заплатив.

Он не знал, в каком из зданий госдепартамента установлен малый передатчик, но сообразил, что найти его очень просто: надо лишь смотреть, где в коридорах толпится больше всего вооруженной ох­раны. Когда в четыре часа пополудни он нашел передатчик, ему сразу же стало ясно, что не он первый занимается такими поисками.

Стены и пол комнаты, примыкавшей к передатчику, были покры­ты пятнами засохшей крови, смыть которые не смогла бы никакая уборщица, ибо пятна эти не принадлежали реальному миру. Хэнзард дотронулся кончиком пальца до одного из пятен, и тонкая пленка рассыпалась в мелкую пыль, подобно тому, как это бывает со ста­ринными кружевами. Здесь происходили убийства, и Хэнзард знал, кто были убийцы.

А жертвы? Страшно представить, какие выдающиеся люди поль­зовались передатчиком Государственного департамента за последние месяцы. Кажется, даже сам Мэйдиген, в ту пору еще вице-президент, использовал передатчик для посещения коронации нового англий­ского короля Карла III.

Из грустных размышлений Хэнзарда вывела неожиданная крас­ная вспышка над люком передатчика. Скорее всего, это означало, что только что произошел прием. Охранники, о которых Хэнзард почти позабыл, засуетились.

Дверь передатчика открылась, и оттуда появилась странная пара — старик в самодвижущемся инвалидном кресле и привлекательная брюнетка лет тридцати с небольшим. Путешественники были одеты в тяжелые шубы и меховые шапки, мокрые от дождя. К старику подошел один из охранников и, кажется, начал с ним спорить.

Хэнзард следил за этой сценой, уже не в первый раз жалея, что не умеет читать по губам. Его внимание было так поглощено про­исходящим, что он не сразу понял, что по коридору приближаются голоса. А ведь это могут быть только…

Хэнзард броском скрылся за прибывшей парой в шубах и уже из-за прикрытия оглядел помещение, выбирая место, откуда можно было бы подглядывать, не обнаруживая себя. Особо выбирать не приходилось, и он удовольствовался первым попавшимся. Возле стола начальника охраны стояла мусорная корзина. С середины комнаты невозможно было разглядеть, что находится у нее внутри: скомканные бумаги или живая голова, а вот он сквозь редкую металлическую сетку будет все прекрасно видеть.