Эхо плоти моей - Томас Диш

— Эта дерьмовина сломалась,— сказал рядовой.— Мы застряли в проклятом склепе.

— Успокойтесь, рядовой, и сядьте. Вспомните, что говорили на тренировках. Стены нельзя трогать. И ручку нельзя трогать тоже. Но рядовой, запаниковав, уже не слушал Хэнзарда.

— Я выберусь отсюда… Я не собираюсь…

Рука негра была в нескольких сантиметрах от люка, когда он увидел еще одну руку. Эта чужая рука, покрытая веснушками и рыжеватыми волосками, тянулась к нему из стальной стены.

Рядовой завопил, попятился и упал на спину. Даже эти неуклю­жие движения получились у него по-кошачьи плавными.

Из стены возникла вторая лишенная туловища рука. Она отли­чалась от первой тем, что в ней был зажат револьвер. Потом мало-помалу на плоскости люка проступила часть туловища. Получилось нечто вроде барельефа на стене. Отползавший в угол негр негромко, но безостановочно кричал.

Сначала Хэнзард не узнал Уорсоу. Может быть, это и вообще был не он, ведь Хэнзард видел Уорсоу несколько минут назад, и тогда он был в форме, а этот носил майку и шорты. Тот был гладко выбрит, а этот щеголял большой рыжей бородой.

— Привет, чучело,— сказал он голосом Уорсоу, обращаясь к затихшему негру.— Как тебе понравится, если я тебя сейчас разде­лаю?

Вопрос, видимо, был риторическим, так как, не ожидая ответа, призрак трижды выстрелил негру в лицо. Тело солдата обмякло, откинувшись назад. Оно прислонилось к стене и отчасти погрузилось в нее.

Хэнзард не слыхал о случаях сумасшествия, вызванных процессом передачи, но для него это ничего не значило. Он вообще мало что знал о передаче материи и не задавался вопросом: сошел ли он с ума или видит все это во сне. Хотя спящего не смущают странности того, что происходит во сне.

— Ну вот, с одним сукиным сыном покончено,— сказал призрач­ный Уорсоу.

Прежде чем этот человек смог осуществить свой угрожающий намек, Хэнзард начал действовать. Резким движением он бросился вперед и метнул “дипломат” с секретным донесением в руку Уорсоу, державшую револьвер. Револьвер выстрелил, повредив только “дип­ломат”. Прыгнув со скамьи, Хэнзард упал на стальной пол или, точнее, в него, потому что руки погрузились в сталь на несколько дюймов. Казалось, будто он вляпался в холодную жидкую смолу.

Все это было до крайности странно, но Хэнзарду пришлось, не рассуждая, проглотить полную ложку этого призрачного мира. Он не мог позволить чувству удивления отвлечь себя от ближайшей цели — разоружить Уорсоу. Хэнзард рванулся, чтобы схватить руку Уорсоу, но от этого движения его ноги погрузились в пол до колен.

Его спасло то, что Уорсоу после удара чемоданчиком покачнулся и отступил на полшага назад. Этих дюймов хватило, чтобы лицо исчезло в стене, из которой оно ранее материализовалось. Но рука вместе с револьвером осталась внутри, и Хэнзард, дергаясь и увязая в полу, сумел дотянуться и схватиться за револьвер.

Он попытался вывернуть оружие из руки Уорсоу, но тот держал крепко. Пока они вырывали револьвер друг у друга, Хэнзард про­валился в пол еще глубже и попросту повис на руке Уорсоу. От тяжести Хэнзарда Уорсоу потерял равновесие. Хэнзард резко повер­нул руку падающего сержанта. Револьвер выстрелил, пуля попала в Уорсоу.

Хэнзард, сидя по пояс в хром-ванадиевой стали, тупо глядел на истекающее кровью тело. Он старался ни о чем не думать, опасаясь, что любая попытка логически рассуждать лишит его способности действовать. В мире сна трудно и рассуждать, и сохранять при этом хоть какое-то доверие к происходящему.

Он обнаружил, что если двигаться медленно, то можно выбраться из пола, и тот, как и обычный железный пол, выдерживает его вес. Он подобрал “дипломат” (даже в мире сна Особо Важное Послание вызывало почтение) и осторожно присел на скамью. Стараясь не глядеть на трупы, он уставился на слова, написанные по трафарету на белой стене:

ЛАГЕРЬ ДЖЕКСОН / ЗЕМЛЯ ПЕРЕДАТЧИК МАТЕРИИ

Хэнзард сосчитал до десяти (ничего лучшего в голову не прихо­дило), но трупы оставались на месте, а ударив носком ботинка в пол, он пробил его. Было похоже, что он надолго застрял в этом своем сне.

Хэнзард прекрасно понимал, что это значит. Он сошел с ума. Но, черт возьми, он совсем не чувствовал себя сумасшедшим!

Однако времени углубляться в дебри эпистемологии у него не было, так как из стены появился еще один человек. Это был Уорсоу. На этот раз он был в трусах, с голой грудью и, к радости Хэнзарда, без оружия. Живой Уорсоу посмотрел на мертвого Уорсоу и выру­гался. На этот раз нервы Хэнзарда не выдержали, он ударился в панику. Впрочем, запаниковав, Хэнзард поступил умнее, чем мог бы сделать по здравому размышлению. Он убежал. Просто вскочил, повернулся и пробежал через металлическую стену.

Выскочив из стены, он свалился с высоты в четыре фута и почти до колен ушел в бетонный пол. Прямо перед ним, не далее чем в двух футах, стоял один из охранников, стороживших передатчик.

— Часовой! — закричал Хэнзард.— Часовой, тут кто-то…— слова остановились у него в горле, ибо рука, которой он схватил плечо охранника, прошла сквозь него, как сквозь легкую дымку.

Караульный ничем не показал, что он почувствовал прикоснове­ние или услышал крик. Зато его услышали другие. Неожиданно Хэнзард обнаружил, что зал полон посторонних. В некоторых Хэн­зард узнал солдат своей роты, хотя, подобно двоим Уорсоу, все они были бородаты и одеты, словно для отпуска на Гавайях. Другие были ему совершенно незнакомы. Они разгуливали по залу безо всякой помехи со стороны охраны. Было похоже, что их попросту не видят.

Из стены следом за Хэнзардом появился Уорсоу. В руке он держал пистолет своего мертвого двойника.

— Значит, так, капитан, порезвились, и будет. Теперь давай поглядим, что у тебя в портфеле.

Хэнзард бросился бежать, но двое дружков Уорсоу загородили ему путь.

— Не трать патроны, Снуки,— крикнул один из солдат, костля­вый патлатый парень, в котором Хэнзард узнал капрала Леша.— Мы его возьмем.

Хэнзард свернул вправо, обогнув угол передатчика. Здесь он спот­кнулся о груду тел. Возле самого люка Стальной Утробы были горой свалены тела половины солдат роты “А” — все восемь негров и пятеро белых. Все они либо умирали, либо были уже мертвы. Рядом валя­лась другая груда тел: она состояла из остальных солдат роты, связанных по рукам и ногам. Еще один капрал Леш и какой-то незнакомый Хэнзарду солдат сторожили их, стоя с винтовками в руках.

Уорсоу, тот Уорсоу, который недавно на глазах Хэнзарда входил в передатчик в составе последнего взвода, завозился и, сумев при­подняться, крикнул:

— Эй, не убивайте этого ублюдка! Не троньте его! Я хочу сам с ним разобраться!

Леш, уже вскинувший винтовку, в сомнении опустил ее и повер­нулся к пленнику, не зная, слушать его или пинком вернуть в общую кучу. Его сомнения разрешил другой Уорсоу — тот, что с револь­вером. Он приказал Лешу выполнить требование своего двойника (или теперь следует говорить — тройника?).

— Не стреляй! Если мы, четырнадцать человек, не сумеем пой­мать этого проклятого пидора, значит, он заслуживает того, чтобы спастись.

Хэнзард был окружен, и круг неумолимо сжимался. Хэнзард сто­ял, прижавшись спиной к передатчику, на котором снова радостно мигали новогодние огоньки, и выбирал, куда сделать бросок — вправо или влево. И там, и там путь был закрыт. И тут он понял, что окружение — одна видимость, и, если угодно, он может бежать назад.

Он повернулся и вновь бросился через стальную стену. Забыв, что пол внутренней камеры на два фута выше бетонного пола, он оказался по колено в металле.

“Словно озеро вброд переходишь”,— подумал он.

Эта несвоевременная мысль спасла ему жизнь. Ведь если можно идти вброд, то, значит, можно и плыть!

Набрав в легкие воздуха, он втиснулся в податливый пол. Закрыв глаза и сжав зубами ручку “дипломата” (Особо Важное — это же высшая категория секретности!), он стал двигать руками, словно плывя под водой. Руки двигались в изменившейся стали легче, чем в воде, но понять, движется ли он куда-нибудь или просто барахта­ется на месте, было невозможно. Не было ощущения воды, обтека­ющей кожу, которое подсказывает направление пловцу. Вместо это­го во всем теле, не только снаружи, но и внутри, ощущалось легкое покалывание, будто его окунули в слабый раствор чистого электри­чества, если, конечно, такое возможно.

Он продолжал плыть, пока не решил, что, если он действительно плыл, то находится уже за пределами зала. Тогда он свернул на­право. В конце концов, задыхаясь, Хэнзард вынужден был выныр­нуть. Он оказался в чулане со швабрами. Для того, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями, это место было не хуже любого Другого.

Хэнзард выставил из пола голову. Остальное тело, погруженное в плотную материю, кажется, не собиралось ни тонуть, ни всплывать.