Хранительница (Там, за синими морями…) - Елена Кондаурова

В целом жизнь ее складывалась нормально, как ни странно это могло бы прозвучать. Таш относился к ней хорошо, и она совсем не чувствовала себя униженной тем, что она его рабыня. Напротив, благодаря слишком ярким воспоминаниям о своем прежнем хозяине, Рил понимала, что, если бы он не купил ее тогда, то ее ждала бы скорая и мучительная смерть. В общем, если она кому и доверяла в своей новой жизни, то только ему.

Постепенно она перезнакомилась с соседями, которые отнеслись к ней, в общем-то, неплохо. У нее даже появилась подружка — молоденькая рабыня их соседа, торговца пряностями Здена. Ее звали Нета, и она была родом из Вандеи, где долгое время жил Таш. Ее здесь считали некрасивой из-за маленького роста и коротко остриженных пепельных волос, но Лике она нравилась. Нета была такая тихая, мягкая и безответная, с такими ласковыми карими глазами, что ей все время хотелось ее защитить. Впрочем, Зден и его жена относились к ней неплохо, и защищать ее было особо не от кого. Они были людьми пожилыми, их дети давно уже жили своими домами, и Нета была у них почти за ребенка. Они с радостью отпускали ее к подружкам, да только с ней мало кто хотел дружить до тех пор, пока не появилась Лика. К ней Нета стала ходить в гости, хотя первое время очень робела и почти не разговаривала, так что Лике пришлось прибегнуть к помощи Дорминды, чтобы хоть немного расшевелить ее. Со временем Нета освоилась, и возвращающийся домой вечерами Таш часто слышал из комнаты Рил девичий смех, который музыкой звучал в его ушах. Впрочем, самого Таша Нета боялась просто панически. Стоило ему войти в дом, как она тут же убегала домой, и никакая сила не могла ее удержать. Лика поначалу часто шутила над ее страхом, но Нета не хотела обсуждать это, просто молчала, упорно не поднимая глаз, и все. Оставив эту непонятность так же, как и многие другие, в покое, Лика перестала донимать подругу вопросами, решив, что со временем все выяснится, а, если не выяснится, то утрясется.

Сама Лика, напротив, была очень рада видеть Таша, когда он вечерами возвращался домой. Каждый день она ждала того момента, когда стукнет калитка, и в вечерней тишине прозвучат его шаги на веранде. Он всегда первым делом заглядывал к ней, чтобы поздороваться, а потом они вместе шли на кухню ужинать. Сидя с ним за одним столом, Рил смотрела, как он ест, и рассказывала, как прошел день. А он расспрашивал ее о всяких мелочах и смеялся вместе с ней над какой-нибудь ерундой.

Честно говоря, Таш уже и сам не представлял, как он жил без нее раньше, а еще больше не представлял, как будет жить потом, когда она уйдет. Она нравилась ему, и он ничего не мог с этим поделать. Его тянуло к ней, как пацана, отчего ему самому становилось смешно. Нашел, в кого влюбиться, старый пень! Еще моложе никого не мог найти?!

По ночам он иногда позволял себе заглядывать к ней в комнату и смотреть, как она спит. Правда, боялся, что разбудит ее, и чаще просто сидел под дверью, как пес, благо, что не видит никто. Ему казалось, что он привык сдерживаться, и ничто не заставит его утратить контроль над собой и над ситуацией. Он сделал свой выбор, и этот выбор был лучшим из возможных.

Да, но это если рассуждать на трезвую голову. А если на пьяную…

Они шумно праздновали день рождения Самконга, одного из немногих, кто действительно знал свой день рождения. Вообще-то, Самконг был из благородных, но вслух об этом как-то не говорилось. Зачем? Они все изгои, так какая разница, как над кем подшутила судьба?

Пьянка получилась грандиозная. Все поместье Самконга, где он в обычное время старательно изображал из себя честного купца, гудело целый день. Хорошо, что оно было обнесено высоким забором, и никто посторонний не смог бы понаблюдать за всем этим безобразием. Да и охрана стояла, несмотря на праздник.

В построенных специально для Ташевых ребят казармах творилось такое, что прислуга боялась туда заходить. Отлично зная, на что способны его парни, Таш заранее распорядился, чтобы они праздновали отдельно, а то мало ли что спьяну выкинут. И, как выяснилось, был, абсолютно прав. Человеку, не умеющему за себя постоять, там было нечего делать.

А во дворе, за накрытыми длинными столами гуляла вся остальная ночная братия Олгена. Начиная Кроковыми головорезами и заканчивая Франиными мальчишками, самому младшему из которых было от силы лет восемь. Только Бадановы ребята с мордами прожженных прощелыг держались особняком. Таша всегда удивляло, как им с такими-то рожами вообще удавалось кого-то надуть? Ведь для этого им сначала надо было найти того, кто бы им поверил. Но ребятам их рожи, похоже, совсем не мешали, поскольку дохода они всегда приносили больше остальных.

Самые же близкие Самконгу люди собрались в доме, и никому из гуляющих на улице не пришло в голову на это обижаться. Все знали, что такая дружба, как у этих семерых, редко встречается на белом свете.

— Давайте выпьем за здоровье Самконга, нашего надежного и верного друга! Да будет у него всегда много денег, друзей и женщин! — Разливался соловьем Франя, традиционно выполняющий обязанности тамады на всех праздниках. — Да будет он всегда здоров, как бык, и силен, как вепрь!

Таш, уже хорошо набравшийся, усмехался себе в усы. Не с Франиным ехидством надо произносить такие тосты! На праздниках у Таша всегда возникало ощущение, что тамада только и делает, что над всеми издевается, причем с особым цинизмом. Впрочем, остальные были еще хуже. Крок вообще не мог связать пару слов без мата. От Валдея они не дождались бы ничего, кроме скабрезных анекдотов, на которые тот был большой мастер. Рыжий Бадан непременно устроил бы имениннику какой-нибудь жестокий розыгрыш, чем непременно испортил бы настроение, хотя со стороны это было бы смешно. Ставить тамадой Лайру было глупо, потому что ее моментально развозило от спиртного, женщина же все-таки, хоть и с отклонениями. Самконг от вина наоборот начинал бушевать, никого не слушал и орал, как тот самый вепрь, силы которого желал ему Франя. Сам Таш был слишком молчалив, знал за собой эту особенность, и потому себя исключал в первую очередь.

— Друг мой, Самконг! — Продолжал Франя, вероятно собираясь напоить всех в рекордно короткие сроки. — Тебе сегодня исполняется сорок два года, и из них я знаю тебя уже четверть века. Когда мы встретились, ты был безусым юнцом, а я совсем мальчишкой. Но я до сих пор благословляю тот день, потому что тогда богиня подарила мне лучшего друга, который только может быть на свете! За тебя, друг! — Франя поднял бокал. — За тебя и за Таша, потому что, если бы не вы, то меня бы давно уже не было в живых!

Это было сказано самым легкомысленным тоном, и все засмеялись, полагая, что это очередная Франина хохма. Лайра даже возразила: