Великий и Ужасный - Евгений Адгурович Капба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Денег нет, — я хрустнул последним ломтем огурчика и принялся вымакивать хлебом салатную жижу. — Перспективы неясны. Будущее туманно. Учитель помер — инструкций не оставил. На что жить, как жить? Есть комнатенка, у гоблина Кузи, в ней — кое-что из вещей. И всё!
— Перспективы? Инструкции? Что это за словечки такие, м? Ты точно урук-хай, а не педик эльфийский? — встопорщил бороду Хуеморген.
— Папаша, я щас дам тебе в рожу и не посмотрю на то, что ты меня тут кормил-поил! — набычился я.
— Ладно, ладно… Просто урук-хай обычно не усложняет. Это вообще не в урук-хайской природе — усложнять… И что ж мне с тобой делать-то? Такое вот совпадение — ко мне как раз фура должна прийти, с продуктами. Ну там, протеин, огурчики-помидорчики, пивко… И тут ты — такой большой и подходящий. Разгрузить поможешь? Одному мне тяжко придется. Поясница побаливает. Надо на рентген сходить, может — грыжа?
У гномов бывает грыжа? Тут тоже жил-поживал Вильгельм Рентген? И вообще — он что, работу мне предлагает?
— Оплата сдельная, — быстро сообразил я, прикинув стоимость ужина. — Пятьдесят денег за час.
— Ого! — сказал он. — Сорок денег — и мармеладку! Прямо сейчас!
Я понюхал отвратительный кофе «три в одном», прислушался к ощущениям в желудке и кивнул:
— Ну, три мармеладки так три мармеладки. Неси сюда! — мы пожали руки, скрепляя сделку, а потом я спохватился: — А фура-то большая?
— Поздно! — Хуеморген хитро прищурился. — Поздно, друг мой Бабай! Это надо было раньше спрашивать!
* * *
Если что — в доп. материалах есть иллюстрации, которые я делал в нейросети Кандинский. плюс-минус они соответствуют, можно составить впечатление о героях и антураже.
Глава 4
Тяжкий груз
Я поставил поверх пластикового ящика с консервами еще один и приподнял, примериваясь к весу: нормально! Ящики были невысокими, в такой помещался как раз один ряд жестяных банок. Можно было брать еще! Потянул со штабеля третий, водрузил — и краем глаза увидел, что Хуеморген тоже строит такую же башенку из ящиков.
Ну да, дядька он был явно мощный, вон какие жилы на руках, и плечи — широченные! Но как же грыжа? Я поставил четвертый ящик и снова глянул на гнома: он весь аж покраснел, но нам, мужикам, только дай возможность размерами башни померяться! С выражением досады и великой злобы на лице Фриц тоже взялся за новую упаковку консерв. Ну-ну! Я мертвого Резчика на плечах таскал, что мне какие-то пять ящиков!
— Ой, Бабай, иди нахер! — Хуеморген снял один этаж со своей башни, уменьшая вес, и, крякнув, потащил ящики в ярко выделяющийся в утренних сумерках хорошо освещенный дверной проем, ворча на ходу: — Дурак я, что ли — с уруком силой меряться? Вот как бы ты с кайлом в забое пару дней постоял или над одним сраным браслетиком восемь часов скукоёжившись у верстака корячился… Вот то бы я посмотрел! Да и вообще — размер бицепса не главное, главное — уметь им правильно пользоваться!
— Да-а-а-а, да-а-а, — проговорил, обгоняя его, я. — Все так говорят. У кого бицепс маленький.
— Клыкастый засранец, — беззлобно фыркнул гном. — Ты таскай, таскай, дубина стоеросовая. Для того тебя и нанял!
Вообще-то нанял он меня разгрузить фуру, а приехала «сцепка», то есть по факту — две фуры! Фриц меня здорово нагрел, это было понятно. И я был готов поклясться — большая часть груза, который мы перетаскивали в необъятный подвал полуразрушенного дома, где и располагалась закусочная Хуеморгена, ничего общего с едой и напитками не имела. Там были какие-то железяки, это точно. Некоторая тара весьма определенно напоминала оружейные ящики — я их навидался в свое время и натаскался — тоже. Но других, альтернативных вариантов заработка на хлеб насущный, пока не предвиделось, так что я таскал и не обижался на его ворчание и обзывательства. Стоило признать — встреча с Хуеморгеном сама по себе была большой удачей.
— Слушай, Фриц, — мы остановились перед бортом фуры, чтобы перевести дух. — Мне бы инструментов у тебя одолжить? Ну, там: молоток, гвозди, может, какой-то топор, пилу с плоскогубцами, я не знаю… В комнате разгром ужасный, надо хоть окна заколотить!
— А есть чем?
— Во дворе гостиницы полно всякой дряни. Гоблины натаскали…
— Натаскали… Кузя весь вторчермет держит и вообще — сортировку отходов. Там такие бабки крутятся — обалдеешь! Ты думаешь, почему Щербатый на него зубы точит? Стал бы он с крупнейшим гоблинским кланом Сан-Себастьяна бодаться ради дохода с дюжины завшивевших номеров сраной ночлежки? Гоблины — они даром что мелкие, зато повсюду! Из каждого мусорного контейнера их длинные уши торчат… Санитары каменных джунглей, чтоб их! Крысы Сан-Себастьянского сервитута! Падальщики нового порто-франко!
Ого, как всё круто! Я мотал на несуществующий ус его болтовню: про кланы, сервитут этот, порто-франко и прочие расклады.
— Так что ты сто раз подумай, — гном вздохнул, ухватил очередную башню из ящиков и предложил: — Может, другое жилье поищи. А с работкой я тебе помогу на первое время. Тут вон, какое поле для деятельности!
Что он имел в виду: окружающие развалины с едва видимыми следами приложения рук, фуры с таинственным грузом или еще какие возможности — оставалось тайной.
— Давно спросить хотел, — когда мы закончили, подступился к Хуеморгену я. — Но не у кого было. Вот это всё, весь этот бардак — это почему?
Гном с немецким именем Фриц, который вазюкал пальцем по ладони, отсчитывая деньги на мою первую зарплату, удивленно поднял бровь:
— Ого! Это настолько суровая дисциплинка у вас? Даже в Сети лазить не давал и газеты не выписывал? Полное отречение? Кру-у-ут Резчик как учитель… Но, может, оно и правильно: все беды от Сети, молодежи туда вообще запретить нужно выходить. Насмотрятся своих видосов, а потом на поездах танцы танцуют и от электричества мрут! — похоже, проблемы у того и этого мира были схожие. — Что, правда, не знаешь? Так балканцы это! Наши их по фронту жмут, а они нам гадство в тылу творят! Как
