Ночной директор. I том. История, рассказанная в тиши музея - Всеволод Липатов

Тактика боя в те времена была довольно простой. Летописцы описали решительное сражение, разгоревшееся у Чувашской горы, где находился последний рубеж обороны перед городком Искер, именно там располагалась ханская ставка:

«Казаки выстраивались в каре. Стрельба из пищалей велась непрерывно. Дав залп по атакующей коннице, стрелки укрывались внутри каре, перезаряжали оружие и снова выходили в первые ряды. Татары понесли крупные потери, но прорвать ряды ермаковской дружины так и не смогли».

Этому знаменательному событию предшествовало несколько сражений. Но решающей оказалась битва у Чувашской горы, которая произошла 23 октября. До этого русские ратники захватили два татарских городка: Карачин и Атик, прикрывавших ханскую ставку, и лишь после этого выдвинулись в сторону Искера, но надо было ещё преодолеть последние укрепления, располагавшиеся именно у Чувашской горы, и уже оттуда открывалась дорога в столицу. Казаки решительно пошли на штурм, тем более отступать им был некуда.

Но вот почему превосходящие силы татар не смогли разгромить наглых пришельцев? Историки считают, что во время решительного боя татарский военноначальник Маметкул допустил грубую стратегическую ошибку, которая очень дорого обошлась татарам, а в дальнейшем решила исход всей войны за Сибирское ханство. Дело в том, что, успешно отразив две атаки казаков, ободрённый малочисленностью их дружины, он велел разобрать засеку, за которой они успешно держали оборону, и вывел свою конницу в поле, полностью уверовав в свою победу. Командующий полагал, что пешие казаки не устоят против конницы, но жестоко просчитался. Дело в том, что привыкнув сражаться с местными князьками, имевшими весьма отдалённое представление о современной тактике ведения боя, он не учёл, что казаки, напротив, имели богатый военный опыт, приобретённый ещё на Волге во время бесчисленных стычек с татарскими войсками, к тому же учившимися и на других театрах боевых действий в Европе. А отвага и железная дисциплина в их рядах сыграли свою важную роль.

Неудача в полевом сражении сильно сказалась на моральном духе татарского воинства. Отборная ханская конница понесла большие потери в бесплодных атаках, а насильно собранное войско из местных племён, начало разбегаться. Вогульские и остяцкие отряды, составлявшие немалую его часть, покинули его и вернулись к своим домам. Город Искер оказался беззащитным, поэтому ночью хан Кучум покинул свою столицу, и уже днём 26 октября 1582 года Ермак с дружиной вошёл в столицу Сибирского ханства.

Конечно, война на этом не закончилась, понадобилось ещё более десяти лет, чтобы окончательно разгромить хана Кучума и закрепиться в Сибири.

В мировой истории полно примеров, когда имя человека, свершившего великое деяние, почему-то быстро забывалось, и уже следующее поколение могло с трудом вспомнить, кто же это такой был. А бывало и наоборот. Ничем непримечательное с исторической точки зрения событие, вдруг становилось весьма значительным для современников и потомков. Почему так происходит? Отчего к одним деятелям история благосклонна, а имена других быстро покрываются пылью забвения? Трудно сказать. Но бывает и так, что потомки всё-таки воздают по заслугам своим предшественникам. Память о таких героях живёт долго, потому что она уходит в народ. Как найти эти критерии, чтобы имя твоё надолго осталось в памяти? Наверное, если бы существовал ответ на этот животрепещущий для некоторых деятелей вопрос, то героев у нас было бы очень много.

За Уральскими горами ватага Ермака оказалась не случайно. Царь Руси Иоанн IV давно с подозрением относился к казачьей вольнице, обосновавшейся на Волге и Каспии. Но терпел, понимая, что только силой их оружия можно поддерживать порядок на южных рубежах страны. На Нижней Волге кочевали татары из состава Большой Ногайской Орды, и именно они постоянно тревожили порубежье Руси. Отрядом казаков в то время командовал Иван Кольцо, ставший сподвижником Ермака в будущем Сибирском походе.

В истинных намерениях татар в тот момент разобраться было трудно. Но события развивались следующим образом. Князь Урус направил своего посланника в Москву, и дал ему в сопровождение триста всадников. Один из этих отрядов начал вероломно грабить русские приграничные сёла. По приказу из Москвы казаки начали их преследовать, но по ходу событий так увлеклись, что разгромили и татарский посольский караван. Царь не простил бесшабашному атаману разгром официальной делегации, ибо любой ценой старался удержать ногайцев от враждебных действий. Царское терпение наконец-то лопнуло. Казак, доставивший в Москву пленника, был обезглавлен, а Иван Кольцо и его соратники были объявлены «ворами», то есть государственными изменниками и приговорены к смертной казни. Об этом было сообщено Урусу. Но казаки продолжили военные действия на свой страх и риск, их смелые рейды производили куда большее впечатление, чем увещевания царских дипломатов. Тогда ногайские мурзы пожаловались в Москву, что от «казаков житии безстрашно». К этому времени на этом театре военных действий вновь объявился Ермак и у казаков появился реальный шанс окончательно разгромить беспокойную орду. К этому моменту Иван Грозный вконец осерчал и послал карательную экспедицию, на этот раз против своевольных казаков. Но казакам повезло, им как раз подоспело приглашение от купцов-солепромышленников братьев Строгановых, обосновавшихся в Сибири, и терпевших большие убытки от набегов других татар – сибирских. Казачий круг принял решение о походе в неведомый Сибирский край. Руководителем экспедиции казаки выбрали атамана Ермака Тимофеевича, а в помощники ему определили атаманов Ивана Кольцо, Богдана Брязгу и четырёх есаулов. Но некоторые решили остаться на месте, наверное, они не поверили, что царь пойдёт против них с огнём и мечом. Но вскорости те, кто остался на Волге, сильно пожалели об этом, карательная экспедиция никого не пощадила.

Но и в Сибири вольный казацкий дух не нашёл понимания. В итоге братья были рады откупиться от беспокойных пришельцев, снабдив их оружием, провиантом, даже знамёнами, и отправив в сибирские дебри, так сказать «с глаз долой из сердца вон».

Человеческая память устроена очень хитро, всё плохое, как правило, забывается. Недаром в народе говорят – память милосердна. Народная память во многом устроена также. С течением времени мрачные моменты в истории забываются, герои былого идеализируются, отрицательные черты характера обеливаются, их ошибки растворяются в героических эпосах. Для потомков они становятся эдакими идолами, с которых надо брать пример. На самом деле ведь всё происходит по-другому. Святых при жизни не бывает.

Вообще-то сведений о ермаковском отряде не так уж и мало. Особенно в период их пребывания в Сибири. Хотя и мифов и легенд в народной памяти ещё больше. Сохранилась летопись под названием «Повесть о взятии Сибирския земли» где описывается начало похода лихой дружины. Там очень точно были подмечены особенности казачьих характеров:

«В лето 1579 года апреля в шестой день слышали Семен и Максим Строгановы от достоверных людей о буйстве и храбрости поволжских казаков Ермака Тимофеева. Того же году июня в 28-й день придоша с Волги атаманы и казаки Ермака Тимофеева Поволжского».

Сейчас почему-то многие думают, что Ермак специально отправился покорять Сибирское ханство. На самом деле всё было немного не так. Злопамятный царь прислал грамоту, в которой повелевал Строгановым выдать «воров»:

«Приказываю вам немедленно выслать Ермака с товарищами в Пермь и в Усолье Камское, где им должно покрыть вины свои совершенным усмирением остяков и вогуличей; а для безопасности ваших городков можете оставить у себя казаков сто, не более. Если же не исполните нашего указа; если впредь что-нибудь случиться над Пермскою землею от пелымского князя и сибирского салтана: то возложим на вас большую опалу, а казаков-изменников велим перевешать».

Вот так, в лучших традициях того времени, без всяких излишних затей, лишь угрожая «неминучей» смертью, казацкую дружину было велено переподчинить. Говоря другими словами, они должны были служить под руководством царских воевод, а для свободолюбивых и рисковых казаков это было чревато непредсказуемыми последствиями. Поэтому опальным казакам рассиживаться у Строгановых было весьма опасно. К тому же отношения между ними и богатыми солепромышленниками очень быстро испортились. Братья уже были не рады, что пригласили их на защиту своих интересов, уж слишком независимо удальцы себя вели. Так что к этому времени казаки уже были готовы, во всех смыслах этого слова, выступить в военный поход. К тому же подвернулся удобный случай, татары разграбили несколько городков и торговых караванов. Для самих казаков это был обычный «набег за зипунами», то есть грабительский налёт на неприятеля, как они привыкли это делать на Волге. И ничего боле! Просто истории было угодно распорядиться так, что «набег» превратился в полноценную войну с Сибирским ханством, закончившуюся небывалой победой горстки отчаянных храбрецов.