Попугай в медвежьей берлоге - Максим Матковский

Испытующе посмотрев на студентов, я на мгновение задержался в дверях.

– К следующей паре подготовьте текст про чертовы оливки. Синонимы, антонимы, грамматический разбор, устный пересказ и диктант, все как обычно. Пусть староста группы возьмет копию текста на кафедре.

– Это я староста! – сказала Карина.

Хлопнув дверью, я поспешил в туалет, поставил портфель на кафель, наклонился над умывальником и несколько раз умылся ледяной водой. Затем испил ледяной воды. Из коридора донесся быстрый цокот каблучков.

Я переждал, пока цокот утихнет, и осторожно выглянул: коридор, залитый холодным солнечным светом, пустовал.

В тесной курилке я встретил друзей не разлей вода: двух профессоров английского и преподавателя немецкого. Больше всего мне в них нравилось то, что они держались особняком, вели себя непринужденно и независимо. Они любезно пригласили меня покурить. Преподаватель немецкого языка курил сигарету в длинном деревянном мундштуке с золотым ободком и рассказывал о командировке в Берлин. Я слушал и кивал, когда надо, когда надо – улыбался. Потом лысый профессор английского языка, с черепом яйцеобразной формы, посетовал на напряженный график: из-за дополнительной работы в Академии при президенте Украины ему приходилось вести четырнадцать пар в неделю. Я слушал и кивал, кивал и слушал, когда надо скромно улыбался. Все понятно! У меня и у самого столько работы, что еле успеваю!

– Пойдемте с нами в столовую? – предложил преподаватель немецкого.

– Есть я не буду, – сказал я. – У меня диета. Но с удовольствием составлю вам компанию.

Мы спустились по лестнице на нулевой этаж и зашли в столовую КИМО. По сравнению со столовой КИМО столовая Института филологии казалась придорожным клоповником для бродяг.

Блюда здесь выглядели крайне аппетитно, не было очередей и толстых всемогущих цариц в белых фартуках. Мелодично играла скрипка, поблескивал паркет. Мы уселись в удобные кожаные кресла, профессора взяли себе по бутерброду с колой, преподаватель взял пачку шоколадных вафель «Артек» и кофе. Я же поставил перед собой пустоту и пытался пустотой этой насладиться. О, они вели настоящую светскую беседу. Приятные люди, вот на кого мне стоило равняться, жаль из-за голода и недосыпания я не мог в полной мере поддержать их беседу. Они говорили про Томаса Элиота, они говорили про предстоящий концерт «АукцЫона» в НАУ, они беседовали о Вагнере и его супруге (сколько бы я мог рассказать им про роль Вагнера в жизни Ницше!). Они с легкостью перескакивали то на английский, то на немецкий, то на французский языки. Их дорогие оправы казались мне пиком совершенства, их учтивые улыбки, движения кистей, элегантные бортики пиджаков! Вот кем я должен стать! Наконец-то я нашел, на кого равняться, у этих людей есть стиль! Они умны, состоятельны и самое главное – не испытывали ко мне презрения. Они с удовольствием приняли меня в свою компанию. Возможно, они узнали во мне молодых себя?!

Интересно, как нас будут называть в КИМО? Блистательная четверка или Великолепная четверка?

Ох, как жаль, что я не мог поддержать разговор, ведь мои мысли всецело сосредоточились на аппетитном запахе пюре и котлет, на подрагивающем желе, стоявшем на прилавке, на аромате кофе и хрусте вафель, мои мысли были заняты колечками помидоров, дразняще выглядывающих из хлебцев. Рот мой наполнялся слюной, я едва успевал сглатывать, в животе то и дело громко урчало.

Интересно, что подумает обо мне эта троица?! Они решат, что я молчу потому, что хочу скрыть невежество. Или подумают, что я заурядная бескультурщина, с которой и поговорить не о чем?

Только я собрался с силами, чтоб поучаствовать в дискуссии о явлении джентрификации в современном Нью-Йорке, как они сверили золотые «Ролексы» и встали.

Мы пожали друг другу руки.

Как от них пахло! А какие крепкие были у них рукопожатия! Сдержанный и в то же время агрессивный одеколон – именно так должно пахнуть от меня в будущем. В недалеком будущем, я надеюсь и уповаю на удачу!

– Очень приятно посидели, – заключил профессор английского с черепом яйцеобразной формы.

– До встречи, дружище, – сказал мне преподаватель немецкого.

Он назвал меня дружище. Вот что я запомню навсегда. Он сказал: до встречи, дружище! В завещании я попрошу, чтобы на моей могиле написали всего одно слово, не надо мне ни имени, ни фамилии, ни дат.

ДРУЖИЩЕ.

Я был тронут до глубины души и то и дело мямлил:

– Да-да, спасибо, да-да, очень рад, спасибо…

И мямлил я еще минут пять после их ухода. Зачем я поступил на арабский язык? Ясно зачем: сравнительно небольшая конкуренция, пять-семь человек на место. Ах, если бы я поступил на германистику!

Господа оставили после себя половину бутерброда, чуть начатую бутылку колы и две восхитительные шоколадные вафли. Я осмотрелся по сторонам: никого, буфетчик за прилавком треплется по телефону и смотрит в окно.

Воровато сграбастав яства, я быстро проглотил их и запил колой.

Глава 10

Во время коллективной готовки обеда на кухне форты моей гордости и самоуважения окончательно пали. Из-под дверной щели в комнатушку проникали невыносимые запахи жарки, парки и варки. Придворный абу Лук, амир аль-Жареный Картофель, принц Свиной абду Подчеревок, владычица Курица из королевства Духовии, всевозможные приправы, король королей гороховый шах иншах Суп, генерал устэз[15]. Винегрет, царица Шарлотка с яблоками.

Помогите и спасите.

Тарелки с парующей едой кружились под потолком, я лежал на узкой кровати возле батареи и тянулся руками к тарелкам изо всех сил. Но еда издевалась надо мной, она высмеивала меня и бранила по матушке.

Дождавшись, пока закончатся приготовления, пока утихнет мойка и звон посуды, пока заглохнет духовка, пока шаркающие шаги обитателей дома, наконец, стихнут, я выбрался из кровати, открыл дверь и пошел по коридору.

Под ногами мяукали кошки, я переступал вазоны с колючими растениями. Шипы впивались в икры. Кошки шипели, выпускали когти и светили зелеными, полными гнева глазами.

Зайдя на кухню, я увидел следующую картину: молдаванин в сером белье распинал бледные сосиски, Танечка вместе с сожителем роскошествовали курицей, жареным картофелем и солеными огурцами, таксист, низко склонившись над тарелкой, уплетал подчеревок с яйцами и луком, озлобленные на жизнь супруги наказывали гороховый суп и винегрет, а хозяйка только-только водрузила на стол шарлотку.

По субботам они ели одно и то же.

Со скучающей физиономией я прошел к окну и выглянул во двор, на самом деле боковым зрением следил за едой. Соседи жрали и жрали, как свиньи… «Куда оно в них лезет?! Животные! – думал я. – Ненасытные кабаны!»

Развернувшись к столу, я придал лицу откровенно жалобный вид в надежде, что хоть кто-то из этих чревоугодников предложит мне присесть. Хотя бы просто так посидеть. Но они чавкали и отрыгивали, булькали и выковыривали ногтями мясо, застрявшее в зубах.

Людоеды.

– Скоро приедет мой коллега на джипе, – зачем-то сообщил я чревоугодникам. – Мой старый добрый партнер. У него сегодня день рождения. Мы поедем в ресторан. Меня допоздна не будет. Может, я только завтра домой попаду, черт его знает… Мой коллега любит хорошо гульнуть. А отказать я не могу… черт его знает. Да, наверное, мы потом на дачу поедем, в сауну…

Никто ничего не ответил. Они были так заняты своей проклятой жратвой, что не обращали ни на что внимания. Им лишь бы животы набить – до остального мира им дела не было.

Нет, это не мои братья интеллектуалы из КИМО, это всего-навсего шайка пещерных людей. Дети палеолита.

Работа, жратва, туалет, кровать. Простая арифметика! Легко быть вахлаком!

Таксист сдавил волосатым кулаком упаковку кетчупа, вокруг ртов озлобленных супругов образовались гороховые зеленые разводы, молдаванин доел свои поганые сосиски, смачно отрыгнул и, не вставая с табурета, достал из холодильника бутылку пива.

– Ваши останки найдут через десять тысяч лет! – заорал я.

Все оторвались от еды и вопросительно уставились на меня. Прекрасная Танечка хитро улыбнулась и подмигнула то ли мне, то ли пролетающей вороне за окном.

– Вы видели, как кружатся снежинки? – спросил я.

Соседи снова сосредоточились на еде.

– Это первый снег, да? Очень мелкий снежок… Снег, снег кружится, белая вся улица! Собралися мы в кружок, завертелись, как снежок… Можно у кого-нибудь взять утюг? Мой утюг сломался, а надо погладить рубашку… сейчас коллега на джипе приедет.

Танечка согласилась дать мне утюг. Мы прошли к ним в комнату на втором этаже. В комнате, свернувшись клубочком, мирно посапывал малыш. Танечка дала мне утюг советского образца и сказала:

– Витя (ее сожитель) сегодня уезжает в село к родителям. С ребенком.

– Спасибо за утюг, – ответил я и спешно вышел из комнаты.