Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Классическая проза » Арье «Баал-Гуф» - Хаим Нахман Бялик

Арье «Баал-Гуф» - Хаим Нахман Бялик

Читать онлайн Арье «Баал-Гуф» - Хаим Нахман Бялик

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Перейти на страницу:

Высокородный старец дотронулся кончиком носа до самого кугеля, повернул нос на один бок и понюхал правой ноздрей, потом — на другой бок и понюхал левой ноздрей, после чего, ни слова не говоря, отодвинул свой кусок вместе с воткнутой в него вилкой, закрыл глаза и стал читать послетрапезную молитву. Затем он поднялся из-за стола, намереваясь попрощаться с хозяевами и отправиться домой с подобающей ему солидностью, но увидав, что Хана собирается просить его отведать кугель, который она специально для него готовила, он поспешно ткнул руку в протянутую руку Арье и, бормоча подобающее доброе пожелание, тихонько выскользнул из дому. Его примеру последовали и другие почтенные гости. Они торопливо уходили, словно спасаясь от пожара, — на горе кугелю с потрохами, этому царю всех кугелей, который горьким сиротой остался стоять на столе, к великому огорчению Ханы и к тайной радости Арье.

Для балагул Хана накрыла особый стол в отдельной комнате, и угощение тоже приготовила им особое: бутыль разбавленной водою водки, медовые пряники и три селедки, заправленные уксусом и прованским маслом. Но из лакомств, которые были на главном столе, она им вовсе ничего не подала, чем вызвала их горячий гнев и сдержанные ругательства. Решив отомстить за оскорбление — а балагулы на празднествах горазды обижаться, — они выместили свой гнев на водке, опорожнив бутыль до дна. Вышли они из дому угрюмые и возмущенные, с хозяевами не простились и затаили в душе злобу.

— Слава Богу, — сказал Арье, садясь за стол после бегства важных гостей. — Ты видала Хана, как эти пьяницы и обжоры набросились, точно саранча, на угощение и уничтожили все без остатка? Да в карманы еще насовали! Чудо еще, что этот кугель уцелел, — и Арье сунул в рот несколько кусков редьки и лука.

— А мне жалко, — ответила Хана. — Ты заметил, Арье, что эта надутая Шпринца со мной говорила очень любезно, и даже…

— Э, бабьи дела! — прервал ее Арье. — Было бы о чем жалеть!.. Подай-ка печенку с луком.

— Я, — продолжает Арье, набивая рот печенкой, — больше люблю возчиков, чем всех этих важных евреев: те, по крайней мере, благодарят за честь, которую им оказываешь, а эти сплетники приходят только, чтоб высмотреть, что у тебя не так, и раструбить потом на всех перекрестках. Сегодня они до отвала наедаются твоими харчами, а завтра тебя же поднимут на смех. Дай Бог, чтоб я ошибся… Подай-ка, Хана, вон те яйца с луком.

Так беседовал Арье с женой за субботним обедом. Видно было, что оба они в хорошем настроении и ведут одни пустые разговоры, чтоб только время провести, и все это за неспешной трапезой — рюмка полна до краев, перетомившиеся в печи кушанья поглощаются в охотку, а едоки благодушествуют.

XI

И был вечер, и было утро, и настало воскресенье.

И все пошло по-прежнему. Надежды Ханы на то, что торжественное новоселье и кугели вознесут ее в глазах окружающих на более высокую ступень, не оправдались. Не осуществилось и желание Арье, чтоб враги его лопнули от зависти. Никто из них не лопнул, и за исключением того, что два-три желудка почувствовали надобность в касторке, никаких несчастий — сохрани Бог! — застолье Арье не принесло. Зато сбылось субботнее предсказание Арье относительно сплетников. Уже в воскресенье с утра они жевали и пережевывали угощение Арье и его кугели повсюду, где собиралось больше одного еврея. Когда вчерашние почтенные гости сошлись в синагоге на утреннюю молитву, тотчас было поставлено на обсуждение субботнее торжество, и каждый из сплетников (а кто из знатных жителей М-ой улицы не претендует на это звание?) старался выпустить полный колчан шпилек и острот в каждое поданное Ханой блюдо, приперчить целой горой колкостей каждый кусок съеденного угощения. И, само собой разумеется, особенно досталось злосчастному кугелю с потрохами, на его долю выпали самые язвительные, самые ехидные насмешки. Почтенный старец солидно и со всеми подробностями рассказал, как эта свинья Арье осмелился ткнуться своей мордой прямо ему в лицо — целоваться надумал, видите ли, и как ему чудом удалось вырваться. Евреи средней руки, что теснились поближе к старцу, подсыпали каждый от себя перца, основываясь на собственных наблюдениях. Так разделали Арье под орех, что важный старец благодушно хихикнул, а средние захохотали.

А коль скоро ничего не изменилось, то Арье нужды нет во всей этой куче комнат, теперь совершенно бесполезных. Поэтому в воскресенье пополудни, на другой день после званого обеда, он запер все комнаты на замок, оставив для жилья только четыре. Остальные открывались в исключительных случаях: когда приезжал К-ский цадик или какой-нибудь родитель засылал сватов к сыновьям Арье.

И если так, то, конечно, и Хане незачем доставать серебро, которое она купила, как и следует барыне, для сервировки праздничного стола, ведь, эти вещи, собственно говоря, нужны только как украшение, а сами по себе они ни к чему. Поэтому в то же воскресенье после обеда Хана спрятала в сундук все серебряные ножи, вилки и ложки, которыми накануне, при гостях, она так громко позвякивала. Пусть лежат себе до свадьбы кого-либо из сыновей, когда вновь придет им время оглушительно звенеть.

Все то воскресенье Арье был в плохом настроении. Раздраженный и мрачный сидел он на ступеньках нового крыльца и не глядел на старую скамью у ворот, где неизменно сиживал минувшие пятнадцать лет. Вчера Хана упрашивала и улещивала его пожалеть ее и не сидеть больше на той скамейке, не болтать с балагулами. Теперь ему это не подобает. Теперь сами же балагулы будут презирать его за это. К тому же пригрозила, что, если он не послушается, она эту скамейку повалит, изрубит в куски и сожжет, так что и щепки от нее не останется, а балагул обольет кипятком, ошпарит, как паршивых собак, чтоб не смели собираться у нее под воротами и не позорили ее. «Откуда моя дура набралась такой спеси?» — удивлялся Арье. Он бы и не обратил внимания на ее слова — не жене им командовать, — если б не заметил, что и балагулы держатся в стороне и как будто что-то замышляют. Они не забыли вчерашней обиды, избегают его, а при встрече опускают глаза и злятся. Да и сам Арье чувствует, что если б даже и собрались вокруг него балагулы, не было бы прежней беседы, как будто Божественное вдохновение покинуло его и невидимая стена выросла между ним и его прежним миром.

Вдруг до него доносится громкий смех со стороны горстки балагул, которые сгрудились посреди улицы на пустой телеге. Арье искоса смотрит в их сторону, видит старого Янкеля, сидящего на мешке овса в своей низкой телеге, трубка его зажата меж желтыми, гнилыми зубами, и он курит, сплевывает и говорит одновременно — этим искусством обладают только старые возчики. Возле него собралась молодежь; они висят и сидят на телеге, приткнувшись каким-то чудом всюду, где только можно примоститься или уцепиться за что-нибудь, скалят поминутно зубы в громком, заливистом смехе и тоже искоса поглядывают на Арье. Ясно, что они говорят о нем, смеются над его вчерашним угощением, и, кажется, послышалось даже слово «кугель».

— Да они издеваются надо мной, — все более и более убеждается Арье. — Поделом мне, старому дурню. Разве я не знал, что все этим кончится. Пятнадцать лет спокойно жил и знать не знал всех этих глупостей, какими забавляются, видите ли, почтенные особы, а тут вдруг вздумал устраивать новоселье на потеху всем этим паршивцам, черт бы их побрал. Как будто мне лестно их внимание и нужен их почет! И все почему? Все потому, что моя дура хочет быть важной барыней!

Арье вспомнил вчерашнее торжество — и содрогнулся. Он вспомнил всех этих почтенных гостей, их важные лица, излучающие значительность, чопорность, благопристойность и важность, важность, важность всего. Вспомнил их торжественный приход, гордую поступь, степенное усаживание — будто садясь, они оказывают стулу большой почет. Вспомнил насмешливые взгляды и презрительные улыбочки, с которыми они пришли, побыли и ушли, все их надменные фразы на субботнем языке (так Арье называет древнееврейский язык, которого не понимает), сказанные за столом, — в них, наверное, были обидные намеки на него и жену. Вспоминает, как в одно мгновение улетучилась их чопорность, едва стали подавать на стол угощение, как эти обжоры и лакомки, будто голодающие, набрасывались на всякий новый кусок, ели, грызли, жевали, пока не произвели полное опустошение. Разве он, Арье, не понимает всего презрения, которое они этим выказали? Разве так ведут себя гости за столом у важного пана? Там им дают большую хворобу на всяку утробу, и они едят сдержанно и солидно, едва касаясь тарелки, и оставляют больше, чем им подано. А тут? Нет, не порадоваться моему благополучию они пришли, а съесть меня! Не честь выказать, а презрение, осрамить меня, живьем закопать в землю. И за что? Потому что я не знаю этой их премудрости, не умею сделаться важным барином? Потому что не умею, как они, болтать на субботнем языке и ничего не понимаю в маленьких буквах? Потому что я не надеваю четырех пар филактерий и не отираюсь вокруг родовитого старца в шелковом капоте? Алтер—Гадюка тоже ведь не знает субботнего языка и в буквах не смыслит, однако он знает, как нужно важничать, и прозывают его барином, хотя, монеты, он мне и в подметки не годится! Только, похоже, все его недостатки покрывает уменье отираться возле старого реб Аарона.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Арье «Баал-Гуф» - Хаим Нахман Бялик торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит