Камешек в небе. Звезды как пыль - Айзек Азимов

Алварден господствовал за обедом, и во второй половине банкета повторил присутствующим большую часть из того, что он сказал Энниусу, однако здесь его исторический экскурс имел не такой большой успех.

Цветущий джентльмен в форме полковника наклонился к нему и проговорил с уверенностью кадрового военного:

— Если я правильно понял вас, доктор Алварден, вы пытаетесь объяснить нам, что эти негодяи с Земли представляют собой древнюю расу, которая когда-то была началом всего человечества?

— Я бы не стал, пожалуй, облекать свое предположение в столь уверенную форму, полковник, но, думаю, имеются некоторые возможности к тому, что все это именно так. Я надеюсь, через год смогу располагать определенной аргументацией.

— Если вы обнаружите, что это так, доктор, в чем я очень сильно сомневаюсь, — продолжал полковник, — то удивите меня сверх всякой меры. Я нахожусь на Земле вот уже четыре года и располагаю немалым практическим опытом. Я нахожу этих землян убогими и глуповатыми, всех до одного. Они явно стоят ниже нас в интеллектуальном отношении. Они лишены той искры, что распространяла человеческую расу по Галактике. Они ленивы, суеверны, недалеки, им совершенно чуждо какое-либо душевное благородство. Прошу вас или кого-либо другого показать мне землянина, который может быть в каких-нибудь отношениях равным настоящему человеку — такому, как я или вы, например, — и только тогда я буду склонен поверить вам, что они могут представлять расу, явившуюся некогда нашими предками. Но до тех пор, прошу вас, избавьте меня от подобных предположений.

Представительный человек, сидевший во главе стола, неожиданно сказал:

— Говорят, что хорошим землянином может быть только мертвый землянин, да и то он, как правило, воняет. — Он расхохотался во все горло.

Алварден нахмурился, не поднимая глаз от стоящего перед ним блюда.

— Я не имею желания спрашивать вас относительно вашей расовой позиции, особенно потому, что в данном случае она не имеет отношения к делу. Речь идет о человеке доисторической эпохи. Его сегодняшние потомки долгое время находились в изоляции, и окружение их было самым необычным… И все же я не стал бы подвергать их подобным унижениям.

Он повернулся к Энниусу и сказал:

— Лорд, мне кажется, перед обедом вы упоминали об одном землянине.

— Вот как? Я не помню.

— О физике Шенте.

— Ах, да.

— Может быть, это Аффект Шент?

— Ну да. Так вы о нем слышали?

— Думаю, что так. Я не мог точно вспомнить, но мне почему-то знакомо это имя, и это беспокоило меня весь обед, но теперь, я думаю, все стало на свои места. Он случайно не из Института Ядерных Исследований, находящегося… как оно, это проклятое слово? — Он потер лоб. — Чика?

— Вы вспомнили совершенно точно. И что насчет него?

— Только это. В августовском выпуске «Физического журнала» была его статья. Я отметил ее, потому что всегда интересуюсь всем, что связано с Землей, а статьи землян в журналах галактической циркуляции появляются крайне редко… Во всяком случае, я клоню к тому, что этот человек заявляет, будто он изобрел прибор, который он называет синапсифером, улучшающий способности нервной системы к процессу обучения.

— Вот как? — несколько быстро подхватил Энниус. — Я об этом не слышал.

— Я могу найти копию для вас. Это чрезвычайно интересная статья, хотя, конечно, не стану делать вид, будто понял весь ее математический смысл. Суть его эксперимента, однако, в следующем. Он взял несколько местных жителей с Земли — мне кажется, их называют «крысами», — воздействовал на них этим синапсифером, а потом поместил их в лабиринт. Вы знаете, что я имею в виду: животные учатся находить в лабиринте путь к кормушке. Для контроля он использовал обученных крыс и обнаружил, что в любом случае крысы, имевшие дело с синапсифером, разрешают задачу лабиринта в три раза скорее… Вам понятна значимость этого, полковник?

Военный, инициатор дискуссии, безразличным голосом ответил:

— Нет, доктор, непонятна.

— Тогда я объясню. Я твердо уверен в том, что любой ученый, способный провести подобные исследования, даже если он землянин, обладает интеллектом не меньшим моего, по крайней мере, и, если вы простите мое предположение, также и вашего.

Энниус прервал его.

— Извините меня, доктор Алварден, я хотел бы вернуться к синапсиферу. Шент экспериментировал с людьми?

Алварден рассмеялся.

— Сомневаюсь в этом, лорд Энниус. Девять десятых его подопытных крыс умерли во время эксперимента. Вряд ли бы он осмелился использовать людей на такой стадии эксперимента.

Энниус опустился в кресло, нахмурился и больше в течение вечера не разговаривал и не ел.

В полночь Прокуратор тихо оставил собравшихся и, сказав что-то жене, отбыл в личном крузере в Чику. В душе его росло беспокойство.

Все это случилось в тот же самый день, когда Арбен и Лоа Марены привезли Иосифа Шварца в Чику для лечения синапсифером Шента. Сам Шент в этот день больше часа беседовал с Прокуратором Земли — с глазу на глаз.

Глава 4

Чика

Арбену было тревожно в Чике. Он чувствовал себя в западне. Где-то в Чике, одном из самых больших городов на Земле — здесь проживало около пятидесяти тысяч человек, — где-то в этом городе находились представители внешних миров Империи.

Собственно, ему никогда не приходилось видеть человека из Галактики, однако, здесь, в Чике, он постоянно испытывал страх оттого, что это может произойти. Если бы расспросить его поподробнее, он не смог бы вразумительно объяснить, каким образом собирается отличить пришельца от землянина. Просто что-то внутри должно было подсказать разницу.

Входя в институт, он оглянулся. Его бьюхил был припаркован на открытой площадке. Шестичасовой купон гарантировал, что она останется свободной в течение этого времени. Была ли его экстравагантность подозрительной? Сейчас его пугало все. Воздух был полон глаз и ушей.

Если бы только странный человек помнил, что ему следует оставаться в глубине заднего отсека. Он энергично кивал на просьбу Арбена не высовываться из заднего отсека, но понял ли он эту просьбу? Внезапно он сам на себя рассердился. Зачем он только позволил Грю вовлечь его в это безумие?

А потом дверь вдруг отворилась и чей-то голос нарушил течение его мыслей.

— Что вам угодно?

Интонация была нетерпеливой, возможно, вопрос задавался ему уже не раз.

Он ответил хрипло:

— Здесь находится человек, который объявил насчет лечения синапсифером?

Приемщица внимательно взглянула на него и сказала: