Испытание - Нисон Александрович Ходза

— У всех теперь срочно, — сказал парень и впервые взглянул на ребят. — Откуда вы такие срочные?

— Мне про отца надо узнать… Он домой не пришел…

— Он что, в райкоме работает? Как ему фамилия?

— Марченко. Тимофей Петрович… Лесник…

Чубатый вскочил на ноги.

— Да я же за вами три раза ездил! Ждите здесь! — бросил парень на ходу и скрылся в конце коридора.

— Сейчас узнаем, где дядя Тима, — сказал Владик.

— Наврал Гусаров! Не могли батю исключить!..

Хлопнула дверь, и в коридоре появился Спивак. Юрась едва узнал его. Всегда румяный, веселоглазый, секретарь райкома был сейчас бледен, небрит, запавшие глаза с красными от бессонницы веками блестели неестественно ярко. Он бросился к Юрасю и крепко обнял его.

— Куда ты исчез, микроб два уха?! Я себе места не находил! Думал, беда с вами какая!

— Мы на островах робинзонили, а у нас мотор испортился. Яков Максимович, где батя? Вы мне правду скажите!..

— Правду? — Спивак пристально взглянул на Юрася. — А чего мне таить ту правду? Мобилизовали батьку твоего. Для особого задания. Срочно…

— Значит, батя в армии?

— Ясно! Я обещал ему позаботиться о вас. А это и есть сын Вани Коробова? В кого ты такой чернявый? Был у меня твой отец недавно…

— Яков Максимович, а почему Гусаров… — Юрась замялся. — Значит, у бати не было… недоразумений?..

— О чем ты? — Спивак насторожился.

— Значит, Гусаров все наврал? Я же говорил, что он врет!

— Гусаров? Что он говорил?

— Он сказал, что батю из партии исключили…

— Вранье! — загрохотал Спивак. — Не верь никакой брехне! Понял, микроб два уха?

— Да…

— Тогда слушай меня. И ты слушай, — повернулся он к Владику. — Сегодня вы будете отправлены в тыл. Сейчас поедете домой. Захватите всю одежду и, какие есть, продукты. Главное — быстро! На сборы даю два часа. По-военному! Чтобы в полдень были здесь, у меня!

Юрась почувствовал, как у него останавливается сердце.

— Значит, сюда придут фашисты?

Спивак опустил глаза.

— Придут или не придут, это другой вопрос. А эвакуироваться вам надо… Потому что… война… Есть приказ — эвакуировать стариков и детей. А немцев мы разобьем… В общем, чтоб в полдень были здесь! — закончил Спивак.

— Не успеть, — сказал Владик, — человек проходит в час пять километров…

— Отставить разговоры! Гурко! — закричал он так громко, что сидевшая на окне кошка прыгнула со страху на занавеску и повисла на ней.

Появился чубатый парень.

— Сажай хлопцев на мотоцикл и дуй опять туда. Чтобы в двенадцать ноль-ноль был обратно. С мальчишками! Со всей их поклажей. Опоздаешь, — без головы останешься! Тебе ясны мои указания?

— Ясны, товарищ секретарь!

— Двигай!

— Айда, голуби! — скомандовал Гурко. — Один в коляску, другой на запятки!

Они пронеслись по главной улице, пересекли площадь и через несколько минут оказались на восточной окраине города. Впереди виднелось высокое каменное здание, обнесенное стеной. Мальчики разглядели в окнах черные решетки. Вдоль каменной стены вышагивал часовой, придерживая за ремень висевшую за спиной винтовку.

— Тюрьма! — догадались ребята.

Возле самой тюрьмы мотоциклу преградил дорогу воинский патруль. Не выключая мотора, Гурко протянул документы:

— Не задерживай, братцы! — сказал он нетерпеливо. — Тороплюсь по важному заданию!

— Разрешение на мотоцикл имеется?

— Будьте любезны! — Гурко стал шарить по карманам.

Треск мотора привлек внимание заключенных. Они столпились у окон.

— Смотри! — толкнул Владик Юрася. — Арестованные!

Юрась рассеянно скользнул взглядом по зарешеченным окнам. Впервые в своей жизни он видел арестованных. Сейчас, разглядывая их лица, он заметил, что все они чем-то похожи друг на друга. И вдруг Юрась почувствовал, как застучала в висках кровь. Он с такой силой сжал плечо Владика, что тот вскрикнул.

— Ты что?

— Отец! — Юрась не отрывал глаз от окна. — Отец!

— Где? Где?

— Отец! Батя! Я видел его сейчас! Он в тюрьме!

— Ты обознался! Где он? Покажи!

— Он был у окна! Только что! Я видел его, видел!..

Юрась соскочил с седла, сделал несколько шагов, не спуская глаз с окна, где минуту назад мелькнуло лицо отца.

— Можете ехать — сказал патрульный.

— Садись, поехали! — крикнул Гурко.

Юрась не оглянулся.

— В чем дело? — подлетел к нему Гурко. — Почему задержка?

— Мне надо вернуться в Гладов, к товарищу Спиваку. Сейчас же! Едемте обратно…

— Что-о-о? Я тебе покажу "обратно"! У меня приказ! Понял? Приказ: привезти вас с вещами в двенадцать ноль-ноль. А ну садись!

— Мне нужно! Поймите! — закричал Юрась. — Нужно немедленно повидать товарища Спивака!

— Отставить разговоры! Садись!

— Хорошо, — покорился вдруг Юрась.

Когда они подъехали к дому лесника, Гурко взглянул на часы.

— Сейчас десять часов сорок семь минут. Даю вам, друзья-приятели, на все сборы-переборы тридцать три минуты. Выезд назначаю в одиннадцать часов двадцать минут. Усвоили? Собирайтесь! Я пока что подлечу "старика".

Ребята вошли в дом, Гурко начал возиться с мотоциклом: что-то подвинчивать и смазывать.

Юрась плотно прикрыл за собой дверь и сказал шепотом:

— Ты собирайся, а я не поеду…

— Как не поедешь? А приказ?

— По-твоему, я оставлю батю в тюрьме, а сам уеду? Так?

— А я тебе говорю, ты обознался! Товарищ Спивак лучше знает!

— Он обманул меня! Обманул! — горестно воскликнул Юрась.

У крыльца начал постреливать мотоцикл.

— Поезжай, а я отца не брошу… Прощай!

Прыжок — и Юрась оказался за окном. Владик рванулся за ним. Они бежали, удаляясь от дому все дальше и дальше, и, наконец, далеко за шалашом, остановились.

— А ты почему убежал? — хмуро спросил Юрась.

— Я тоже не поеду!

— Тебе-то чего оставаться? Я из-за бати, а ты?

— По-твоему, можно оставить человека в беде? Когда меня приняли в пионеры, я сочинил клятву…

— Какую клятву?

— Слушай.

Владик положил правую руку на грудь, закрыл глаза и произнес:

— Пусть звезды погаснут в небе и горы сдвинутся с места, если предам я друга, оставлю его в беде!..

В двенадцать ноль-ноль бледный Гурко докладывал секретарю райкома:

— Сбежали они, товарищ Спивак! Через окно сбежали!

— Как сбежали? Куда?

— В лес, больше некуда! Я там поблизости все обшарил. А только в таком лесу разве найдешь?! Я их аукал-аукал! В ответ только листочки посмеиваются.

— Посмеиваются? Ты у меня плакать будешь! Сейчас же обратно! Я найду их! На мой голос Юрась откликнется!

ОДНИ В ЛЕСУ

Они слышали, как долго и упорно звал их Спивак. Потом взвыл мотоцикл, и мальчики остались одни.

В лесу все было таким обычным, мирным, знакомым, что события этого утра казались наваждением.

— Что теперь делать? — начал осторожно Владик. — Не верю я