Контрольная с чужими - Владимир Кузьмин

– Где гость, спрашиваю? – повторил Серегин, пытаясь рассмотреть, что творится в темной глубине.

– Гость? – Настя переглянулась с Аленой, которая само собой давно поняла, о ком идет речь. Та хмыкнула в ответ. – Э-э-э… Наверное, отлучился ненадолго.

– Ну и продолжайте секретничать, – сказал Серегин обиженно. Чересчур обиженно, чтобы обида была настоящей. – Не очень-то и хотелось знать. Хотя я бы на вашем месте честно признался, что вы соврали!

– На провокации не поддаемся! – весело отозвалась Настя. – Давайте порядок наводить. Юстина, пошли с тобой в Левый грот. Алена и Алекс идут в Правый, Инеза с Джоном – Бассейн, Серена и Ким – Дальний грот. Войцек и Эльза на охране. Товарищ полковник, разрешите приступать?

– Приступайте, курсант Ковалева! – засмеялся отец.

Тройки – к каждой паре, назначенной Настей, присоединился кто-нибудь из бойцов спецназа – разошлись по указанным местам их дворца.

– Серегин! – крикнула Настя. – Если гость появится, постарайтесь его заметить заблаговременно!

– Мерси за намек, мадмуазель! – рассмеялся Доцент, наконец понявший, какого гостя ждать, из-за чего ему тут же пришлось отбиваться от множества вопросов оставшихся снаружи бойцов.

На Верхнем карнизе пещер было на порядок меньше, пусть все равно получалось много. Зато с их происхождением было все понятно: вода вымыла из твердых горных пород более мягкие, вот и образовались многочисленные ходы и гроты. А вот откуда взялись «дыры», порой огромные в базальтовых монолитах стены Нижнего карниза, ответа у них не было, в этом никто толком не разбирался. Впрочем, не имелось ни времени рассуждать на темы геологии, ни желания ломать головы над бесполезной с практической точки зрения проблемой.

С Верхним лагерем им жутко повезло. Отыскалась пещера не слишком большая, не слишком разветвленная, удобная для защиты. Но и достаточно просторная, чтобы почти каждый получил не отдельную, конечно, «комнату», но хотя бы кусочек пространства. И мог оборудовать эту свою территорию по собственному усмотрению и изредка там уединяться. Плюс ко всему бо́льшая часть пола была покрыта мелким песком, что тоже было много приятнее голого неровного камня. Да, в песке всегда могли притаиться многочисленные и разнообразные опасности, но уж тому, как с ними бороться, они научились давно.

Пещера делилась на несколько гротов, связанных высокими с почти гладкими стенами коридорами. В Левом гроте, вытянутом в глубину, по обеим его сторонам имелось множество ниш или относительно глубоких выемок. Середина была свободна и достаточно просторна, чтобы три человека могли спокойно разойтись, не мешая друг другу. С главным коридором его соединяла стрельчатая, почти правильной формы арка метров в пять высотой и вполовину меньше по ширине и глубине. Он был сухим и служил спальней. Ниш хватило бы на всех, но многие предпочитали селиться по двое-трое, а то и впятером.

Правый грот был почти идеально кругл, имел очень высокий, пусть и неровный, со множеством выступов и углублений свод. Из центра свода под наклоном наверх шел узкий лаз, длиной метров в сто, завершавшийся уже на равнине. Из-за него в гроте всегда тянуло сквозняком, но зато и дым очагов улетучивался без остатка.

Еще имелся невысокий грот с естественным бассейном. Вода просачивалась сквозь породу стен, тоненькими струйками стекала по ним и наполняла относительно небольшой бассейн, или большую ванну, где запросто могли одновременно плескаться человек восемь. Втекало в ванну множество крохотных ручейков, а вытекал один, заметно более полноводный. Он тек по естественному желобу недалеко от стены, сворачивал за выступ в узкий – раскинув руки, можно коснуться обеих стен, – но относительно протяженный гротик. В самом его конце вода утекала через небольшую естественную трубу в такие глубокие недра, что даже Семка не мог сказать, насколько глубоко.

Семка, обычно с помощью Войцека или Алекса, а то и все втроем нагревали воду в бассейне, а заодно и окружавшие его камни и песок, и там можно было прекрасно принимать горячие ванны, в желобе замечательно стирать, ну а за выступом был оборудован отличный вотерклозет.

Имелся еще и Дальний, или Сталактитовый грот. Сталактитов и в Бассейне хватало, но в Дальнем гроте едва ли не лес образовался на своде. Да и стены сплошь были покрыты потеками. Часть состояла из чистой поваренной соли. К тому же в отдельных местах потеки имели весьма живописные формы и были подкрашены минералами в разные цвета.

Практическая ценность Дальнего грота состояла, конечно же, в наличии соли. Но ценили его больше за красоту, пусть полюбоваться ею удавалось лишь в редкие свободные минуты.

Наконец в Дальнем гроте, пусть не сразу, но обнаружили запасный выход. Поначалу нашли лишь несколько щелей, но когда их расширили, увидели новый коридор. Намного длиннее лаза в Нижнем лагере и выводивший в одну из соседних пещер. Зато эти несколько километров почти на всем протяжении можно было пройти в полный рост, лишь время от времени сгибаясь. Ну и в самом конце пришлось бы согнуться в три погибели.

Некоторые всерьез полагали, что такое удобное для проживания место не могло появиться по естественным причинам. Но ни малейшего подтверждения эта версия не находила. Как бы то ни было, но это было лучшее жилье во всем этом мире, на всей этой негостеприимной планете.

Сейчас предстояло тщательно проверить, не скрывается ли по углам, не зарылась ли в песке, не замаскировалась ли в складках стен какая-нибудь зловредная или просто малоприятная живность. Изгнать ее, установить защиту, и вот тогда можно будет жить спокойно. И комфортно, несмотря на относительную прохладу.

С фауной в виде тли, заведшейся в бассейне, небольшого змеиного гнездовья и полудюжины прозрачников в Дальнем гроте справились легко. Тлю вытравили, плеснув в воду дезинфицирующий сок пикуса-фикуса. Дерево так прозвали за крупные листья и за «кадушку», бочкоообразное утолщение у корня, из нее и добывался сок. Змей и прозрачников просто прогнали. Несколько кладок капелек в стадии личинок выжгли. Удалить их не разрушив не выйдет, а оставлять нельзя – вылупятся миллионы кровососов, намучаешься, пока изведешь.

С флорой пришлось провозиться дольше. В нескольких местах успел прорасти паутинник. Для людей растение безвредное, и даже некоторая польза от него есть. Даже немалая. Во-первых, прорастая, он первым делом длинным тонким стеблем обвивается вокруг того, что подвернется. Со ствола одного дерева на ствол другого по веткам, или как здесь, с одной стены по полу или потолку на другую стену. Затем отращивает множество тонких длиннющих листьев и плетет из них густую сеть. Смертельную для всего, что летает, ползает или бегает. От ниточек и капелек до крупных прозрачников или песчаных кротиков. Как растет без света да на голых камнях, непонятно, но растет быстро и не жалуется. В принципе, если бы не способ приманивать добычу мерзким запахом тухлятины, можно было бы и оставить, пусть себе ловит всякую мелочь, меньше беспокойства. Но из-за запаха пришлось выкорчевывать. Выжечь Алена не позволила. На корешках у паутинника жутко полезная, а по словам Алены, так и вовсе драгоценная плесень произрастает, полезнее пенициллина. И листья в сушеном виде становятся прочными и годятся на мочалки и губки. Хочешь, мойся сам, хочешь, посуду мой. В общем возились долго, корешки повыдергивали, что не сумели выдернуть – прижгли.

И принялись за фиолетовый мох. Опять же растение в какой-то мере чуть ли не приятное. Мягко сидеть, если им камень оброс. Но размножается микроскопическими спорами, прилипающими ко всему. Несколько дней их не видно, а на четвертый твой комбинезон или штаны, или хуже того ящик с припасами оказывается поросшим густым крепким мхом. А продукты или ткань сильно портятся.

С этим пришельцем не церемонились, но уж больно внимательно нужно было все осматривать, чтобы не пропустить ни единой поросли.

А песок повсюду прокалили, потому что если просеивать его, то понадобятся годы. Температура в пещере из-за этого стала на время выше, чем на улице.

К концу работы все вымотались настолько, что едва ноги передвигали. Хорошо, что их никто не ждал и обед приготовили снаружи.

Вот после приема пищи и приступили к заселению.

Семку сразу отнесли в спальные хоромы, впервые за сутки переложили с носилок на циновки.

– Может, его покормить? – предложил Серегин.

– Как вы себе это представляете? – поинтересовалась Настя.

– С ложечки. Жиденьким.

– Попробуйте ему рот открыть.

Серегин рот Семке открывать не стал, просто прикоснулся к щеке.

– Да! Совсем твердый стал. Наверное, все суставы такие же деревянные. Ваш Антон Олегович, Демин и фрау такими же были?

Историю про парализованных взрослых он знал, равно как и всю историю пребывания их группы в негостеприимном мире.

– Мягче, – вздохнула Настя. – Мы их, кстати, по чуть-чуть кормили. Из соски.